– Зачем тебе это? Это же скука смертная.
– Не скажи, Киса. В тебе всегда было полно женского коварства.
– Брось! Это не про меня.
– Нет, милая, я знаю, что говорю.
– Хорошо. Ты всегда прав. Только есть мнение, что женщина не должна быть прочитанной книгой. Что про это скажешь?
– Некоторые твои загадки выходят мне боком.
– Только не говори, что желаешь спокойной размеренной жизни.
– Это точно не про меня, – хохотнул и намотал на указательный палец прядь моих волос, да так, чтобы потянуть за них голову набок и заглянуть в самые глаза. – Люблю встряски и приключения, да такие, чтобы адреналин в крови зашкаливал, а в глотке перехватывало дыхание.
– Вот, видишь. А только что чуть ли не пожелал от них отказаться. Еще сказал бы, что решил выйти на пенсию, купить домик с садом и наслаждаться пением птиц или, скажем, плеском волн, если рядом было бы море или озеро.
– В этом что-то есть. Домик имею в виду, – погладил мою щеку, плавно перешел к подбородку, ухватил его пальцами, чтобы можно было, держась за него, вращать мою голову и вправо и влево, а потом взять и совсем оттолкнуть от себя. – Хорошая мысль. Только зря стараешься внушить мне, что исходит она от меня. Ну, что, Киса, надоело тебе таскаться за мной по всему пространству нашей великой и могучей Родины? Почему бы было прямо это не сказать? А то принялась трепать мне нервы: разговоры издалека о семье, замужестве, детей сюда приплела. Потом изводила дикими рассуждениями о смысле жизни. Это уже был полный бред. Его и просто мужик, так не каждый, выдержит. А ты донимала меня, с моей-то нервной профессией. Но своего ты добилась, зараза такая. Довела меня до белого каления, что отдубасил тебя до бесчувствия и послал куда подальше. Заметь, только избил тогда, а не лишил тебя твоей никчемной жизни.
– Спасибо тебе большое, Макс. Ты был очень добр.
– Вот, опять. Что скрывается за этим твоим бесцветным тоном? Как мне возможно узнать, твое отношение ко мне? Что происходит, Алекс? Я перестал понимать, и это мне совсем не нравится.
– Поэтому мы и решили держать расстояние друг от друга. Ты тогда сказал, что даешь мне отставку, чтобы сама не смела о себе напоминать. А через несколько месяцев снова появился в моей жизни и объявил, что понадобилась тебе для дела.
– Да. Понадобилась, и именно для дела.
– Не заводись, пожалуйста, снова. Я же не спорю.
– Как у тебя это получается?! Вроде, не споришь, а, в итоге, делаешь все по-своему.
– Это ты сейчас о чем?
– О многом! Но конкретно, например, о твоем блохастом друге. Только от тебя отвернулся, как ты посмела завести себе любимца.
– Это ты сейчас о Ричарде сказал? Так, ты же послал меня тогда ко всем чертям…
– И ты первым делом купила себе собаку. Это нормально? Алекс, ты зависла между своими фантазиями и реальностью. Я тебе тысячу раз говорил, какое дерьмо наша жизнь. А ты? Прикинь ситуацию. Осталась без моей заботы и опеки, лишилась жилья, с одним чемоданом вещей скиталась по улицам. Но вместо поиска квартиры взяла и купила себе щенка. Какого черта, тебя занесло тогда на Птичий рынок?
– Так и знала, что ты следил за мной.
– Не будь дурой, не говори, что мне больше делать было нечего.
– И я не скиталась пешком по улицам. У меня была машина. Какая-никакая, а крыша над головой была. А еще меня изводила пустота в душе…
– Лучше бы ты сейчас сказала, горе по утраченной любви. Любая нормальная баба кинулась бы в ноги и молила бы меня сменить гнев на милость и принять ее в мои объятия снова. Но куда тебе было додуматься до такого! Ты же, услышала «пошла вон» и пошла…
– У меня начинает болеть голова, – решила попытаться прекратить этот опасный разговор.
Мы его уже начинали. Даже несколько раз. Все пытались разобраться, что же с нами произошло. Только у каждого на ту ситуацию было свое мнение, и никто из нас так и не смог принять сторону другого. И еще. Макс всегда имел право высказываться на мой счет, а я могла получить по зубам, если он посчитал бы мои слова непозволительной дерзостью. Да и день сегодня был не самый подходящий для возобновления этих разборок.
– Это у меня она болит, и, заметь, из-за тебя. Потому что вместо одной большой проблемы под именем «Александра» я тогда получил еще и лопоухого «Ричарда», в которого ты вцепилась намертво.
– Прошу, не напоминай мне о нем. Я сейчас снова разревусь, а ты этого не любишь.
– Только не говори мне, что он заменил тебе нашего погибшего ребенка и, вообще, что весь твой сегодняшний рев был о собаке. Я все понял, по кому ты сегодня справляла панихиду. Не смей мне врать!
Некоторое время мы посидели в тишине. Отвернулись друг от друга и делали вид, что увлеченно рассматривали окружающую городскую жизнь. Правда, Макс скорее равнодушно проводил взглядом прошедшую мимо супружескую пару с младенцем, сидящим в коляске. Я же вполне заинтересованно понаблюдала за старичком с тростью, прогуливающимся в сторону сквера.
– Ладно. Глупо ссориться из-за покойника, – он снова повернул голову в мою сторону. – А я надеюсь… Слышишь? Я очень надеюсь, что твой «фиктивный» сыграл все же в ящик. Это значит, что все в прошлом. Ты слышишь меня, Алекс? Если нет, то тем хуже для него. Мне тогда придется снова объявить на него охоту, и уже тебя рядом не будет, чтобы вымаливать ему пощаду.
– Зачем вообще он тебе сдался? Столько времени и сил на него потратил. Такой хитрый план разработал, а все из-за чего…
– А ты не знаешь, да? – его вкрадчивый тон мне совсем не понравился. – Этот гад оказался намного хитрее и пронырливее, чем я подумал сначала. Нет, как мастерски влез к тебе в душу и привязал к себе. А ты уши развесила: «муж с работы идет», «муж цветы подарил», «муж рукой помахал», «собаку выгуливает», «моими переводами интересуется»… Тьфу, черт!
– Одного твоего слова мне было достаточно, чтобы прекратить с ним всяческие отношения. Я тебе даже говорила тогда…
– Все я помню, – теперь Макс уже откровенно злился. – Ты просто мастер притягивать к себе проблемы. А заодно и ко мне, раз я всегда рядом. А почему я рядом? Ты знаешь? Что глаза округлила? Скажи, почему? Молчишь? Я тебе не один раз повторял, что мы пара, что сделаны из одного целого. Нет, тебе надо всегда и во всем сомневаться, упрямиться и делать по-своему.
Он замолчал. Я тоже. Не могла же, в самом деле, напомнить ему, что сам он недавно закрыл эту тему, но никак не мог успокоиться и, снова и снова, стал к ней возвращаться. Мысль о Виталии не давала ему покоя. Даже, если тот и погиб, а это было более вероятно, то никак не выходил из его мыслей.
– Нет, я так все хорошо продумал! – вот опять, было заметно, что в памяти перебирал свой план убийства, натыкался в нем на финальную сцену, а там уже раздражение вспыхивало в нем так, что берегись. – У меня даже были варианты продуманы. Я оставлял ему выбор. Погибнуть самому или быть обвиненным в убийстве друга.
Я напряглась, не в силах понять ход его мыслей, высказанных вслух. Пусть он бросал сейчас только обрывки фраз, но я была непосредственной участницей всего этого, плюс хорошо знала повадки Макса, поэтому многое мне было ясно и без слов. Только причем здесь было обвинение в убийстве друга?
– Изумилась изворотливости моего ума, милая? Да, я такой. Тоже иногда умею фантазировать и воплощать свои задумки. Прикинь, ты появляешься в фирме его друга. Не в один момент, но до Локонского доходит, где тебя искать. Он скумекал сразу, что я заинтересовался хозяином компании. Это было мне на руку. А его реакция была предсказуема. Конечно, решил позаботиться о безопасности приятеля, а там и меня попытаться обезвредить. Но тут ты уже была для него не к месту. Тебя решил не светить. Проникся все же «фиктивный» твоими прелестями. Но невольно обнаружил перед другом и его командой свой конкретный и сильный интерес к твоей персоне. Этим я и решил воспользоваться во втором варианте своего плана.
Не отрывая глаз, я смотрела на разоткровенничавшегося Макса. Еще ни разу он не открывался передо мной настолько, что выбалтывал план своей операции. Пусть она была уже в прошлом, и все же. Такое случилось впервые.
