Бенедикт заинтересованно посмотрел на нее. Доверять женщинам он давно перестал, но в этих горящих глазах он видел знакомый огонь. Такой же горел и в его собственных, когда он отправил на костер Адланну и Ричарда.
— И как же ты это сделаешь? — хмыкнул он.
— Я скажу ему, что видела вас. Приведу к вам прямо в руки. Но учтите, красные одеяния его не страшат, он может прорываться сквозь них без труда. Поэтому вы должны быть очень внезапны, чтобы успеть оглушить его.
— Есть план получше, — сказал он. — Набросишь на него красную ткань.
— Зачем? — непонимающе качнула головой Ийсара.
— Чтобы лишить его сил.
— Это лишит его сил? — Она произнесла это почти с обидой. — Знала бы, прикончила бы его без вашей помощи.
Бенедикт усмехнулся. Он не доверял этой женщине, но счел, что, даже если она пытается его обмануть, ей не известен его главный козырь.
— Веди, — сказал он и кивнул своим подчиненным: — Опустите ее.
Ренард и Иммар послушно отступили, хотя оба оставались настороже.
— Поспешим, — улыбнулась Ийсара. — Но обещайте мне: никакой пощады охотнице.
Бенедикт качнул головой.
— Пощады не будет.
Глава 6. Пощады не будет
Грат, Малагория
Седьмой день Гуэра, год 1490 с.д.п.
Было уже далеко за полночь, но гратский дворец не спал. По крайней мере, некоторые его обитатели. Бэстифар не находил себе места, ожидая хоть каких-то вестей от кхагалари, посланных на помощь жителям ближайших к столице городов. Веры в смертоносное мастерство малагорских воинов у него заметно поубавилось. Аркал буквально искрился нервозностью и никого к себе не подпускал: ни видавший виды Фатдир, ни рассудительная Кара, ни проницательная Аэлин, ни даже Мальстен не могли хоть немного его успокоить.
В конце концов, царь попросил оставить его в одиночестве. Его близкие разошлись с крайней неохотой и предпочли не уходить далеко от тронной залы, которую Бэстифар нервно мерил шагами.
Аэлин заметила немое беспокойство Кары и шепнула Мальстену, что лучше ей побыть с подругой. Мальстен возражать не стал. Его удивляло то, как быстро двум столь непохожим женщинам удалось крепко подружиться, однако, вспоминая собственную историю знакомства с Бэстифаром, он понимал, что их дружба не менее необычна.
Видимо, у богов странное чувство юмора, — думал он, оставляя Аэлин и Кару в одной из дворцовых комнат.
Стоило ему остаться в одиночестве, как тревога, атаковавшая до этого Бэстифара, передалась и ему. В душе нарастало недоброе предчувствие. В нынешних условиях оно было вполне объяснимо, поэтому Мальстен не стал делать на нем слишком уж сильного акцента. В ближайшее время о спокойствии мечтать не придется.
В одном Мальстен был уверен: тревога, что накатила на него этой ночью, никак не позволит ему уснуть. А значит, нужно найти себе занятие. Бесцельное скитание по дворцу грозило обернуться настоящей пыткой. Мальстен подумал отыскать Дезмонда и устроить ему новую тренировку. Если все же удастся научить его прорываться сквозь красное, это станет хорошим подспорьем в грядущей войне, хоть Дезмонд и не горит желанием сражаться…
— Мальстен! — вдруг окликнул кто-то.
Голос был женским. Знакомым.
Мальстен замер, как вкопанный, и настороженно обернулся.
— Ийсара?
Циркачка была явно взволнована: даже в кратком оклике проскальзывала дрожь, и Мальстену показалось, что дрожит ее голос не от ненависти, хотя он был уверен, что после того, что он сказал ей в лагере цирковых, она будет горячо ненавидеть его.
Ийсара осторожно приблизилась. Она ежилась, словно от холода, и куталась в красную накидку, из-за которой данталли пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть ее.
Мальстен нахмурился, пытаясь понять, собственное ли беспокойство взвилось в нем при виде циркачки, или всему виной неуют, явно испытываемый ей самой.
— В чем дело? — качнул головой он.
Вопрос «что ты здесь делаешь?» так и не сорвался с его губ, хотя он прекрасно знал, что артистам цирка не дозволено было вот так запросто расхаживать по дворцу.
Недоброе предчувствие данталли усилилось.
— Прошу, не говори Его Величеству, что я сюда пробралась! — Ийсара шептала, но энергии в ее словах было не меньше, чем в крике. Она приблизилась вплотную к Мальстену и прижалась к нему в надежде на объятие. Ее тело била мелкая дрожь.
Недавняя ссора с Аэлин из-за Йисары тут же вспыхнула в памяти, и Мальстен отстранил бы от себя циркачку, не будь она так беззащитна и перепугана. Видят боги, это было совсем не похоже на ту Ийсару, которую он знал. Всегда смелая и своевольная, она никогда не показывала ему своих опасений, даже если они одолевали ее. Теперь же она жаждала защиты, как может жаждать воды жертва пустынной жары. Мальстен осторожно приобнял ее и погладил по спине, успокаивая. От прикосновения к красной ткани накидки он ощутил жгучую неприязнь, но постарался не показать этого.
— Тише, — неловко произнес он. — Все… все хорошо.
— Прошу, только не говори!.. — всхлипнула Ийсара и осеклась. Казалось, она вот-вот расплачется.
Мальстен прерывисто вздохнул.
— Не волнуйся. Я ничего не скажу Бэстифару о тебе, обещаю. — Пару мгновений он простоял, не выпуская дрожащую женщину из заботливых объятий, затем осторожно, точно боясь обидеть, медленно отстранил ее от себя, задержав руки на ее плечах. — Ийсара, что стряслось? Ты будто напугана.
Она поджала губы и неопределенно покачала головой, ни соглашаясь, ни отрицая.
— Я шла сюда, чтобы… я хотела… — Ей явно с трудом удавалось собраться с мыслями. При каждом слове она начинала дрожать сильнее. Мальстен уже подумывал, не применить ли к ней нити, но в этот самый момент Ийсаре удалось взять себя в руки. Она посмотрела на него с решимостью, яростно переплетавшейся со страхом. — Неважно, зачем я здесь. Теперь уже неважно. Мальстен, мне показалось, что я слышала что-то в подземелье дворца.
— Что именно?
Она покачала головой и отошла на шаг, сложив руки на груди.
— Я не знаю, — тихо произнесла она. — Но мне показалось, что там кто-то есть! Кто-то посторонний, Мальстен. Ты понимаешь?
Он понимал. Этой ночью он и сам не удивился бы, если б ему начали мерещиться странные шумы в разных уголках дворца. Часть его души даже жаждала встретить реальную опасность вместо того, чтобы бороться с наваждениями.
— Ийсара, тебе не могло показаться? — осторожно спросил Мальстен.
Циркачка резко подняла на него взгляд, и в глазах ее вспыхнули искорки злости. Она не терпела, когда ее не принимали всерьез, в чем бы это ни выражалось.
— Могло! — воинственно заявила она. — Но могло и нет! Я слышала, о чем говорят люди, Мальстен! Я знаю, что нас ждет, и… — Она осеклась, понимая, что говорит слишком громко. Голос ее вновь опустился до шепота. — Что, если эти люди… которые идут сюда… что, если они уже во дворце? Что, если прямо сейчас они полезут отовсюду? Что, если…
Йисара вновь замолчала, прижала кулак к губам и зажмурилась, чтобы не расплакаться. Мальстен впервые видел ее такой. Он сделал к ней шаг, чтобы успокоить, но она шагнула прочь.
— Не надо, — решительно заявила она. — Не подходи, если не веришь мне. Мне не сдалась твоя жалость! Я думала, что ты поверишь, ты не так… не так самоуверен, как Его Величество. — Она покачала головой, губы ее скривились. — Зря я пришла.
Мальстен ощутил укол стыда. Он знал, чего Ийсаре стоило переступить через свою гордость и обратиться к нему после всего, что он сказал ей. И вот теперь он ставит ее страхи под сомнения.
— Постой, не руби с плеча, — примирительно сказал он. — Я не говорил, что не верю тебе.
Ийсара испытующе взглянула на него, будто искала в его словах подвох.
— Ты права, — вздохнул Мальстен. — Если тебе показалось, что во дворце посторонние, это нужно проверить. Нельзя терять бдительность. Я скажу Аэлин и Грэгу…
Он осекся, поймав гримасу муки на лице циркачки.
