— Для меня — абсолютно все! — взвизгнул вдруг Флинн, теряя самообладание.
Роберт скосил глаза на Саманту. Она дрожала, как осиновый лист на ветру, пытаясь справиться с паникой. Бедная девочка… Ей еще не доводилось переживать подобное, в отличие от него. Как-то оно скажется на ней, когда они выберутся? Если выберутся, поправил себя вдруг Таннер.
— Тогда зачем ты убил “Икара”? “Эрру” и “Урана”? И остальных? В чем их вина? — нетерпеливо спросил Роберт, понимая, что надо двигать разговор в нужном направлении дальше, — ведь тебе нужен был только я.
— А они просто стали не нужны больше. Ни тебе, ни мне.
— Мне? Я ушел девять лет назад, оставив группу под твое руководство… И что ты сделал?! Перебил их ради мести мне? — искренне возмутился Роберт. Вот что-что, а чувствовать себя виноватым за то, что ушел из отряда, он категорически отказывался.
— Я сделал так, как считал нужным.
— А цель-то какая? Я не понимаю.. Заставить меня понять, в чем я ошибся? Или заставить страдать? — нахмурился Роберт, продолжая лихорадочно искать выход. Общение с психически нестабильными людьми требовало большой осторожности, чтобы не спровоцировать излишнюю агрессию.
— Знаешь, а ты прав… Цель — заставить тебя страдать звучит намного лучше моего первоначального плана. И как я раньше не догадался…— выражение лица О’Коннела стало довольно опасным. — Я думал засунуть тебя под Трибунал почти в тот же вечер, когда погиб Васкез, чтобы все увидели, наконец, что ты не герой, что ты — монстр, порождение ночных кошмаров во плоти! Убийца как есть! Да, для этого пришлось убрать часть группы, так как они встали бы на твою сторону в Суде, а мне было невыгодно, как понимаешь.
— Флинн, ты же знаешь, что с такими обвинениями я бы не доехал до Суда. Меня бы списали еще на подлёте к Штатам… И никакого осознания в содеянном не случилось бы, — мягко, стараясь говорить убедительно, произнес Таннер. — Все равно это ничего бы не изменило для тебя. И для меня.
Под столом он коснулся ногой ноги Саманты, пытаясь поддержать ее. Девушка ничем не выдала его действия, лишь еле ощутимо толкнула коленом в колено.
— Вот по этой причине я подстраховался и вывез твою дочурку… Вместе с этим недоумком Абдалом! — зло рассмеялся Флинн, складывая руки на груди.
В этот момент он явно чувствовал свое превосходство, наблюдая за тем, как меняется выражение лица бывшего командира. Гематома на скуле заметно увеличилась в размерах, наплывая на глаз.
— Но тут что-то снова пошло не так, да?
— Абдал… Жадная скотина… Он решил, что сможет заработать на ней! — фыркнул О’Коннел, отмахиваясь, — Но девчонка — копия отца, такая же упрямая и своенравная. Пришлось сломать ее, посадить на героин, но это ты уже знаешь… А потом этот идиот Джаббар все испортил…
— Он ее изнасиловал... — зло прошипел Таннер, стискивая огромные кулаки. Это не утаилось от “Гарма”, и заставило неприятно улыбнуться.
— Абдал сказал, что так. Я не склонен верить этим животным, они не могут удержать свое либидо в штанах дольше нескольких дней, а крошка Сара провела там не один месяц, пока ее папуля бродил по пескам, как слепой котенок, — глухой ехидный смех наполнил собой гостевой зал с низкими потолками.
Роберт почувствовал себя нехорошо — от злости и бессилия кровь принялась вскипать, пузырясь гневом, словно закипающий чайник, кружа голову. От Флинна не ускользнул потемневший, полный ненависти взгляд капитана.
— Вот теперь тебе больно, так же больно, а может и больнее, чем мне… Дорогого мне человека просто убили по твоей вине… А твоего, по твоей же вине, сломали!
— В чем моя вина? — зарычал низко Таннер, борясь с гневом из последних сил. Все же разум говорил, нет — кричал ему в уши: не спеши, не провоцируй и выжди момент, а затем убей! Убей медленно, отрывая по куску голыми руками, размазывая кровь и мозги по лицу, упиваясь своей болью, и принося невыносимую боль этому чудовищу.
====== Глава 23 ======
— Что, неужели никаких угрызений совести, капитан Таннер? — зло рассмеялся “Гарм”, не сводя с пленников тяжелого безумного взгляда и темного провала пистолетного ствола. Роберт поджал губы, подбирая цензурные слова.
— Ты путаешь причину и следствие, Флинн. Не моя вина, что нас отправили в Ирак. Да и разве ты, я и остальные не сами потянулись за возможностью заработать на войне? На том, что хорошо умели — убивать? — начал он, медленно поднимаясь из-за стола. Кажется, О’Коннел ждал, когда бывший командир что-то предпримет. — И теперь ты винишь меня в собственном выборе? Когда у тебя и у Васкеза закончился второй контракт вы могли уйти! Могли! Но не сделали этого.
— Очень жаль, что ты так и не прочувствовал свою вину. Ты ведь обещал нам, что все вернутся домой живыми!
— Блядь, ты ебанутый или просто наивный? Что, по твоему, я должен был сказать всем вам, лежа под огнем? — изумился Роберт. — Что сейчас мы все подохнем?
— Но ты же не подох… А жаль...
— И ты, кстати, тоже не подох. С Васкезом в последнюю его минуту был я, а не ты! — уже не слишком заботясь о том, как отреагирует на его слова О’Коннел, низко прорычал Таннер, отодвигая в сторону скамью, и становясь стеной между бывшим подчиненным и нынешней помощницей. Флинн тяжело усмехнулся. Потемневшие глаза зло сверкнули из-под густых бровей.
— Таннер, ты ничего не забыл? — усмехнулся он, поигрывая пистолетом.
— Так, а разве не это твоя цель? — с издевкой отозвался Роберт. Тканевая подкладка бронежилета за время спуска по леднику пропиталась потом, и теперь натирала кожу, больно вонзаясь в тазовые кости.
— Ты думаешь, я — дурак и не заметил на тебе жилет? Но на твоей помощнице его нет, не так ли? — отступая на шаг назад, все так же улыбаясь, пробормотал Флинн. Теперь Роберт совершенно точно видел, что бывший заместитель за эти девять лет окончательно свихнулся, продолжая дело, с которым морально так и не смог справиться. Да, О’Коннел был хорош во всем, в чем-то даже превосходя Роберта. Во всем, но не в крепости психики. Тут Таннеру не было равных. Наверное, это было не слишком хорошо, так как инстинкт самосохранения отключался вместе с эмоциями, но это позволяло думать и действовать безотказно. Вот и сейчас мысли в мгновение упорядочились, выстроились в идеально прямую линию, нацеленную на спасение чужой жизни.
— Давай. Жми на курок, если хочешь остаться в живых. Ты ведь знаешь, что если не убьёшь меня сейчас, другого шанса я тебе не дам, — зло прошипел Таннер. Теперь было понятно, что Флинн на столько не дружит с головой, что уже не видит откровенной опасности, бравируя.
— Нет, это слишком просто, — фыркнул Флинн, едва уловимо глазу скользнув в сторону, чтобы открыть себе позицию обстрела.
Под низким каменным потолком выстрел грохнул так громко, что в ушах зазвенело. Роберт инстинктивно заслонил собой ничего не понимающую Саманту. Пуля, выпущенная с близкого расстояния ударила его в живот с силой, и на миг показалось, будто кто-то выключил свет. Бронежилет выручил в этот раз, но выстрела в упор ему не выдержать. Дыхание перехватило, и он подумал, что больше никогда не сможет вдохнуть морозный воздух гор. Саманта глухо замычала под повязкой. Флинн, спружинив, словно борец сумо, совершил головокружительный бросок в сторону девушки. Роберт, заметив темную тень все еще затуманенным болью взглядом, бросился наугад. Саманта, не дожидаясь своей участи, скатилась под дощатый стол, пытаясь избежать неминуемой гибели. Оттуда она услышала звуки борьбы, глухой удар о крышку, под которой пряталась. Стол затрясся, чьи-то ноги, обутые в тяжелые горные ботинки пинком отбросили скамейку, переворачивая и гася на соседнем столе свечу. Наступила кромешная темнота, в которой слышно было лишь рычание дерущихся мужчин, их громкое тяжелое дыхание и вдруг раздался выстрел. Затем еще один. Что-то влажно шмякнулось на каменный пол. Саманта судорожно принялась сдирать со рта повязку, пытаясь разглядеть в непроглядной темноте хоть что-то.
