Купер и не дает мне пройти.
– Забей. Единственное, чего я действительно хочу на свой день рождения, так это поменьше ее ехидных комментариев и насмешливых взглядов. Я слишком многого прошу?
– Я уже говорил с ней. Я не могу контролировать ее поведение. Просто дай ей время. Она переживет это.
– Знаешь, я даже не злюсь на Хайди. Если бы меня водили за нос целое лето, я бы тоже раздражалась по малейшему поводу.
– На самом деле все было совсем не так, – рычит он.
– Но именно так она и думает, а остальное не имеет значения. Наверное, вам следует поговорить об этом.
– Черт, Мак. Может, ты отвлечешься от этой фигни на десять минут?
– Эй, придурок, – кричит Эван со двора. – Она права.
Купер отмахивается от брата и следует за мной в дом, а я спешу схватить сумочку и найти его ключи. Не обнаружив их ни на кухне, ни в гостиной, я иду в спальню. Куп плетется за мной, выглядя таким же измотанным, как и я.
– Знаешь, что? – Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. – Мне кажется, у нас не получается.
Наши препирательства истощают и раздражают, ведь обычно речь идет о глупостях. Мы копаемся в них и отказываемся сдаваться, пока не исчерпаем всю энергию в этой ссоре и не забудем, из-за чего вообще начался спор.
– Что, черт возьми, это значит? – Он хватает ключи с комода прежде, чем я успеваю до них дотянуться.
Я стискиваю зубы, а затем судорожно вздыхаю.
– Переезд сюда с самого начала считался временным. И теперь, когда вижу, как мы вгрызаемся друг другу в глотки все чаще, я понимаю, что злоупотребила гостеприимством.
Купер так быстро подходит ко мне, словно порыв ветра дует ему в спину. Он кладет ключи в мою руку, и, когда заговаривает, его голос звучит очень нежно.
– Это не так. Если ты готова переехать в собственную квартиру, я пойму. Но не думай, что тебе придется переезжать из-за меня. Мне нравится, что ты здесь.
– Ты уверен? – Я заметила, что количество жалоб на мое вторжение в его личное пространство выросло в геометрической прогрессии с тех пор, как я поселилась здесь. – Я бы предпочла, чтобы ты сказал мне правду. А не то, что, по-твоему, я хочу услышать.
– Клянусь, это правда.
Его взгляд встречается с моим, и какая-то искра пробегает между нами. Как всегда. Когда вся наша злость и разочарование исчезают, а буря утихает, я снова замечаю его. Замечаю то, как татуировки украшают мышцы его рук. Замечаю твердость его груди и как от него всегда пахнет шампунем и опилками.
Купер кладет руки мне на бедра. Глядя на меня из-под тяжелых век, он мягко подталкивает меня назад и закрывает дверь спальни, чтобы прижать меня к ней.
– Мне нравится, когда ты рядом, – хрипло произносит он. – Нравится, когда я ложусь спать с тобой. Пробуждаюсь с тобой. Занимаюсь с тобой любовью.
Его руки захватывают подол моего платья и двигаются вверх, подтягивая ткань, пока я не обнажаюсь ниже талии. Мой пульс становится таким громким, что я чувствую бешеные маленькие удары. Я привыкла к нему. Он касается меня, и мое тело воспламеняется в предвкушении.
– Я оскорбила твое чувство стиля своим платьем? – дразню я. Мои ладони упираются в дверь, пальцы впиваются в щели.
В ответ он только закатывает глаза и подходит ближе, пока между нами не остается лишь один воздух на двоих. Затем, облизывая губы, Купер произносит:
– Скажи, чтобы я поцеловал тебя.
Мысли путаются, а внутри все сжимается, и подгибаются пальцы на ногах.
Купер прижимается своим лбом к моему, сжимая мои ребра.
– Если мы закончили ссориться, скажи, чтобы я тебя поцеловал.
Ненавижу ссориться с ним. Но это… Поцелуи. Они как неразбавленный сироп на дне шоколадного молока. Моя самая любимая часть.
– Поцелуй меня, – шепчу я.
Его губы касаются моих – легко, нежно. Потом он слегка отстраняется.
– Это… – бормочет он, его дыхание щекочет мне нос.
Купер не заканчивает фразу. Однако он и не обязан. Я точно знаю, что он имеет в виду.
Это.
Лишь… это между нами.
Оказывается, я чертовски хороша в играх с выпивкой.
Вообще-то, чем больше я пью, тем лучше себя ощущаю. Я никогда не играла в «переворачивающиеся стаканчики» до этой ночи, но после пары раундов я просто не в состоянии проиграть. Один соперник за другим оказывается у моих ног. А после я уничтожаю еще троих в пиво-понг, затем умудряюсь пристыдить еще одного чувака, играя в дартс. Видимо, как только я поглощаю бутылку вина, то становлюсь непобедимой.
Теперь я стою у кострища, слегка пошатываясь и слушая, как Тейт пытается втолковать мне какой-то мысленный эксперимент.
– Погоди-ка. Что-то я не понимаю. Если на остров приплыли лодки, почему я не могу воспользоваться одной из них, чтобы добраться до дома?
– Да потому что не в этом дело! – Голубые глаза Тейта полны чистого раздражения.
– Но меня, по сути, спасли, – возражаю я. – Так почему я не могу сесть в лодку? Я бы предпочла сделать это, чем выбирать между Купером и кучей припасов, не имея доступа ни к одной из лодок.
– Но в этом и есть настоящая дилемма! Не то, как ты собираешься выбраться с острова, а то, что ты должна выбрать.
– Я выбираю лодки!
Тейт выглядит так, будто хочет меня убить, что сбивает с толку, поскольку я думаю, что ответ на этот вопрос с необитаемым островом до нелепости прост.
– Знаешь, что? – Он выдыхает, а затем усмехается, на его щеках появляются ямочки. – Тебе повезло, что ты милашка, Мак. Ведь ты совсем не шаришь в мысленных экспериментах.
– Ой. – Я похлопываю его по руке. – Ты тоже симпатичный, малыш.
– Я тебя ненавижу, – вздыхает он.
А вот и неправда. Это заняло время, но мне кажется, что я наконец-то заняла законное место в жизни Купера. Я больше не изгой. И теперь это не только его жизнь, она – наша.
– Я замерзла, – объявляю я.
– Серьезно? – Тейт указывает на горящий костер прямо перед нами.
– Если горит костер, это еще не значит, что сейчас не февраль, – упрямо говорю я.
Я оставляю его у костра и иду к дому за свитером. Как только достигаю задней лестницы, я улавливаю свое имя и поворачиваюсь, чтобы ответить, прежде чем понимаю, что это Хайди разговаривает с кем-то на верхней террасе. Я откидываю голову и сквозь щели в перекладинах различаю светловолосую макушку Хайди и рыжую – Аланы, а также лица нескольких других девушек, которых не знаю. Я собираюсь подняться на первую ступеньку, когда меня останавливают следующие слова Хайди.
– Я могла бы простить ее тупость, но она же чертовски скучная, – посмеивается Хайди. – И Купер теперь тоже совсем не весельчак. Только и делает, что притворяется, будто они женаты. Он даже не гуляет с нами больше.
На меня накатывает волна гнева. Вот дерьмо. И так каждый раз. Я никогда не мешала Куперу тусоваться с Хайди и не просила его не видеться с ней, ведь я могу вытерпеть ее присутствие ради него. Почему она так упорно не проявляет ко мне такой же любезности, я не понимаю. Вместо этого всегда лишь мерзкие взгляды и затаенная злоба. И, видимо, сплетни за моей спиной.
– До сих пор понять не могу, как она купилась на вранье Купера по поводу этого придурка. – Хайди снова смеется, теперь самодовольно. – Должна бы уже была догадаться.
Погодите-ка, что?
Она говорит о Престоне?
– Я бы ее даже пожалела, если б она не была такой доверчивой.
Пошла ты, Хайди.
Она и понятия не имеет, о чем болтает. Однако мне бы хотелось услышать, какую еще желчь она изливает за моей спиной, поэтому я прячусь в тени, крадусь по ступеням, удерживая взгляд на Хайди. Скрываюсь среди других людей, которые задерживаются на лестнице, болтая между собой.
– Да, но прошло уже много времени, – произносит другая девчонка. – Наверное, он в нее влюблен, как думаешь?
– Какая разница? – Хайди по своему обыкновению пренебрежительно пожимает плечами. – В конце концов она поймет, что он лгал ей с самого начала. Что стал встречаться с ней только, чтобы отомстить.
– Да оставь ты их в покое, – бросает Алана. – Ты же обещала.
Я замираю. Правильно ли я услышала ее? Ведь это подозрительно похоже на подтверждение. Что бы еще это могло значить?
– А что? – В ее голосе звучит нотка застенчивости.
Сейчас я буквально в трех шагах от Хайди. Так близко, что меня трясет.
– Я не говорила, что собираюсь рассказать ей. Не нарочно, в любом случае.
Мое сердце бешено бьется о ребра. Алана молчит – не оспаривает версию событий Хайди. Что означает, если я правильно поняла: Купер лгал мне с момента нашей первой встречи.
Хуже того, он солгал, когда я
