Когда я соединяю наши тела, у меня напряжен каждый мускул, но мысленно я никогда не чувствовал себя более умиротворенным. Никогда не чувствовал себя так хорошо, как в этот момент.
Никогда не чувствовал себя настолько настроенным на другого человека.
В том, что происходит, ошибиться невозможно. Мы не трахаемся. Это что-то слишком особенное, слишком взаимосвязанное, чтобы называть это трахом.
И когда она шепчет слова, напоминающие мне о том, как много я для нее значу, что она выберет меня при каждой возможности, насколько сильно она меня хочет, именно тогда я понимаю, что никогда не буду прежним.
– Рай, – кричит она, задыхаясь.
Большим пальцем я нахожу между нами ее клитор, обвожу его, подталкивая ее к краю вместе со мной.
– Подожди. Я хочу, чтобы ты кончил, – говорит она.
– Думай только о себе, Инд. Бери, что тебе нужно. Я кончу вместе с тобой.
Она запрокидывает голову, обнажая тонкую шею, умоляя меня пососать и покусать, и когда она кончает, постанывая и боготворя мое имя, я чувствую, как с моих губ срываются слова.
Она сжимается вокруг меня, сжимает все сильнее, и когда ее рот раскрывается в экстазе, я кончаю вместе с ней, изливаясь в презерватив. Я расслабляюсь. Я полностью раскрываюсь, впервые за долгое время отдавая себя под чей-то контроль. Ее имя в сочетании с несколькими отборными ругательствами слетает с моих губ, как благодарственная молитва, потому что это и есть молитва.
Молитва благодарности.
30
Райан
Мягкое ритмичное постукивание по моей щеке пробуждает меня от самого спокойного ночного сна, который у меня был за последнее время.
Сориентировавшись, я обнаруживаю под собой Инди. Она спит, обняв меня руками. Как влюбленный подросток, в которого я так стремительно превратился, я всем телом прижимаюсь к ней, желая, чтобы она меня обняла, и не могу удержаться от улыбки, видя, как ее растрепанные светлые волосы контрастируют с моей черной наволочкой. Припухшие губы. Раскрасневшаяся кожа, все еще сияющая после четырех оргазмов, которые она испытала прошлой ночью.
Я немного горжусь этим. Эта женщина не могла кончить ни разу за последние восемь месяцев, а я без проблем довел ее до пика.
Ее запах для меня как гребаный наркотик, а ее вкус быстро становится моей любимой зависимостью. Вот почему, пока она играла в медсестру и прикладывала лед к моему колену после того, как мы занимались сексом, я притянул ее к себе лицом и доставил ей оргазм номер три. Затем, посреди ночи, когда ее тело прижималось к моему, я разбудил ее, просунул руку ей между ног и заставил кончить в четвертый раз.
Это было настоящее освобождение – провести всю ночь с Инди в моей собственной постели и очистить разум от тревожных мыслей.
– М-м-м, – мурлычет она, просыпаясь. – Ты тяжелый.
– Мне все равно. – Я снова утыкаюсь лицом в изгиб ее шеи, обхватываю руками ее спину.
– Слезай с меня. – Она притворяется, что толкает меня. Я прижимаю ее крепче.
– Ни за что.
Она сгибает колени, обхватывая ногами мою талию и скрещивая лодыжки, чтобы притянуть меня ближе. В результате она прижимает мою утреннюю эрекцию, прикрытую только боксерами, к верхушке своих бедер, напоминая мне, что она абсолютно голая, если не считать моей футболки.
У меня вырывается глубокий гортанный стон, я снова прижимаюсь бедрами к ее бедрам.
Если бы у меня было время и презерватив, мы бы продолжили.
– Когда ты позволишь мне ответить взаимностью? – шепчет она мне на ухо, что только еще больше заводит меня.
В отчаянии я поднимаю голову, переключая внимание на часы на прикроватной тумбочке, моля Бога, чтобы оказалось, что я проснулся достаточно рано и у меня есть возможность снова увидеть, как рот Инди скользит по моему члену. Она делала это прошлой ночью, но после того, как она заставила меня кончить дважды, я захотел, чтобы остаток вечера был посвящен ей.
Однако при свете утра я чувствую себя немного более эгоистичным, особенно зная, что после игры я прыгну в самолет и отправлюсь в очередное путешествие.
Увидев, сколько времени, я издаю отчаянный стон, роняя голову ей на грудь.
– Когда мне не нужно будет ехать на пресс-конференцию меньше чем через двадцать минут.
Она вздыхает подо мной:
– Кто из нас готовит завтрак?
С открытым ноутбуком я слежу за приготовлением яиц на плите.
– Привет, Инд. Не подойдешь сюда на секунду?
Я слышу, как она проходит по кухне в одной моей футболке, обхватывает рукой мою обнаженную талию и прижимается щекой к моему плечу, давая мне знать, что она здесь.
– Что ты думаешь об этих туфлях? – спрашиваю я, кивая в сторону компьютера, где на экране появляется дизайн будущих кроссовок этого года.
– Мне… мне нравится.
– Лгунья из тебя никакая.
– Извини, но я несколько месяцев кряду успешно лгала твоему боссу.
– И сколько из этого было ложью?
– Заткнись, – она игриво шлепает меня по пятой точке.
Я снова киваю в сторону экрана компьютера.
– Они немного скучноваты, – честно признается она. – Я думаю, им не помешал бы какой-нибудь цвет.
Я не могу не улыбнуться ее словам. Я знал, что черно-белые кроссовки моей яркой девочке не понравятся.
– Конечно. О каком цвете ты думаешь?
Она задумчиво вытягивает шею.
– Может быть, красный, как цвет твоей команды.
– Или синий? [25]
– Почему синий? Красный более выразителен, чем синий.
Поворачивая голову, я касаюсь губами ее макушки.
– Потому что синий быстро становится моим любимым.
– Можно взять любой цвет. – Она пожимает плечами, явно не улавливая смысла. – Что бы ты ни решил, это будет выглядеть красиво.
Она наклоняется, оставляя на моем плече единственный поцелуй, прежде чем я вернусь к плите.
Я останавливаю ее, крепко обхватив за талию, снова привлекая к себе. Наши взгляды встречаются, потому что, хотя мы завтракали на этой кухне бесчисленное количество раз, сегодня все по-другому, и мы оба это знаем.
Желая убедиться, что то, что произошло прошлой ночью, продолжается и за пределами спальни, я запускаю пальцы в ее золотистые волосы, дергая, чтобы запрокинуть ее голову назад.
– Доброе утро, – хриплю я, прижимаясь губами к ее губам, ощущая вкус зубной пасты на ее языке.
Она прижимается ко мне, опьяневшая от эмоций и такая расслабленная.
– Ты понятия не имеешь, сколько раз я хотела, чтобы ты поцеловал меня за завтраком.
Поэтому я делаю это снова и снова, пока овощные омлеты, которые я приготовил, не будут готовы.
Она достает свой кофе из холодильника, добавляя в него ужасно сладкие сливки.
– Эта услуга. Она может быть твоим языком любви. Каждое утро ты следишь за тем, чтобы у меня был холодный кофе, чтобы мне не приходилось разбавлять его, добавляя лед. Я всегда это замечала. – Она смотрит на меня, склонив голову набок, и тихонько произносит: – Спасибо.
Возможно, она права. Может быть, это мой язык любви, потому что, хотя я легко могу купить холодный кофе, мне нравится улыбка, которую я вижу,
