девочка наденет ко двору? Постельное белье, которого мы не видели, современное серебро и отвратительный дом на одной из площадей у Мраморной арки. Все это едва ли стоит того, чтобы называться мерзкой немецкой фамилией, как мне кажется. И Дэви говорил, что не было порядочного брачного договора – право же, Мэттью Алконли недостоин иметь детей, коль скоро это все, что он может для них сделать. Тем не менее не могу не заметить, что он выглядел очень внушительно, когда вел Линду к алтарю, и Линда тоже выглядела как нельзя лучше, по-настоящему прелестно.
Я думаю, она чувствовала большую признательность по отношению к Линде за то, что та так вовремя сошла с дистанции, потому что, хотя Линда и не была такой замечательной красавицей, как Полли, она явно пользовалась гораздо большей популярностью у молодых людей.
– Сэди тоже выглядела так мило, очень молодо и привлекательно, и малютка была просто розанчик. Меня очень позабавила разница между нашей стороной церкви и стороной Кресигов, а вас? Похоже, банкиры вообще не представляют собой привлекательного зрелища. Такая неприятность, когда просто приходится с ними знаться, не говоря уж о том, чтобы вступать в брак. Но такие люди в наше время страдают манией величия, от них никуда не деться. Ты заметила сестру Кресига? О да, конечно, она же шла вместе с тобой, Фанни. Им нелегко будет сбыть ее с рук!
– Она учится на ветеринара, – вставила я.
– Первая разумная вещь, какую я услышала об их семействе. Что толку захламлять бальные залы девицами с такой внешностью? Это просто нечестно по отношению ко всем остальным. А сейчас, Полли, я хотела бы услышать, что именно ты делала вчера?
– О… ничего особенного.
– Не будь такой скучной. Вы приехали в Лондон примерно в двенадцать, как я понимаю.
– Да, в двенадцать, – послушно ответила Полли, зная, что придется отчитаться за каждую минуту дня, так что быстрее будет доложить об этом добровольно, чем терпеть выпытывания. Она принялась теребить свой веночек из серебряных листьев. – Погоди минутку, – сказала она, – я должна снять это, у меня от него болит голова.
Венок был вплетен в волосы проволокой. Она дергала его и тянула, пока наконец не сняла, затем швырнула украшение на пол.
– Ох, и колючий же! – воскликнула она. – Да, дай мне подумать. Мы приехали. Папа отправился прямиком на свою встречу, а я съела дома ранний ланч.
– Одна?
– Нет, там был Малыш. Он заглянул, чтобы вернуть какие-то книги, а Буллит сказал, что еды очень много, поэтому я уговорила Малыша остаться.
– Ну хорошо, продолжай. Что после ланча?
– Волосы.
– Помыла и уложила?
– Да, естественно.
– Никогда бы не подумала. Мы непременно должны найти тебе парикмахера получше. Боюсь, Фанни об этом нет смысла спрашивать, у нее волосы всегда лежат копной.
Леди Монтдор начинала сердиться и, словно капризный ребенок, стремилась обидеть каждого, кто подворачивался под руку.
– Волосы были в порядке, пока мне не пришлось нацепить на них этот венок. Ну, потом чай с папой в Палате, отдых после чая, про обед ты знаешь, а потом я пошла спать, – закончила она, не переводя дыхания. – Все на этом?
Похоже, они с матерью действовали друг другу на нервы или, быть может, выдирание венка из волос сделало Полли такой раздражительной. Она метнула через меня на леди Монтдор очень сердитый взгляд. Лицо ее в этот момент озарилось огнями проезжавшей мимо машины. Леди Монтор не заметила ни взгляда, ни резкости в голосе дочери и продолжала:
– Нет, конечно, нет. Ты еще не рассказала мне о вечеринке. Кто сидел рядом с тобой за обедом?
– О мама, я не запоминаю имен.
– Ты, похоже, никогда не запоминаешь ничьих имен, это очень глупо. Как мне приглашать в гости твоих друзей, если я не знаю, кто они?
– Но они мне не друзья, это были самые ужасные-преужасные зануды, каких только можно вообразить. Я совсем не могла придумать, что бы им сказать.
Леди Монтдор глубоко вздохнула:
– Затем после обеда ты танцевала?
– Да. Танцевала и просто сидела и ела гадкое мороженое.
– Уверена, что мороженое было очень вкусное. Сильвия Уотерман всегда все делает отменно. Полагаю, там было шампанское?
– Ненавижу шампанское.
– А кто отвез тебя домой?
– Какая-то леди. Ей это было не по пути, потому что она живет в Челси.
– Как странно, – удивилась леди Монтдор, несколько взбодренная мыслью, что некоторым бедным леди приходится жить в Челси. – Так кто же это такая?
Дугдейлы тоже были на свадьбе и должны были по пути домой отобедать в Хэмптоне. Когда мы приехали, они уже были там, потому что не стали, как мы, дожидаться отъезда Линды. Полли отправилась прямиком наверх. Она выглядела усталой и передала через свою горничную, что будет обедать в постели. Дугдейлы, леди Монтдор и я обедали, не переодевшись, в маленькой столовой, примыкающей к кухне, где они всегда принимали пищу, если за столом было меньше восьми человек. Эта комната казалась мне, пожалуй, самой прекрасной в Хэмптоне. Она была полностью привезена из Франции и вся обшита выкрашенными в голубой и белый цвет панелями резного дерева с затейливым рисунком. Три буфета, гармонировавшие с тремя французскими окнами, были наполнены фарфором восемнадцатого века. Пространство над буфетами, окнами и дверными проемами украшала декоративная живопись Буше, вделанная в панели.
Темой разговора за столом был бал, который леди Монтдор намеревалась дать для Полли в Монтдор-хаус.
– На Майский день, я думаю, – сказала она.
– Это хорошо, – согласился Малыш. – Чтобы запомниться, это должен быть либо первый, либо последний бал в сезоне.
– О, только не последний, ни при каком раскладе. Мне тогда придется пригласить всех девушек, на чьих балах побывала Полли, а нет ничего фатальнее для бала, чем избыток девушек.
– Но если ты их не пригласишь, – резонно заметила леди Патриция, – пригласят ли они ее?
– О да, – ответила леди Монтдор, – они будут умирать от желания ее заполучить. Я могу отблагодарить их другими способами. Но, так или иначе, не предполагаю слишком часто вывозить ее в мир дебютанток (все эти ужасные вечеринки!), не вижу в этом смысла. Она только вымотается и повстречается со множеством неподходящих людей. Я планирую позволить ей посещать не более двух балов в неделю, тщательно отобранных. Вполне достаточно для девушки, не отличающейся крепким здоровьем. Я думаю, что позже, если ты, Малыш, мне поможешь, мы могли бы составить список женщин, которые устроят званые обеды за мой бал. Конечно, должно быть совершенно ясно, что им надлежит приглашать людей, которых я им укажу; не могу допустить, чтобы они
