не спросил.
Из моей груди как будто вынули шар для боулинга. Наслаждаясь новым ощущением легкости, я сделала два глубоких вдоха.
– Я не могла выразить это словами, но да. Ты права. А сегодня днем я просто хотела побыть с мамой. Не потому, что я не люблю Джейн или не хочу, чтобы у всех нас были хорошие отношения. Просто я хотела ненадолго остаться наедине с мамой и близнецами. Что в этом плохого?
Софи покачала головой.
– Конечно, ничего. И признаться себе в том, что тебе нужно, – это первый шаг к построению более крепких отношений с другими.
– Спасибо, – сказала я. – Я ценю, что ты говоришь мне слова, которые я должна слышать. Большинству людей не хватает смелости. – Я посмотрела на ее клоунские волосы с зелеными «перышками», свитер 1980-х годов от «Бенеттон» с огромными подплечниками, те самые джинсы, в которых она была в мастерской по плетению рождественских венков, и «биркенстоки». – И даже несмотря на твое сомнительное чувство стиля, ты по-прежнему можешь считаться моей лучшей подругой.
– Взаимно, – сказала она, опираясь на столбик кровати, чтобы встать. – И напомни мне подобрать для тебя несколько камней чакры. Кажется, ты в состоянии стресса.
– Правда? Не понимаю, почему. – Подойдя к кровати, я узнала прямоугольный кусок дерева, который Меган Блэк нашла в цистерне. Он все еще лежал на газете. – Полагаю, это как-то связано с тем, почему ты здесь? То есть помимо раздачи советов.
Софи поморщилась.
– А еще чтобы отваживать досужих репортеров. Эта Сьюзи Дорф искала тебя здесь. Похоже, она заглянула к тебе на работу, но ей сказали, что тебя там тоже нет.
– Приятно знать, что Джолли на стойке регистрации делает свое дело. Что ты ей сказала?
– Что тебя здесь нет и я понятия не имею, когда ты вернешься. Но у нее был один вопрос лично ко мне.
Я вопросительно приподняла брови.
– Она хотела знать, почему мы дружим. Я сказала ей, что понятия не имею.
Я одарила ее слабой улыбкой.
– Я тоже.
– Знаешь, Мелани, тебе, наверное, стоит поговорить с ней. Узнай, что ей известно о подарке французского короля. Потому что это лишь вопрос времени, когда она выведает все, что мы обнаружили, и расскажет Ребекке. Тогда Марк набросится на добычу, как жук пальметто на хлебную крошку.
Я вздохнула. Меньше всего мне хотелось говорить с любопытной и миниатюрной Сьюзи Дорф. Но Софи была права. Как обычно.
– Хорошо. Я свяжусь с ней завтра. – Я указала на деревяшку. – Итак, ты что-нибудь узнала?
– И да и нет. – Она подошла к шкафчику для драгоценностей. Все его ящики и крышка были открыты. – Я почти уверена, что знаю, откуда эта маленькая потайная дверца. – Положив на пол газету, она вынула верхний ящик шкафчика и поставила его на пол, а затем включила на айфоне фонарик и посветила внутрь. – Посмотри на правую сторону – там все еще есть сломанная петля, цепляющаяся за дерево небольшой полости, и ее размер совпадает с отверстиями в том куске, который нашла Меган. Когда я подняла дощечку, она полностью совпала по размерам. – Софи посмотрела на меня, и наши взгляды встретились. – Похоже, ее сорвали с петель. Она не запирается, поэтому нет причин отрывать ее, чтобы добраться до содержимого узкой полости.
– Если только кто-то очень торопился.
Софи кивнула.
– Но полость пуста?
– Да. – Она взяла ящик, вернула его обратно в шкафчик для драгоценностей и, снова повернувшись ко мне, сказала: – Ты помнишь, откуда взялся этот шкафчик? Не мог ли он попасть сюда с плантации Вандерхорстов?
– Он попал сюда с чердака – там полно мебели Вандерхорстов. Этот чердак – прямо как машина времени. Сомневаюсь, что они когда-либо что-нибудь выбрасывали.
Я вспомнила павлина на кровати, которого показал мне Греко, и историю о том, как все вещи, изготовленные на плантации, были помечены изображением павлина. Я указала на когтистую ножку у основания стойки.
– А резной павлин совпадает с тем, что на маленькой дверце?
– Да. Но это означает лишь то, что оба предмета были изготовлены в Галлен-Холле и, скорее всего, использовались там в качестве мебели до того, как были перевезены сюда. Этот дом не так стар, как Галлен-Холл, и столяры и краснодеревщики первым делом мастерили мебель для плантации. – Она осторожно поддала ногой что-то лежавшее на полу. – Есть идеи, почему здесь так много мертвых пчел?
Я подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть. Под подошвой моего ботинка что-то хрустнуло. Посмотрев вниз, я увидела скопление мертвых пчел, их крылышки и ножки застыли в вечном полете.
– Они были здесь вчера вечером. Роились вокруг этого столбика кровати, но больше нигде. Окна были закрыты, а на улице слишком холодно, чтобы пчелы могли вылететь из ульев.
Она постучала пальцем по подбородку.
– Я уверена, что в этом шкафчике для драгоценностей было что-то спрятано. Ума не приложу, как эта маленькая дверца оказалась в цистерне, но, вероятно, после того, как ее сломали и выбросили, ее сочли мусором. Именно так большинство вещей попадало в цистерну. Теперь можно только догадываться, где сейчас находится то, что было спрятано в этом шкафчике, но если столбик кровати украшен такой же резьбой и оба сделаны в одном стиле и из дерева, то, вероятно, их создали для того, чтобы они стояли в одной комнате. Я уже не говорю о том, что вчера вечером вокруг этого столба жужжали пчелы, в доме, в разгар зимы! Держу пари, это было бы неплохим началом.
Стараясь не наступить ни на одну из пчел, Софи наклонилась и в нескольких местах постучала по столбику. Выражение ее лица оставалось прежним.
– Никаких пустот. – Не говоря ни слова, она скинула «биркенстоки» и, отодвинув ногой лиловый полог, забралась на кровать. Встав на цыпочки, она потянулась к ананасу наверху столба и сняла его.
– Эти навершия – съемные на всех старинных кроватях, чтобы зимой для тепла можно было установить балдахин.
Улыбнувшись мне, она сунула пальцы в отверстие и покрутила ими.
– Ничего, – произнесла она, нахмурившись. – Я бы солгала, если бы сказала, что не разочарована. Пчелы роились только около этого столбика?
– Да, вне всяких сомнений. Шишка была размером с баскетбольный мяч, столько их там было.
– Хм. – Еще разок засунув пальцы в столбик кровати, она вернула на место навершие и осторожно обошла матрас, чтобы проверить остальные три. И, признав тщетность своих попыток, опустилась на пол. – Извини, Мелани. Я не знаю, что тебе сказать. Я была готова поклясться, что эта маленькая дверца приведет нас к чему-нибудь.
– Я тоже. В любом случае спасибо за попытку.
Она начала заворачивать деревяшку в газету.
– Дай мне знать, что скажет репортерша, хорошо? Или если тебе понадобится помощь по замене пластиковых фруктов в гирлянде на лестнице.
От ответа меня спасло появление матери, как всегда красивой, элегантной и вовсе не настолько старой, чтобы быть моей матерью.
– Извини, что я без стука, но дверь была открыта, поэтому я просто вошла. Вообще-то, Мелли, я бы не советовала тебе оставлять дверь открытой.
– Я и не оставляла. – Пристально посмотрев ей в глаза, я подождала, пока она поздоровается с Софи.
– Ты готова идти? Мне нужно лишь разбудить детей и надеть на них свитера.
Но она не слушала, ее взгляд был прикован к кровати позади меня.
– Здесь что-то есть, – она умолкла и покачала головой. – Здесь есть что-то, чего
