— Это невозможно, — сказал он.
— Но если она ваша любовница?
— Была, я сказал, а не есть. Вы стали влиять на меня с момента нашей первой встречи. С тех пор, как она вышла замуж за Филиппа, между нами ничего не было. Вы сомневаетесь. Это значит, что вы не верите мне?
— Я верю вам, — сказала я. — И... я рада. Я понимаю, она хотела, чтобы я уехала. Но это не имеет значения. Теперь все это не имеет никакого значения.
— Возможно, вы еще не раз услышите о моих прегрешениях.
— Все они останутся в прошлом. Меня будет интересовать только настоящее и будущее.
— Как я жду этого времени, когда мои дела станут вашими.
— Мы можем сказать, что они мои с этого дня...?
— Вы восхитительны, вы очаровательны. Кто бы мог подумать, что я услышу такое из ваших уст?
— Я бы и сама такого не подумала. Вы околдовали меня.
— Дорогая моя! Но мы должны решить все раз и навсегда. Пожалуйста... пожалуйста, спрашивайте меня еще. Теперь вы должны узнать самое худшее. Что еще вы слышали обо мне?
— Я считала вас отцом ребенка Габриэль.
— Это Жак.
— Теперь я знаю. И еще я знаю, что вы были добры к мадемуазель Дюбуа. На самом деле, у вас доброе сердце...
Он обнял меня, и когда мы шли через подъемный мост, он сказал: — Вы не упомянули еще об одном. Вы не спрашиваете меня о моем супружестве.
— О чем я должна спросить?
— До вас наверняка доходили слухи.
— Да, я слышала.
— Наверное, половина округи считала, что это я убил ее. Они подумают, что вы храбрая женщина, раз выходите замуж за человека, который подозревается в убийстве собственной жены.
— Скажите мне, как она умерла.
Он молчал.
— Пожалуйста... — сказала я, — скажите мне.
— Я не могу сказать вам,
— Вы... — Вы должны это понять, Даллас.
— Вы знаете, почему она умерла?
— Передозировка настойки опия. — Но как, скажите мне, как?
— Вы не должны никогда задавать мне этот вопрос. — Но я думала, что мы должны доверять друг другу... во всем.
— Поэтому я не могу рассказать вам.
— Ответ настолько ужасен?
— Ответ ужасен, — сказал он.
— Я не верю, что вы ее убили. Я не поверю этому.
— Благодарю... благодарю вас. Но не будем больше говорить об этом. Обещайте мне.
— Но я должна знать.
— Этого я и боялся. Теперь вы по-другому смотрите на меня. Вы не уверены. Поэтому я не делал вам предложения. Я не мог, пока вы не спросили меня об этом... и пока не услышали мой ответ.
— Но вы так и не ответили.
— Вы услышали все, что я мог сказать. Вы выйдете за меня замуж?
— Да... и пусть никто не говорит мне, что вы убийца. Я не верю в это. И никогда не поверю.
Он приподнял меня в своих объятиях.
— Вы пообещали. И не пожалеете об этом.
— Вы боитесь сказать мне...
Он прижал свои губы к моим, и страсть вскипела в нем. Я обмякла в его объятиях, смущенная, восторженная, словно в романтической грезе.
Когда он отпустил меня, лицо его помрачнело.
— Нам придется столкнуться с новыми слухами. Найдутся такие, кто станет шептаться за нашей спиной. Они будут предупреждать вас...
— Я этого не страшусь.
— Жизнь будет нелегкой.
— Такой жизни я и хочу.
— У вас будет падчерица.
— Которую я. уже полюбила.
— Сложная девочка, и с ней может быть еще труднее.
— Я постараюсь стать для нее матерью.
— Вы уже так много для нее сделали, но...
— Вы так стараетесь убедить меня, чтобы я не выходила за вас замуж. Итак, вы хотите чтобы я ответила отказом.
— Я никогда не позволю вам сказать «нет».
— А если бы я сказала?
— Я бы отвел вас в темницу и держал бы вас там. И тогда я вспомнила о ключе и рассказала ему, как я его обнаружила.
— Я надеялась подарить вам его вместе с давно потерянными изумрудами, — сказала я.
— Если этот ключ приведет нас к ним, это будет мой свадебный подарок, — сказал он мне.
— Вы думаете, что это возможно?
— Попробуем выяснить.
— Когда?
— Сейчас же. Вдвоем. Да, мы пойдем на поиски вместе.
— И куда же?
— Думаю, в темницы. На одной из клеток есть точно такие же геральдические лилии. Вполне может быть, что там и кроется разгадка... Хотите пойти сейчас?
И тут я вспомнила вдруг о других. О Жан-Пьере, который ищет в замке изумруды... Мы должны найти их раньше него, потому что если ему удастся их украсть, это навлечет позор на всю семью.
Он повел меня к конюшням, где мы нашли фонарь; он зажег его и мы направились в темницы.
— Я, кажется, знаю, где этот замок, — говорил он мне. — Я начинаю припоминать. Много лет назад, когда я был мальчишкой, темницы обследовали и обнаружили клетку с геральдическими лилиями. На нее обратили внимание, потому что страшно было подобным образом украшать такое место. Очевидно, это было сделано с какой-то целью.
— А не проверили, не было ли там потайного хранилища?
— Скорее всего, не было никаких признаков тайника, поэтому решили, что какой-то несчастный узник умудрился сделать их — никто не знает как — и укрепить на стене своей клетки. Как он работал в темноте, оставалось загадкой.
Мы подошли к темницам, и он распахнул обитую железом дверь. Входить в это темное и мрачное место с ним было совсем не страшно: что бы ни случилось, если мы вместе, я смогу выдержать все.
Он высоко поднял фонарь и взял меня за руку,
— Клетка где-то здесь, — сказал он
Там стоял отвратительный запах гниения и сырости; моя нога зацепилась за одно из железных колец, к которым прикреплялись цепи.
Ужасно! Но все же я не испугалась.
Вдруг он воскликнул:
— Идите сюда, смотрите!
Я подошла к нему и увидела геральдические лилии. Их было двенадцать, укрепленных с равными промежутками на высоте около шести дюймов от земли.
Он отдал мне фонарь и нагнулся, пытаясь отодвинуть первую из лилий, но она не двигалась, потому что была плотно прикреплена к стене. Он пытался отодвинуть их все по очереди. На шестой он остановился.
— Минуточку, — сказал он, — эта, кажется, поддается.
Возглас радости вырвался у него; я подняла фонарь выше и увидела, что он отодвинул цветок. Под ним находился замок.
Ключ подходил к нему и легко повернулся. — Вы видите здесь дверь? — спросил он.
— Она должна быть здесь, — ответила я. Я постучала по стене.
— За стеной пустота, — воскликнула я.
Он всем телом нажал на стену клетки, и к нашему восторгу раздался скрипящий звук и часть стены медленно сдвинулась.
— Вот и дверь, — сказала я.
Он нажал еще. Дверь вдруг открылась, и он издал победный возглас.
Я подошла к нему, фонарь в моей руке раскачивался.
