серьезная разница.
Я не сомневалась – брату стыдно; наверняка сегодняшний вечер он будет вспоминать еще долго.
– И все же расскажи свою историю.
Олли кивнул и после паузы решился:
– Там есть одна девушка, Лекси. С нее вообще-то все и началось. – Брат покачал головой, и я в очередной раз отметила, как он повзрослел. – Мы побились об заклад. Я сказал, что сумею произвести на нее впечатление. Было весело. И деньги неплохие. Оказалось, что тот старый фильм про стриптизеров не врал. – Он горько усмехнулся. – Выступив один раз, я хорошо заработал и на следующий день надумал попробовать еще. Хотя на самом деле ходил в клуб каждый вечер именно из-за Лекси. Присматривал за ней.
Я тяжело сглотнула, обдумывая рассказ брата. В голове вертелась сотня вопросов. Задала самый главный:
– С ней сейчас все в порядке?
Олли кивнул.
– Да, мы… Впрочем, неважно. В конце концов мне удалось вытащить ее из беды, поэтому выступать больше я, собственно, и не собирался. – Его лицо омрачилось. – Джимми – правая рука владельца клуба, и ему не понравилось, что я решил уйти. Похоже, публика мои выступления полюбила. Так или иначе, я догадывался: если расскажу тебе о том, чем занимаюсь, то Джимми позволит мне покинуть сцену. Лишнее внимание и неприятности ему ни к чему. И я позвонил, потому что думал только о себе.
У меня заныло сердце.
– Ох, милый мой! Просить помощи у сестры – вовсе не эгоизм.
– Но… ведь в итоге пострадал твой парень. И тебе тоже могло достаться.
– В любом случае я не дал бы Рози в обиду, Олли, – заверил Лукас.
– Спасибо, – прошептал брат.
Дальше он в основном молчал; удивительный самоотверженный мужчина у моих ног тоже притих. Я нежно поглаживала его голову, а он привалился к моей ноге, и я кожей чувствовала, как бьется его сердце. Обычно, дотронувшись до Лукаса, ощущала мурашки по коже, однако теперь начала понимать: прикосновение к тому, кого любишь – не просто физическое наслаждение, а нечто более глубокое. Дело не только в пробегающих между нами чувственных токах, но в спокойствии, умиротворении. Я прочла немало любовных романов и один – нет, почти два – написала сама, а озарило меня только сейчас. Никогда не думала, что, коснувшись мужчины, ощущаешь внутренний свет, и все тревоги и заботы уходят на второй план.
Мы долго сидели у телевизора, хотя никто не следил за тем, что происходит на экране. Потом Олли начал похрапывать, и я, наклонившись к Лукасу, шепнула:
– Пойдем спать.
Встала и протянула ему обе руки. Лукас без возражений принял помощь. Похоже, и его, как Олли, наконец сморило.
И снова, как каждый раз, когда я оказывалась в пределах досягаемости, Лукас заключил меня в объятия и прижал к груди на один чудесный, божественный миг.
– Ты сегодня была молодцом, Рози.
Хм, разве сегодня – или за последнее время – я совершила хоть один правильный поступок?
Я покачала головой и двинулась к кровати.
– Рози… – тихонько окликнул меня стоящий у дивана Лукас, – если поможешь, наверное, мы вместе сумеем переложить Олли на кровать.
– Иди сюда, – прошептала я, откидывая покрывало.
Лукас колебался, застыв в нерешительности, и тепло, тлеющее в душе тихим огоньком, растеклось по моей груди.
– Оставь его. На кровати сегодня спишь ты. Со мной.
Он напрягся.
– Лукас Мартин! – твердо, хотя и негромко заявила я. – Если тотчас не ляжешь со мной в кровать – разобьешь мне сердце. А я этого не вынесу. Только не сегодня.
Я не шутила.
Всего несколько часов назад он меня страстно целовал. Мы не обсуждали сцену на крыше ресторана, однако между нами родилось нечто большое и глубокое.
Видимо, эта мысль настолько красноречиво отразилась в моих глазах, что сомнения Лукаса растаяли.
Решив не спрашивать в сотый раз, болит ли нога, я легла рядом с ним и натянула одеяло. С удовлетворенным вздохом перекатилась на бок, повернувшись к Лукасу. Он лежал на спине. Посматривал на меня.
– Удобно?
– Насколько это вообще возможно, ангел.
Я сглотнула, изучая его лицо. Что он хочет сказать? Его беспокоит колено? Он сожалеет о нашем сегодняшнем походе, о наших поцелуях?
– Мне так грустно, что ты пострадал, Лукас… – Я на миг возненавидела себя, еще не успев произнести следующую фразу, и все же сказала: – Наверное, ужасно так говорить, но я рада, что ты со мной был, несмотря на случившееся.
Он покачал головой.
– Тебе не в чем себя упрекнуть, Рози. Понятно? – Судя по взгляду, Лукас вроде бы ждал ответа. – Ни за что не позволил бы тебе отправиться туда одной. Ни за что.
Я поерзала в постели, придвигаясь ближе.
Он вытянул руку и осторожно провел пальцем по моим губам. Слишком быстро, слишком легко…
– Не могу поверить, что ты готова была ударить этого негодяя сумочкой. Причем из-за меня.
Лукас говорил серьезно, без улыбки. Мне тоже было совершенно не до смеха.
– А я не могу поверить, что ты меня остановил.
– Ты всегда так прекрасна и нежна… – прошептал он, и мое сердце сбилось с ритма. – Никогда не видел тебя в подобном состоянии – готовой рвать врага зубами и когтями, лишь бы меня защитить.
Он помолчал; по-моему, в его глазах мелькнуло нечто вроде благоговения, хотя их сразу заволокла легкая дымка.
– У меня просто захватило дух. Ты напоминала ангела мщения. Едва сдержался, чтобы не поцеловать тебя прямо там.
Я густо покраснела – не от смущения, а от желания, охватившего все тело сверху донизу. Лукас ведь не просто так сказал, что хотел поцеловать меня перед ночным клубом. Нет, его глаза говорили: он умрет, если не сделает этого прямо сейчас.
– Рози, мы не должны… – выдохнул он. – Уже поздно, нам надо поспать хотя бы несколько часов.
Я неохотно кивнула, и Лукас добавил:
– Завтра с ногой будет получше, клянусь.
Я не поверила, но прониклась к нему еще больше: пытается меня успокоить…
– Ты говорил, что я могу спрашивать о чем угодно, и у меня есть один вопрос. – Он ободряюще подмигнул. – Почему тебя преследуют кошмары?
Лукас попытался перекатиться на бок и тут же скривился от боли.
– Со мной произошел несчастный случай, – произнес он после долгого молчания. – Странно, что в ночных кошмарах я каждый раз тону, ведь все было иначе. Наверное, голова без моего участия выдумывает разные способы, как достать меня даже во сне. Не мог заставить себя с кем-то поговорить о том происшествии.
Я придвинулась ближе.
– Почему?
– Не было человека, с которым хотелось бы поделиться. Человека, который не пытался бы привести меня в норму. Приводить в норму уже нечего, Рози.
Привести в
