занимал около полутора часов.
– Ничего страшного.
– Мне пойти и сказать Реми или Ною, чтобы меня не ждали?
– Нет, иногда они сами опаздывают. Если это так, то даже не заметят, что опоздал кто-то еще. А если нет, то достаточно скоро они узнают, что мы еще не готовы.
Конечно, они не опаздывали. Ной был на своем месте за пять минут до начала.
– Не выглядишь готовой, – сказал он, хмурясь.
Я уже открыла было рот, чтобы объяснить ситуацию, но Леа решила сделать это за меня:
– Прости, сегодня что-то не ладится с гримом. Скажи Реми, мне нужен еще час.
– Он не обрадуется.
– Искусство требует времени, – сказала она.
Когда Ной ушел, я сказала:
– Тебе не нужно было этого делать. Это ведь моя вина.
Она помахала перед моим лицом чем-то похожим на маленькую кисточку.
– Все в порядке.
– Спасибо, – сказала я.
– Сиди спокойно, – приказала она и начала приклеивать мне на щеку заготовку. – В любом случае, что случилось? Почему ты опоздала?
– Проспала. Сидела допоздна за домашкой.
– И ты закончила ее?
– На самом деле нет. Я уснула. Возможно, у меня на лбу отпечатались кое-какие цифры. – Я потерла лоб, как будто это реально было возможно.
– Я тут как-то впустила к тебе в трейлер парня, который сказал, что он твой репетитор. Донаван? Разве не предполагается, что с репетитором домашка делается быстрее?
– Ну… Он бы помог, если бы я не заставила его уйти.
– Зачем ты это сделала? Он показался мне очень приятным. И милым.
– Он таким и был… В смысле, милым. Не уверена, что он приятный. Он вел себя как мой папа номер два, вот я и повела себя с ним точно так же.
Она засмеялась.
– Твой отец не так уж плох.
– Ты видела его. И знаешь, какой он суперзаботливый.
Она махнула рукой в воздухе, показывая, что это должно волновать меня.
– Смысл в том, что мне не нужен еще один папа. Того, который у меня есть, более чем достаточно. Но я правда думала, что смогу сама заняться уроками. Я редко бываю в одиночестве, а вчера мне нужно было побыть одной. И я могу делать домашку сама… кроме математики. Математика сложная.
– И какие выводы ты можешь из этого сделать?
– Надо отсылать репетитора после того, как я сделаю математику.
– Хорошо, что мы можем учиться на своих ошибках.
Час спустя я вышла на площадку и только затем осознала, что все еще держу в руках телефон. У меня не было времени отнести его в трейлер. Я запаниковала, но Фейт с улыбкой протянула мне раскрытую ладонь.
– Спасибо, – прошептала я.
Она засунула его к себе в карман, и я присоединилась к Гранту.
– Проспала? – спросил он.
Мой взгляд упал на Реми, исследующего надгробие вместе с арт-директором. Это был наш последний день на кладбище. Сегодня все будет собрано и перевезено в церковь.
– Откуда ты знаешь, что я опоздала?
– Потому что Леа занималась моим гримом в то время, когда должна была заниматься твоим.
– И сколько туши ей потребовалось, чтобы сделать твои ресницы такими длинными?
Он выдохнул, прикидываясь оскорбленным.
– Это все натуральное, детка.
Несмотря на шутливый тон, он не шутил. У него были длинные ресницы, и я знала, что он их не наращивал. Скорее всего, его лишь немного припудрили и слегка подвели глаза. И тонна геля для волос.
– Что тебе больше всего нравится в этой работе? – спросила я.
– В этом конкретном фильме? Или в актерстве в целом?
– В этом фильме. – Пусть Аманда и сказала, что он взялся за эту роль, чтобы вернуть любовь некоторых фанатов и восстановить репутацию.
Мне было любопытно, не крылось ли за этим что-то еще. Его гонорар, скорее всего, составлял половину бюджета, но все равно вряд ли был соотносим с тем, что он получал раньше.
– Ты, конечно. – Он подмигнул.
Я закатила глаза.
– Ты говоришь это всем своим партнеррша.
– И каждый раз говорю правду.
Я засмеялась, затем остановилась и осторожно прикоснулась к лицу.
– Не смеши меня, иначе подбородок снова отвалится.
– Это будет не моя вина. Это будет вина Леи. Надо было лучше его закрепить.
– Мой подбородок очень надежно закреплен.
Реми повысил голос, чтобы все могли услышать:
– Кто сломал надгробие?
– Надгробие? – переспросил Грант.
– Большого куска не хватает, – ответил он.
Скорее всего, фальшивое надгробие было сделано из пенопласта или чего-либо похожего, потому что надгробие, о котором шла речь, отсвечивало белым, и кто-то уже занимался его покраской.
– Люди, – сказал Реми, – будьте осторожны на площадке.
Когда он говорил это, то почему-то смотрел прямо на меня. Я улыбнулась, надеясь, что у него и в мыслях не было думать, что я могу сделать что-то подобное. Слишком поздно я осознала, что с моим зомби-лицом эта улыбка, должно быть, выглядела весьма устрашающе.
Реми перешагнул через могильный холм и встал прямо перед нами.
– Вы готовы?
– Уже час как, – сказал Грант.
– Да, – сказал Реми, – простите за это ЧП с гримом.
Грант повернулся ко мне и заиграл бровями. Я просто кивнула Реми в ответ.
Он взял меня за руку и принялся исследовать мои накладные ногти.
– Очень похоже на реальную нежить, верно? – спросил он с улыбкой.
– Мне нравятся, – сказала я.
– Хорошо, тогда приступим, – ответил Реми.
Прошло два часа, и Реми закричал:
– Снято!
Он прошел мимо оператора, затем подошел ко мне. Внимательно изучил мое лицо и помахал перед ним рукой.
– Не вижу никаких эмоций.
Грант поднял в воздух палец.
– Могу я предложить использовать поменьше грима? В конце концов, в этой сцене она только наполовину зомби.
Реми снова взмахнул рукой у моего лица.
– Леа, мы можем что-нибудь с этим сделать? – спросил он, как будто она стояла рядом и слышала весь разговор.
Хотя, может, она и слышала, потому что кивнула из-за монитора и сказала:
– Без проблем.
– Ладно, тогда поработай над этим. И быстро. У нас осталось мало времени.
Я прижала телефон к уху по пути к трейлеру.
– Расскажи мне что-нибудь приятное обо мне.
Эбби засмеялась.
– Тебе нужно потешить свое эго?
– Да, и поскорее.
– Ты лучшая актриса в мире, – сказала она. – А теперь надо сказать что-нибудь искреннее. – Ее смех стих. – Прости, я не хотела использовать это как повод посмеяться. Могу сказать, что твоя уверенность пошатнулась. Ты правда потрясающая. Я до сих пор помню историю, которую ты придумала внутри той церкви прошлым летом. Я думала, ты говорила про свою жизнь, настолько реалистично это звучало.
– Какая же ты молодец, – сказала я. – Сколько нужно платить, чтобы ты сидела в моей гримерке и дни напролет строчила
