испанский и, конечно, прошептал: – Buenos dias, preciosa.
Рози шумно выдохнула и, зашевелившись, потерлась о мой пах. Вверх, вниз… Она точно знала, каким будет эффект.
Я едва сдержал готовый вырваться стон, остановил невольное движение бедер и, продолжая прикусывать мочку уха, зашептал о том, что хочу с ней сделать.
– Ммм… И правда сладкий сон, – хрипло пробормотала она, и у меня в трусах словно забилось второе сердце.
Я промычал нечто неразборчивое, передвинув лежащую на ее животе руку выше, к краю топика. Запустил пальцы под тонкую ткань, чувствуя, как вскипает кровь. Мир будто растворился в темноте, осталось лишь безумное желание.
– Сон – это ты, – шепнул я, зарывшись носом в ее волосы, и медленно втянул их аромат. – В реальности таких запахов не бывает.
Ее тело сотрясла дрожь; тонкие пальчики сомкнулись на моем запястье, повели кисть вверх, к упругим полушариям – можно подумать, я нуждался в ее помощи…
Моя ладонь послушно скользнула выше; тронула нижнюю часть женской груди. Я застонал – оказывается, Рози спит без бюстгальтера.
Она снова прижалась попкой к моей пульсирующей плоти – словно подбадривала. Прекратить безумие по-прежнему не получалось – что делать, если мои касания так ее возбуждают…
Я погладил теплую кожу, заставив Рози вздрогнуть, и накрыл ладонью ее правую грудь.
С губ девушки сорвалось тихое «да…». Я провел подушечкой большого пальца по ее соску.
Хотел еще раз услышать ее вздох. Пусть «да» прозвучит громче… Пусть вскрикнет от удовольствия. Пусть выдохнет: «О, Лукас…» Вот что мне было нужно. И все же я кое о чем помнил. О том, что…
Дьявол…
– Рози, – хрипло пробормотал я, – на диване спит твой брат. До него всего пятнадцать футов.
Она помотала головой, выгнула спину, и мое зрение заволокло туманом. Я приближался к точке невозврата.
– Он дрыхнет как убитый, – прошептала Рози.
Я сжал ее сосок двумя пальцами. Готов был зарычать от разочарования: мне не удастся ласкать ее так долго, как хотелось. Все равно придется остановиться.
Она застонала, работая попкой. Вверх, вниз…
Собрав остатки воли, я убрал руку с груди Рози и сильно прижал ее к себе.
Посчитал до трех.
– Рози… – Я провел губами по ее уху, касаясь зубами чувствительной кожи, сознавая: нельзя, нельзя… – Рози, хватит.
Она продолжала двигать ягодицами, лаская мой член, заставляя его набухать еще больше и пульсировать от ослепляющего приступа неудовлетворенной страсти.
– Но… мне так хорошо, – сказала она, едва дыша. – Тебе ведь тоже приятно?
Приятно? Не то слово…
– Preciosa, – тихо прорычал я. – Черт, это просто фантастика.
Не выдержав, сделал плавное движение бедрами, сознавая, что поступаю неправильно. Всего одно…
– Мне так приятно, что я кончу в штаны, если ты не остановишься.
– Ну и отлично, – быстро ответила Рози, явно изнывая от желания. – Я этого хочу.
Она снова попыталась приняться за свое, однако я сжал ее в объятиях. Навалился всем телом и сразу ощутил в ней перемену. Рози нравилось, когда я прижимал ее своим весом к кровати. Она задохнулась протяжным стоном.
Я проклял себя.
– Тебе нравится, прекрасная Рози? – зашептал я, притиснув ее к матрацу. Она закивала, прерывисто дыша. – Нравится давать мне власть над собой, нравится, когда я сверху?
Еще кивок. Уже не в силах совладать с собой, я сделал еще один толчок бедрами, чувствуя под собой ее мягкую попку. Всего один, последний…
– Мечтаю заставить тебя кончить вот так, Рози. Было бы здорово…
Она вновь застонала, уже громче, и кровь сумасшедшим потоком прилила к нижней части моего тела. Я закрыл ей рот ладонью.
Но…
Черт… Ее было не остановить. Тело девушки таяло подо мной, словно кусок масла на солнце.
– Рози, – тихо сказал я и не узнал собственный голос. – Я не буду доводить тебя до оргазма при брате. Извини, preciosa. Извини…
Она кивнула, открыла глаза, и я убрал ладонь с ее губ. Поцеловал в макушку.
– Но в следующий раз, когда заставлю тебя кончить – хочу слышать твои стоны. – Я провел губами по ее лицу, покрывая его нежными поцелуями, добрался до подбородка, слегка прикусил. – Хочу слышать, как ты во время оргазма выкрикиваешь мое имя.
Потом я сделал трудную, невозможную для себя вещь: сполз с нее и медленно перекатился на спину. Больная нога не замедлила меня поблагодарить. Одеяло в районе паха приподнялось под напором не желающей успокаиваться плоти.
Рози легла на бок и посмотрела мне в лицо, обвела меня взглядом с головы до ног и облизала губы. Я тяжело выдохнул:
– Ангел… Можешь на меня смотреть, можешь облизывать губки, только не касайся, потому что…
Если дотронется – точно потеряю самообладание, и плевать, кто спит рядом на диване. Рози выкрикнет мое имя, никуда не денется.
– Я буду хорошей девочкой, – улыбнулась она.
Черт, почему меня так и подмывает сделать с ней нечто непристойное?
Одеяло натянулось еще сильнее.
Держи себя в руках, Лукас. Думай о чем-нибудь не сексуальном. О мусорных баках, например. Вспомни тот день, когда у Тако случилась диарея.
– Лукас…
Я покосился на Рози. Она улыбалась, и меня словно поразило громом: как же она прекрасна по утрам – в этом слабеньком сумеречном свете. В моей постели…
– А?
– Жаль, что в этой квартире нет перегородок, правда? – вздохнула она, подперев кулачком щеку.
– Ну да, – усмехнулся я. – Тоже в восторге от этих модных бруклинских студий.
Она тихонько хмыкнула.
– Хотя некоторые виды мне нравятся, – добавил я, глядя ей прямо в глаза. – Я просто фанат.
На щеках Рози появился тот самый румянец, который делал ее столь неповторимой.
– Комплименты сегодня сыплются из тебя, будто из рога изобилия, мистер Макконахи.
– Готов на все, чтобы ты не выходила из восторженного состояния.
Я вернулся мыслями во вчерашний вечер, когда мы целовались на крыше. В тот миг, когда наши губы соприкоснулись, что-то произошло – для меня это было очевидно. В наших душах все это время копилась неуловимая субстанция, а в момент поцелуя словно случилось извержение вулкана.
Нам следовало обсудить то, что случилось. Я обещал Рози быть предельно честным; плохо, если она решит, что сцена на крыше для меня ничего не значит, или я намерен не обращать на нее внимания. Однако разговор должен состояться в подходящий момент, а сейчас время для него явно было не лучшим.
– Мне нужно забрать Тако у Лины с Аароном, – сказал я.
– А мне, пожалуй, пора растолкать Олли и ехать к отцу, – кивнула Рози.
Я похвалил себя за сдержанность: действительно, у нас были более неотложные дела, чем разговор, который может подождать.
– Хочешь, составлю вам компанию?
– Я представила бы тебя папе, но, видимо, лучше
