– Я серьезен, как никогда. Просто, ты не хочешь поверить в то, что твоего сверх героя Макса переиграл какой-то бизнесмен. Это и, правда, звучит как насмешка. Но дело обстоит именно так. Через несколько минут выдающегося в своем роде киллера схватит охрана известного в Москве финансиста. Что он попадется в ловушку, им же и расставленную, добавляет остроты моменту. Но еще есть один вопрос. Ты не знаешь какой? Понятно, не знаешь. А он очень простой, но важный.
– Намекаешь на мою участь?
– На самом деле, нет.
– Нет?!
– Твоя участь уже решена. Мной. Полчаса назад.
– Тогда что?
– Интересно, как его возьмут? – Виталий не сводил с меня глаз во время всего разговора, то есть уже ни один час, а тут вдруг как подобрался весь и словно прожигал меня взглядом насквозь.
– То есть…
Подозревала, что вся побелела, потому что уже поняла, что он скажет мне в следующий момент.
– Живым или нет…
– Ты так уверен, что победа будет за охраной финансиста? – слова довались с большим трудом: горло пересохло, голос сел.
Мой, то ли хрип, то ли странный шепот, звучал как-то странно в тишине комнаты. И еще казалось, что это не я сама говорила, а кто-то другой. Вся сцена нашего поедания друг друга глазами воспринималась нереальной, как если бы это был фрагмент давно забытого спектакля. Только актерами в нем были мы с Виталием.
– Очень удивлюсь, если случится иначе. Знала бы ты, какие силы задействованы в этой операции, не задавала бы подобные вопросы. Твой друг будет схвачен обязательно. Только хватит ли у него ума не сопротивляться? Это вопрос. В противном случае огонь будет вестись на поражение. Именно такой отдан приказ группе захвата… Зачем ты поднялась с места? Неужели думаешь, что позволю тебе сделать какую глупость? Ни предупредить своего Макса по телефону, ни, тем более, кинуться к нему и остановить, никак не сможешь. Я не дам. Сидеть, я сказал!
Меня его окрик только подстегнул. Рванула с места и, проскользнув под его протянутой рукой, в одно мгновение оказалась около входной двери. Вот только выбраться на улицу у меня не вышло: дверь была на замке, а ключи, скорее всего, находились в кармане у Виталия. Он сам хорошо об этом знал, оттого и не предпринял попытки схватить меня в холле. Но, проследив мой взгляд, брошенный в сторону приоткрытого окна, начал подниматься из кресла.
– Даже и не думай, – глухим грозным голосом предупредил мое желание перепрыгнуть через подоконник.
Я его не послушалась. Стартовала, не дослушав последнего слова. На пути мешался стул, пришлось его отбросить в сторону. Секундная заминка случилась с занавеской. Пока отдергивала ее правой рукой, в мое левое предплечье вцепился Виталий. С силой рванул на себя мою руку, а я, так получилось, раскрутилась за ней вся и так и свалилась с подоконника, на который только-только удалось запрыгнуть. Упала ему на грудь, не на пол, а могла бы, дерни он вниз, а не на себя.
– Прекрати! – скомандовал мне и тут же усилил захват, зажав меня двумя руками и прижав крепче к себе. – Не дергайся – не пущу! Только больно себе делаешь.
В следующий момент я почувствовала, как меня приподняли, а затем оказалась перекинутой через подлокотник и уже полулежала-полусидела в кресле, где еще недавно было его место. Сам Виталий навис надо мной сверху и прижал руками, упираясь мне в плечи.
– Кошка дикая! Уймись, я сказал!
Он заехал ладонью мне по щеке, желая быть услышанным и привлекая таким образом внимание к своей команде. Я замерла, прекратив дергаться и извиваться в его руках. Мы замерли и уставились друг на друга. Мое дыхание было судорожным и шумным, как после долгой пробежки или большой физической нагрузки. Он не казался возбужденным, в отличие от меня. Даже позавидовала бы его спокойствию и физической форме, если бы не мое приневоленное положение в тот момент, отчего мысли в голове были только об освобождении.
Его лицо было совсем рядом. Оттого, наверное, серые глаза, с большим черным зрачком, смотрели прямо мне в душу. Что они там увидели? Кто их знал? Только в следующий момент они затуманились и приблизились еще ближе. Зачем он стал меня целовать? Хотел еще больше продемонстрировать свою власть? У меня не было сил размышлять на эту тему. И времени тоже не было. Я вспомнила, как говорил, что отсчет начала операции по предотвращению покушения пошел на минуты. Сколько мы здесь уже барахтались?
– Не здесь… – задышала ему в губы. – Отнеси меня на кровать в спальню.
– Ты, правда, этого хочешь? – отодвинулся от меня немного, изображая недоверие к моим словам. – Будь, по-твоему.
Муж поднял меня на руки, но держал так крепко, что не стоило даже пытаться высвободиться. До соседней комнаты было всего несколько шагов. Кровать в ней занимала почти все пространство, поэтому тоже оказалась совсем рядом. Он положил меня на нее и продолжил поцелуй, по-прежнему прижимая мои плечи, чтобы не могла вскочить.
– Сними уже пиджак, а то мне не по себе, – улучила момент попросить, пока он переводил дыхание между поцелуями.
А как только Виталий от меня оторвался, я выскользнула и перекатилась на другой край кровати. Его подвел инстинкт преследования. Зачем-то вскочил и решил обежать громоздкую деревянную спинку, чтобы схватить меня с той стороны. Только я была к этому готова и мгновенно вернулась на прежнее место, а оттуда спрыгнула и юркнула к открытому окну в другой комнате. На этот раз моя затея оказаться за пределами бунгало была выполнена.
Я спрыгнула в траву под окном, но не очень удачно. У меня подвернулась нога. Хорошо еще, что повредила ее не сильно. Вскрикнула, было, от мгновенной острой боли, а потом быстро поняла, что наступать на нее могу, а значит, и бежать дальше было возможно. Прихрамывая и припадая на одну ногу, стала со всей возможной скоростью удаляться в сторону леса, за которым предполагалось озеро.
– Стой! – совсем с небольшой заминкой за мной в окно выпрыгнул Виталий и стал быстро догонять. – Сашка, стой! Дуреха, под огонь попадешь.
Он догнал меня, уже, когда достигла частого кустарника, с которого начинался смешанный лесок, за которым поблескивала в свете восходящего солнца озерная вода. Догнал и захотел снова схватить. Но получилось, что толкнул в спину. Я не удержалась на ногах и повалилась в самую гущу кустов, расцарапывая себе при падении руки и лицо об их ветки. Сам тоже не удержался на ногах и рухнул на меня сверху. В этот момент со стороны поляны перед озером раздались звуки выстрелов. Они придали мне сил для новых действий. Их хватило, чтобы быстро освободиться от тяжести сверху, подняться и снова бежать, хоть и в полусогнутом положении. Только достичь поляны мне так и не удалось. Он, все же, меня догнал. И опять схватил и прижал к себе, разворачивая в сторону от озера, к которому я так стремилась.
– Идиотка. Тебя же могут убить.
Это были его последние слова. В то же мгновение выстрелы затрещали снова, были ближе, громче и чаще, как если бы стреляли совсем рядом. Я почувствовала, как дернулось его тело, а потом руки Виталия, прижимавшие меня, стали слабеть и совсем разжались. Заподозрив неладное, я не кинулась бежать от него, а попятилась и взглянула в ту сторону. Он еще немного продержался на ногах. Потом стал заваливаться набок и упал совсем. Уже лежа на земле, попытался встать, но не смог. Тогда перевернулся на спину и так и остался лежать, не сводя с меня глаз.
Я шагнула к нему. Присела рядом, все еще не веря в то, что принял на себя те пули, что могли прикончить меня. Что у него в спине пара пулевых отверстий успела рассмотреть, еще когда он пытался подняться, как и багровые пятна, выступившие на белой рубашке, на груди.
– Боже, что это? – в страхе не знала, что мне было делать, чтобы не дать ему умереть.
Что был еще в сознании, была уверена. Его глаза говорили мне об этом. Они жили и, не отрываясь, смотрели на меня. Потом Виталий решил мне что-то сказать, предпринял усилие, но у него ничего не получилось. Лишь немного дрогнули губы, и изо рта потекла струйка алой крови.
