прямо за мной, глядя, как я ковыляю. Да он и правда способен меня уничтожить одним своим взглядом.
Ладно, хватит.
Если честно, выгляжу я совершенно не так, как могли бы вообразить эти парни, с которыми тусовался мой брат. Не тусовался – он почти четыре года прожил в общаге при школе Брей и все это время работал на них. Этот красавчик объявился тут, держа в уме, что мы с братом похожи, а значит, он без труда меня вычислит, но на самом деле я полная противоположность Басу.
Мой брат-бунтарь – ростом шесть футов, и он тоже красавчик, хотя кому-то может показаться неприступным. Бледный, с угольно-черными волосами и светло-голубыми глазами. Он наделен природным обаянием, и к нему тянет людей. Не сомневаюсь, Бас без особых усилий способен реализовать себя в каком угодно качестве, но если нужно помочь кому-то, тут он вообще незаменим.
Я же, напротив, законопослушная девочка, ростом пять футов с кепкой, о чем так не оригинально пошутил этот Ройс. Солнечные очки скрывают цвет моих глаз, так что у него нет возможности поискать схожесть с глазами Баса, да и все равно бы он не нашел. У меня короткие волосы, и они так близки по цвету к платине, что остается лишь добавить немного фиолетового шампуня, и – бам! – чистое серебро.
Задница у меня вполне приличная – пусть и, я уверена, не такая, к каким он привык. Взять, к примеру, Сиару – у нее попка высокая и упругая. Моя же более пухлая, похожая на персик, полная и округлая, но мне нравится, как она контрастирует по объему с моей талией, и, что бы он там ни думал, мне плевать.
Это не значит, что мне нравится, как он глазеет на меня, оценивая взглядом, хотя… если он вообще занят именно этим.
Почему он все еще идет за мной?!
Мою ногу пронизывает внезапная острая боль. Я морщусь, но продолжаю идти.
– Остановись, – приказывает он, словно я обязана послушаться.
Я ускоряю шаг.
– Не могу. Я уже сказала, что опаздываю.
– Куда, на урок по Ветхому Завету?
– Очень смешно, очень, – язвительно отвечаю я, проклиная про себя ужасную школьную форму, что нам приходится носить. – Слегка разочаровывает, если учитывать твою репутацию находчивого парня, но, может, все, что я о тебе слышала, неправда. Раз уж на то пошло, ты как-то неожиданно… не соответствуешь.
Запинаюсь непонятно обо что, но, прежде чем успеваю упасть, огромные руки подхватывают меня под верхние ребра и не спешат отпустить. Сумка падает мне на локоть.
Вскидываю голову и наклоняю набок, чтобы встретиться взглядом с его рассерженными глазами.
– Ну, давай, девочка, – насмешливо шепчет он. – Если хочешь плести небылицы, начни с той, лживость которой я не смогу доказать прямо здесь и сейчас.
– Рискни, скользкий тип.
Он слегка пожимает плечами, и что-то подсказывает мне, что именно это он и сделает – рискнет. Чуть сдаю назад и пытаюсь юркнуть в сторону.
– Э, нет, не надо, – он ловит меня.
Ладно, виновата. Я солгала.
Насколько я могу судить по своему непродолжительному подсматриванию за ними, парню не то чтобы чего-то недостает, просто, готова поклясться, дело было в Сиаре – слишком она скучная, невозбуждающая.
Не его типаж, если у этого рельефного плейбоя такой вообще есть.
Я не осуждаю кузину. У нее свои загоны, и она использует секс, чтобы почувствовать себя лучше. Как по мне, Сиара прыгает в него, словно собака в пекло. Но у нашей самопровозглашенной королевы быстрого перепиха на все есть объяснение – я то и дело слушаю ее россказни о том, как она выпиливает из секса чувственность. «Дай им больше, чем твое тело, Бри, и они все обгадят».
Слова о крушении, да?
Вот только с таким, как этот, думаю, так вести себя вообще не стоит.
Держу пари, вам придется разбудить в себе шеф-повара, если вы намерены получить пятизвездочное наслаждение от этого слишком высокого, слишком великолепного, слишком брутального мальчишки.
А без этого вы сами себя обсчитаете.
Это как пить какао без взбитых сливок – лишить себя полного, восхитительного восторга.
Уголок его рта приподнимается, но глаза все еще щурятся.
– Далеко не мальчишки, коротышка.
Я морщу нос, по коже пробегает дрожь.
– Я что, сказала это вслух?
– Ага.
– В смысле… все целиком? Или, ну, только про мальчишку?..
Готова поклясться, он готов рассмеяться, но сдерживает смешок, и намек на смущение, подогревший мне кровь, тут же испаряется.
– Давай так, – начинает Ройс, – ты повторишь все целиком, и я расскажу, какой частью ты уже поделилась.
– Звучит ужасно.
Он приподнимает бровь, и мой взгляд притягивает крошечный шрам над темным изгибом.
Как только я позволяю себе сосредоточиться на нем, меня уже не остановить, и я начинаю искать еще. Зачем я это делаю? Чтобы найти доказательства борьбы и боли, признаки прожитой жизни и той тьмы в ней, о которой я так много слышала.
Замечаю маленькую отметину на скуле, еще один едва заметный след на щеке, но потом мой взгляд падает на пухлую нижнюю губу, которую он подтягивает к верхним зубам.
Он просто идеально небезупречен… и он все еще держит меня.
– Зачем ты здесь? – Я поднимаю на него глаза, зная, что он не может заглянуть за стекла моих очков.
У него на лбу образуется маленькая складка. Он хочет знать, откуда мне известно, кто он, и даже больше: почему я спрашиваю об этом. Но все эти его вопросы остаются без ответов – он решает, что сейчас важнее спросить о другом:
– Зачем ты заставила меня думать, будто твоя кузина – это ты?
Потому что я скрытная и всегда всем угождаю.
– Мне показалось, она больше подходит под твой типаж.
У него в глазах знакомое мне пламя. То, которое вспыхивает, когда ты встречаешься с осуждением или предубеждением, но разве он сам не проявил и то и другое по отношению ко мне?
Он сам взглянул на Сиару и – бум – все про себя решил. Что вполне естественно, если опираться только на внешние признаки.
Увы, это самый большой недостаток человечества – суждение по внешнему.
– Мой типаж, значит? – Он прикусывает губу с явным раздражением. – И почему это ты так решила?
– В смысле… ну, вы же ходите в одинаковых штанах, – шучу я. – Как две капли воды, как Твидлди и Твидлдам [1], Чич и Чонг [2].
Это срабатывает. Он выключает оборонительный режим, уголок его рта снова приподнимается, и он разражается внезапным смехом.
Его смех не развязный и необузданный, но
