как можно быстрее!
– Рози, – медленно и осторожно забормотал я, – пойдем домой.
Она слегка вздрогнула.
– Все мои вещи здесь.
– Приготовлю что-нибудь вкусное на ужин, и на этом довольно, – не сводя с нее глаз, уговаривал я. – Завтра встанешь свеженькая, как чайная роза, и выполнишь свой план по написанным словам.
– Ага, – раздраженно фыркнула Рози, хотя, судя по лицу, готова была уступить. Вымоталась… – Хоть что-то я еще могу?
– О чем ты?
Она лишь покачала головой.
– Что ты имеешь в виду? – понизив голос, мягко спросил я. Похоже, она недоговаривает. – Можешь мне доверять, Рози.
Девушка молча скрестила руки на груди.
– Рози… – Я подошел ближе, ощущая непонятную тревогу. – Что происходит?
Она по-прежнему молчала, даже не смотрела в мою сторону.
– Эй, Ро…
– Ничего! – громко выпалила она, заставив меня дернуться. – Ничего не происходит!
Девушка почти кричала, ее губы тряслись. По-моему, даже зубы постукивали друг о друга.
– Все прекрасно и замечательно!
– Рози, – шептал я, придвигаясь все ближе. – Эй, cariño, в чем дело?
Девушка поникла и тяжело задышала, на глаза навернулись слезы.
– Да ни в чем, – пробормотала она, а потом плотину прорвало: – В потолке моей квартиры жуткая дырища! Тупые ремонтники будут возиться куда дольше, чем я рассчитывала. Тебе доставляю неудобства, потому что полгода врала отцу и теперь не могу у него остановиться. Брат наверняка влип в какую-то неприятную историю, у меня осталось меньше двух месяцев до сдачи рукописи, а там конь не валялся, потому что я застряла. Не пишется, понимаешь, Лукас? Ты сегодня увидел хаос, в который превратилась моя жизнь! Мало того, утром начались месячные, и теперь я до смерти хочу налопаться круассанов, точнее – кронатов, а купить их уже не успею, потому что фирменная пекарня будет закрыта, когда мы наконец уберемся отсюда!
Я ошеломленно застыл, наблюдая, как Рози хватает ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
– Так что все нормально! – продолжила она, снова меня напугав. – Ну, разные мелочи выбивают из колеи. Но я – Рози. Я привыкла держать себя в руках – это у меня получается лучше всего. Умею владеть собой. – Она всхлипнула. – А сейчас просто… просто…
Из уголка ее глаза скатилась одинокая слеза, и я, обняв девушку за плечи, прижал к груди.
– Не переживай.
Передвинул ладонь к ее затылку, пытаясь успокоить.
– Все равно справлюсь, – глухо пробормотала она в мой свитер. – Я Рози, у меня все под контролем.
Тело соседки вздрагивало в моих объятиях, и я уперся подбородком в ее макушку.
– Ничего особенного не случится, если ты на время потеряешь самообладание, Грэм, – увещевал ее я, мягко покачивая из стороны в сторону. – Имеешь право.
– Не хочу, чтобы меня видели в подобном состоянии! Особенно ты… – Она снова всхлипнула. – Такая становлюсь страшная, когда реву…
– Страшная? Что за глупости!
Она издала придушенный вздох, согрев дыханием мою грудь.
– Ты слишком милый, Лукас, я не заслужила.
– Просто честный, – искренне возразил я.
Особенно ты, сказала Рози… Ладно, над этим подумаем потом.
– В любом случае иногда выпускать из себя пар – естественно.
– Наверное, – всхлипнула она, зарывшись в мой свитер. – Так или иначе, терпеть не могу свою плаксивость.
Мне кое-что пришло в голову. Попробуем осушить слезы.
– Ты ведь познакомилась с моей бабушкой – тогда, на свадьбе?
Рози кивнула.
– Так вот… Последний раз, когда я был в похожем состоянии, но пытался делать вид, что все прекрасно и замечательно, бабушка запустила в меня деревянной ложкой. Угодила точно в лицо.
Ожидал чего угодно – вздоха, смеха, однако Рози задумчиво протянула:
– Люблю твою бабушку.
– Ее сложно не любить. А потом, если смотреть правде в глаза, я, скорее всего, заслуживал получить ложкой в лоб.
На этот раз девушка вроде бы усмехнулась – во всяком случае почти.
Вот и отлично. Надо закрепить успех, пока она снова не заплакала.
– Кстати, этой ложкой бабушка помешивала спагетти на плите, поэтому после ее броска я выглядел так, будто сразился с банкой томатного соуса. Да, она еще крикнула: «Tontos son los que hacen tonterías!» – глуп тот, кто совершает глупые поступки.
Запустив пальцы в волосы Рози, я рассеянно потеребил мягкие завитки. Она не отстранилась, и я руку убирать не стал.
– Бабушка была права. Действительно глупо притворяться, что ты в порядке, когда все из рук вон. Чем крепче закупоришь бутылку, тем сильнее выстрелит пробка. И скорее раньше, чем позже.
Рози помолчала, а у меня последняя фраза оставила во рту горький привкус. Мы стояли в тишине, прижавшись друг к другу и покачиваясь из стороны в сторону.
Наконец девушка заговорила, и на сей раз ее голос не дрожал:
– Лукас…
Обниматься дальше смысла уже не было, однако я не двигался и лишь промычал в ответ нечто невнятное.
– Что ты пытался закупорить? Ну, когда бабушка метнула в тебя ложку…
Вопрос застал меня врасплох, хотя несколько секунд назад я едва не признался в своей трагедии.
– Я…
Горло перехватило спазмом, однако я не последовал собственным советам и горечь запихнул подальше.
– Расскажу, если перестанешь сопротивляться и вернешься со мной в квартиру Лины. Здесь жить невозможно.
– Сейчас рассказать не можешь?
– Сперва докажи, что доверяешь.
Высвободившись из объятий, Рози посмотрела мне в глаза, и я стойко выдержал ее взгляд.
– Это дорога с двусторонним движением, Грэм. Иначе никак.
Она задумалась, а затем неохотно произнесла:
– Хорошо. – После громкого вздоха добавила: – Значит, такой у тебя способ выяснить, сможем ли мы стать друзьями? Думаю, что сможем.
Мою грудь на долю секунды захлестнула теплая волна.
– Друзьями… – повторил я, наконец опустив руки.
Друзьям свойственно утешать друг друга, тем не менее есть черта, через которую переступать нельзя.
– Тогда пошли? Не будем ждать, пока мистер Браун вновь захочет продемонстрировать свои достоинства.
– Ладно, – согласилась Рози, и на этот раз в ее голосе звучало гораздо больше уверенности. – Пошли домой, сосед.
Я закрыла ноутбук, не в силах дальше пялиться на свою рукопись.
Ноль из двух с половиной тысяч слов…
– Господи, ну что за хрень! – нарушила я тишину пустой квартирки.
Очередная бесплодная попытка. Придется вновь пересчитать дневную норму.
Я погрузилась в воспоминания о вчерашней постыдной выходке. Взяла и вывалила на Лукаса кучу отрицательных эмоций… Пускала слюни ему на свитер! А он оставался спокойным и заботливым, утешал, хоть я и не просила. Собственно, и не ожидала.
Объятия Лукаса – успокаивающие, исцеляющие, искренние – поглощали с головой. Весь мир, кроме меня, для него словно перестал существовать. Если объятия могут изменить жизнь, то вчера был именно такой случай.
Я привыкла, что с самого детства на меня
