между ними.
Метафорически и физически я хочу быть между ними. Чтобы добраться до нее, ему придется пройти через меня, а этого, черт возьми, никогда не случится.
– Хорошо. – Он поднимает руки в знак капитуляции и переключает свое внимание на белокурую красавицу позади меня. – Инди, нам нужно поговорить.
– Нет, ей это не нужно, – говорю я за нее, как ненормальный пещерный человек. Она может сама говорить за себя, но когда дело касается его, ей этого делать не следует. Им не о чем говорить.
– Райан, все в порядке, – успокаивает она, поглаживая меня по боку. – Алекс, я не думаю, что нам нужно разговаривать. Ни сейчас, ни когда-либо.
– Мы никогда не говорили о той ночи. Я хочу объяснить.
Она смеется, но я слышу, как ей больно, что это вышло наружу.
– Что объяснить? Почему ты переспал с другой?
Алекс смотрит в землю, засунув руки в карманы.
– Ну да, именно так. Но я бы хотел поговорить с тобой наедине.
– Нет, этого не будет, – вмешиваюсь я.
– Инди. Ты обязана выслушать меня ради себя самой.
Манипулирующий кусок дерьма, использующий прошлое как шахматную фигуру с самой преданной женщиной, которую я знаю.
Инди делает глубокий вдох, и я знаю, что она у него в руках. Ненавижу это.
– Ладно. Пять минут.
– Блу, – протестующе бросаю я через плечо.
– Все в порядке, Райан. – Ее внимание снова сосредоточено на Алексе. – Ничего страшного.
Я отказываюсь двигаться, чтобы между ними было хоть какое-то свободное пространство, но это не имеет значения, потому что Инди обходит меня, поворачиваясь ко мне лицом.
– Все в порядке. Я позвоню тебе, когда смогу. Счастливого полета.
Кинжалы, вылетающие из моих глаз, падают на мудака за ее спиной. Только прикоснись к ней, и я убью тебя. Скажи что-нибудь, что ее расстроит, и я разрушу твою жизнь. Посмотри на нее неподобающим образом, и я вытрясу из тебя твою мелкую душонку.
Я не знаю, смог ли он понять все это по моему взгляду, но надеюсь, что он понял.
Обхватив лицо Инди, я молча умоляю ее просто пойти домой, но она стоит на своем, полная решимости продолжить этот разговор.
Нельзя отрицать, что когда речь идет о ней, я становлюсь собственником, но хотя я контролирую свою собственную жизнь, я бы никогда не стал контролировать ее или ее решения.
Смирившись, я прижимаюсь губами к ее виску и задерживаюсь так долго, как могу.
– Райан! – кричит Итан из командного автобуса позади меня. – Нам пора ехать!
Я так много хочу сейчас ей сказать, но больше всего я хочу знать, достаточно ли того, что она чувствует ко мне, чтобы я не волновался. Я также хочу знать, действительно ли она согласна на этот разговор. Еще совсем недавно она плакала в нашей гостиной, прежде чем швырнуть туфлю в мою дверь после того, как из-за него осталась без жилья.
Но у меня нет времени задать хоть один вопрос, потому что меня ждет автобус, а самолет стоит на взлетной полосе, готовый к нашему путешествию.
– Позвонишь мне, когда сможешь? – спрашиваю я, пятясь к автобусу.
Она кивает, и я не спускаю с нее глаз, пока мне не приходится подниматься по ступенькам автобуса, где я практически бегом добегаю до своего места и выглядываю в окно, видя, как они вдвоем садятся на бордюр возле арены.
Почему они сели? Им не нужно столько времени. На самом деле им вообще не нужно время.
Ни одна часть меня не может похвастаться спокойствием, хладнокровностью или собранностью. Я полностью утратил контроль. В некотором смысле я потерял контроль с тех пор, как эта девушка поселилась в моей квартире, но на этот раз отсутствие контроля не ощущается освобождением. Когда мы уезжаем, я буквально закручиваюсь в узел.
Что бы ни происходило между нами, это ново. У нас не было возможности полностью это обсудить, и в то время казалось странным вешать на нас какой-то ярлык.
Но теперь я жалею, что у нас его нет. Чтобы она могла сказать о наших отношениях ему, но, что гораздо более важно, – могла бы сказать мне, где мы находимся.
Неуверенность переполняет мое тело, затмевая все оставшиеся разумные чувства.
Достаточно ли много я значу для нее?
Вернется ли она к нему?
Хотела ли она вернуться к нему все это время?
Хочет ли она меня вообще?
Эти четыре вопроса поглощают меня, ослепляют, повторяясь снова и снова, пока я наблюдаю, как девушка, в которую я по уши влюблен, общается с другим мужчиной. И я должен сесть в самолет, покинуть Чикаго и молиться, чтобы я был ей нужен.
До аэропорта двадцать минут езды, и я едва их выдерживаю, прежде чем позвонить.
– Привет, – говорит она, сглатывая.
И я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она пытается скрыть эмоции.
– Ты в порядке?
Выйдя из автобуса, я задерживаюсь на летном поле, пока остальные ребята садятся в самолет.
Из ее груди вырывается рыдание.
– Да.
– Инди. – Я со вздохом закрываю глаза. – Черт.
Ненавижу слышать, как она расстраивается, но вдобавок меня еще заживо съедает незнание точной причины.
Проводя рукой по голове, я быстро расхаживаю по расчищенному асфальту и прислушиваюсь к ее прерывистому дыханию и шмыганью носом.
Наконец она говорит:
– Райан, я в порядке.
Слова звучат резко, и я не понимаю, хочет ли она, чтобы я оставил ее в покое, или просто пытается казаться невозмутимой.
На линии повисает напряжение.
– Он хочет, чтобы ты вернулась?
Она не отвечает, и мое сердце замирает от ее оглушительного молчания.
– Что именно он сказал?
– Это не имеет значения.
– Инд, как ты могла сказать, что это не имеет значения? Это явно важно для тебя. Ты расстроена.
– Я переживу. Столько лет… с этим нужно попрощаться.
Черт. Все это не то, что я хотел услышать, но я сам не знаю, чего ожидал. Я действительно думал, что она ответит на звонок и скажет мне, что послала его на хрен или что ей вообще на него наплевать?
Инди чувствительна. Поначалу это меня отталкивало, но в конечном итоге именно ее открытость чувствам заставила меня так сильно в нее влюбиться. Конечно, этот разговор на нее повлиял. Она не была бы собой, если бы это было не так.
Но мне нужно, чтобы она сказала мне, что между нами ничего не меняется, и, очевидно, она не может этого сказать.
– Шэй, поехали! – кричит один из сотрудников команды с верхней площадки самолетного трапа.
– Блу… – начинаю я, но, кажется, не могу подобрать слов.
Мне нужно сказать ей, как сильно она мне нужна. Нужно сказать ей, что я могу дать ей жизнь, о которой она всегда мечтала, если она мне это позволит. Сказать ей что-нибудь, что заставит ее забыть об этом гребаном разговоре с парнем, который ничего не сделал, но заставил ее почувствовать, что ее недостаточно и в то же время слишком много.
– Ты должен идти, Райан.
– Шэй! – снова слышу я.
– Черт возьми. – Я делаю
