— Ты законченный идиот! Я люблю тебя!
Бо закрылся рукой, словно защищаясь от новой кружки, хотя руки Рины бессильно повисли вдоль тела.
— Погоди минутку, хорошо? Одну минутку.
— Да пошел ты!
Рина бросилась на него, но он схватил ее за руку.
— Я просил тебя подождать одну минутку. Похоже, твоя любовь принимает странные формы, — заметил Бо.
— Не смей смеяться надо мной. Ты сам все это начал. Я ничего не делала, я только вышла на свой собственный задний двор в тот день.
— Я и не думал над тобой смеяться. Я просто пытаюсь перевести дух. — Бо продолжал крепко удерживать Рину за руку, не поднимаясь со стула, и пакет мороженых овощей медленно таял на его разбитом колене. — Когда ты говоришь, что любишь меня, это Любовь с большой буквы или с маленькой? Только не вздумай меня бить, — предупредил он, увидев, как ее свободная рука сжалась в кулак.
— Я не собираюсь прибегать к физической силе. — Но соблазн был велик. Рина с трудом заставила себя разжать руку, расслабить мышцы. — Буду тебе очень признательна, если ты отпустишь мою руку.
— Ладно. А я буду тебе признателен, если ты не убежишь отсюда, вынуждая меня хромать за тобой следом. Вдруг меня схватит судорога, и я изрежу себе ноги осколками?
Ее губы дрогнули в улыбке.
— Вот видишь? Черт, вот почему это со мной случилось. Ты не слабак, Гуднайт, но ты такой симпатяга, что создается впечатление, будто тобой можно манипулировать. И ты уступчив. Ты буквально на все готов, вплоть до самой границы, проведенной у тебя в голове. Но чтобы заставить тебя перейти эту границу, наверно, потребуется динамит. Мама была права. Моя мама всегда права. — Рина со вздохом подошла к шкафу, вынула щетку и совок. — Ты похож на моего отца.
— Ни капельки.
Рина начала подметать осколки.
— До тебя я никогда и ни к кому не относилась по-настоящему серьезно, потому что никто не подходил под эту мерку. Никто не походил на единственного человека, которым я больше всего восхищаюсь, — на моего отца.
— Ты права. Мы с ним близнецы, разлученные в младенчестве.
— Ты спрашиваешь, с большой буквы или с маленькой. До сих пор была с маленькой, и даже этого хватало, чтобы сбить меня с толку. А сегодня утром ты открыл дверь, и вдруг оказалось, что это Любовь с большой, огромной, сияющей буквы Л. А посмотри, на кого ты похож. Что у тебя с волосами творится — кошмар!
Бо поднял руку, ощупал голову. Поморщился.
— Черт!
— А твои трусы распадаются на части.
Он поддернул растянутую резинку.
— Нормальные трусы. Им сносу нет.
— Ты весь в синяках. Настроение у тебя паршивое. И все это не имеет никакого значения. Прости меня за кружку.
— Твой брат вчера упомянул, что у вас в семье принято швыряться хрупкими вещами. Я был влюблен в тебя примерно с десяти тридцати вечера девятого мая девяносто второго года. Еще с прошлого века, представляешь?!
Рина выбросила осколки в мусорное ведро.
— Нет, не был.
— Тебе легко говорить. Это была любовь с маленькой буквы, — продолжал Бо, пока она ставила щетку на место. — И она была сильно приукрашена фантазией. Все засияло по-новому, когда я с тобой познакомился, но все равно это была любовь с маленькой буквы.
— Знаю. Я уже опаздываю, — сказала Рина, бросив взгляд на часы. — Я распоряжусь, чтобы к тебе приставили пару полицейских, пока…
— Она выросла.
Рина ничего не ответила.
— Она выросла, Рина, и теперь, я думаю, нам обоим придется решать, что нам с этим делать.
Рина подошла к нему, прижалась щекой к его макушке. На сердце у нее стало легко.
— Все это так странно, — сказала она. — И я не могу остаться. Не могу больше задержаться ни на минуту.
— Все нормально. Это может подождать.
Рина наклонилась и поцеловала его в губы.
— Я тебе потом позвоню. — Она поцеловала его снова. — Будь осторожен. — Она поцеловала его опять. — Береги себя.
Она торопливо выбежала из кухни и покинула дом, прежде чем Бо успел подняться со стула. Поэтому он остался сидеть за столом перед банкой теплой кока-колы, размышляя о том, что жизнь — странная штука.
Не успел он допить кока-колу, как опять раздался стук в дверь.
— А-а, чтоб тебя!
Бо встал, решил, что таблетки и мороженые овощи помогли, и направился к двери. Надо будет дать ей ключ, решил он. Это было неизбежно. И это почти то же самое, что жить вместе, а оттуда недалеко и до страшного слова на букву С. Но ему пока не хотелось об этом думать.
Когда он открыл дверь, ему на шею бросилась женщина.
— Бо, о господи, Бо! — Мэнди стиснула его с такой силой, что все его ушибы тут же напомнили о себе. — Мы сразу приехали, как только узнали.
— Что узнали? И кто это «мы»?
— Узнали про бомбу в твоем грузовике. — Мэнди отстранилась и торопливо оглядела его. — О мой бедный малыш! Они сказали — незначительные повреждения! Да ты весь побитый! Ой, и у тебя повязка. А что у тебя с волосами?
— Заткнись. — Бо обеими руками попытался пригладить волосы.
— Брэд паркуется. В этом районе невозможно найти место для парковки. А место перед твоим домом до сих пор огорожено.
— Брэд?
— Я только теперь узнала, потому что нечаянно отключила мобильник, и я была не дома, из газеты мне не могли дозвониться. Мы ничего не знали до сегодняшнего утра. Почему ты не позвонил?
— Брэд? — Бо не был тупицей, хотя и проспал всего пять минут в эту ночь. — Ты и Брэд? Вместе? Мой Брэд?
— Успокойся! Можно подумать, ты с ним спишь. И это вышло неожиданно. Пошли, давай я помогу тебе сесть.
Бо замахал руками, как регулировщик на перекрестке.
— Погоди, погоди, погоди. Я что, попал в Зазеркалье?
— Ничего подобного. Мы знали друг друга годами. Мы просто встретились, решили вместе поесть, сходить в кино, ну а дальше все пошло само собой. — Мэнди широко и весело улыбнулась. — Это было потрясающе.
— Замолчи, Мэнди! Ничего мне не рассказывай. — Бо зажал руками уши и начал производить звуки, изображающие радиопомехи. — Мой мозг этих данных не воспринимает. Он взорвется.
— Ты же не из тех, кто считает: «Раз я с ней спал, никого из моих друзей она уже не заинтересует». Так?
— Что? Нет. — А может, он как раз из тех?! — Нет, — решительно повторил Бо после минутного размышления. — Но…
— У нас с ним полный контакт. А теперь давай я тебе помогу…
Вдруг на ее лице появилось блаженно-мечтательное выражение. Проследив за ее взглядом, Бо увидел Брэда, идущего к ним по улице с тем же блаженно-мечтательным выражением на лице. Бо отвернулся и схватился за голову.
— Моя голова, моя голова! Слушайте, ребята, вы мои лучшие друзья, но если тот сукин сын вчера меня не достал, то вы сейчас меня добьете.
— Не говори глупостей! И, между прочим, хочу тебе напомнить, что ты красуешься в дверях своего дома в нижнем белье. Весьма непрезентабельном. Он в порядке! — крикнула Мэнди Брэду.
— Парень, ты нас так напугал! Я постарел на десять лет! — Брэд взбежал по ступенькам. — Ты в порядке? Ты был у врача? Хочешь, мы свозим тебя на рентген?
— Я был у врача.
Бо застонал, когда Брэд обнял его.
— Мы чуть с ума не сошли, сразу приехали. А как твой грузовик?
— Спекся.
— Жаль. Отличный грузовик. Что мы можем сделать? Хочешь, я оставлю тебе машину? Или давай мы останемся, отвезем тебя, куда хочешь.
— Я не знаю. Я пока еще туго соображаю.
— Не волнуйся, — сказала ему Мэнди. — Хочешь лечь? Я могу приготовить тебе что-нибудь поесть.
Бо заметил, что они потихоньку держатся за руки. Тем не менее он понял главное: в трудную минуту они пришли к нему. Как всегда.
— Мне надо принять душ, одеться, прояснить мысли.
— Отлично. Ты давай в душ, а я пока приготовлю завтрак. Мы оба возьмем отгул на сегодня, верно, Брэд?
— Ясное дело.
— А когда ты снова спустишься, — добавила Мэнди, — расскажешь нам все, что случилось. Мы хотим знать все.
Рина протерла слипающиеся глаза и вновь сосредоточилась на экране своего компьютера.
