— Не послушать ли нам, дорогие, моего внука? Алимджан у нас отменный певец. Спой для гостей, внучек!
Алимджан не стал упрямиться: он уважал законы гостеприимства. Он принёс домру и под её тихий, печальный рокот запел ту песню, которую Тарас слышал на берегу озера. Порой Алимджан бросал тайный, страдающий взгляд на девушку с тонкими, как тетива, бровями, и тогда голос его звучал глубоким, протяжным стоном. Тогжан сидела, опустив голову. Улучив минуту, она поднялась и незаметно выскользнула из комнаты.
Тарас уже не сомневался, что это и есть та девушка, которую безнадёжно любит Алимджан. «И крепко, видно, любит, как я когда-то свою Ганну… Только Тогжан честнее Ганны. Она не водит его вокруг пальца. Прямо сказала, что нет у неё любви в сердце. Так-то лучше… А Ганна притворялась до последнего дня и убежала, как лиса, украдкой… Не стоит она того, чтоб я вспоминал о ней. А как забудешь?»
Все, затаив дыхание, слушали Алимджана. Только Ашраф поглядывал на дверь, за которой скрылась Тогжан. Ему хотелось, чтобы она снова вошла в комнату и села неподалёку от него, а он бы смотрел и смотрел на неё, любуясь её нежной, хрупкой красотой.
Когда Алимджан кончил петь, раздались хлопки.
— Спасибо, Алимджан! — крикнул Саша.
Алимджан застенчиво улыбнулся:
— Вы Абая благодарите. Это его песня.
Песня у каждого с самого дна души подняла тайные мечты, светлые и печальные воспоминания. Каждый задумался о своём. Наступила покойная, ненапряженная тишина. Масагпай поощрительно кивнул Жаныбалову, словно желая сказать: «Начинай, сейчас самое время». Жаныбалов поднялся и, обращаясь к гостям, заговорил:
— Дорогие мои, мне поручено сообщить вам о решении нашей колхозной молодёжи. Масагпай заверил вас, что колхоз никогда не откажет вам в помощи. Так вот, дорогие, мы уже сейчас готовы на это. Алимджан не раз бывал в совхозе, видел, что дел у вас непочатый край, а народу не хватает. Он потолковал с нашими комсомольцами, и они решили поработать в новом совхозе. Мы обсудили этот вопрос на правлении и поддержали комсомольцев. Пусть в совхозе рука об руку трудятся русские, азербайджанцы, казахи, недавние колхозники и недавние рабочие. К вам в совхоз переходят пятнадцать наших тружеников. Как вы на это смотрите, дорогие? Примете их в свою семью?
Саша подошёл к Алимджану, крепко обнял его и, повернувшись к Жаныбалову и Масагпаю, от души воскликнул:
— Как же нам их не принять?.. Теперь наша семья сделается ещё сильней и крепче! Когда ребята думают к нам приехать?
— В конце недели.
— Мы будем ждать их. Хорошие работники нам вот как нужны! — и Саша провёл ребром ладони по горлу.
Время между тем близилось к полуночи. Уста Мейрам посмотрел на часы и покачал головой:
— Ай, как мы загостились!.. Пора и честь знать. Собирайтесь, ребятки, надо трогаться.
— Что ты торопишь их, старый? — с обидой и упрёком сказал Масагпай. — Слава богу, комнат у нас много, постелей на всех хватит. Пусть переночуют в ауле.
— Спасибо, аксакал, — поблагодарил его Саша, — хорошо у вас, но нам никак нельзя остаться. Завтра рано утром — за работу. К тому же боюсь, разнежатся ещё наши ребята.
Все засмеялись. Гости, переговариваясь с новыми друзьями, направились к дверям. Хозяева вместе с ними вышли на улицу, окутанную снежно-голубыми сумерками. Геярчин оглянулась:
— А где же Тогжан?
— Я здесь, Геярчин! — отозвалась Тогжан, и Геярчин почувствовала на своём плече её маленькую руку.
Обернувшись, она увидела рядом с собой лицо Тогжан — бледное, заплаканное.
— Что с тобой?.. Где ты пропадала всё это время?
— Я… я была на кухне.
— Да ты вся дрожишь! Тебе холодно?
— Мне немного нездоровится.
— Ступай скорей домой!
— Нет, нет!.. Я провожу вас.
Она маленьким кулачком стёрла со щеки засохшую слезинку и вместе с Тосей и Геярчин заспешила к машине. Возле грузовика стоял Ашраф и как зачарованный глядел на приближавшуюся Тогжан. На губах у неё уже играла слабая улыбка.
— Тогжан, — срывающимся голосом сказал Ашраф, — вы правда хотите, чтобы я вас нарисовал?
Девушка утвердительно кивнула и зарделась от смущения.
— Тогда я скоро вас навещу! — пообещал Ашраф, а Тогжан тихо ответила:
— Я скоро сама к вам приеду.
Ашраф, всё ещё глядя на Тогжан, поставил ногу на колесо, ловко впрыгнул в кузов, помог подняться Тосе и Геярчин.
— Иди домой, Тогжан, — крикнула Геярчин, — простудишься!
— Правда, не стойте на холоде, — сказал Ашраф, а глаза его просили: «Обожди ещё… Не уходи!..»
Но грузовик дёрнулся и покатил в степную чёрную даль. Тогжан постояла ещё немного и уже повернулась, чтобы уйти, но кто-то осторожно удержал её за руку. Это был Алимджан. Он смотрел на Тогжан просительно и в то же время с какой-то отчаянной решимостью.
— Постой, Тогжан!.. Почему ты всё время прячешься от меня? Мы видимся последние дни. Ведь я уезжаю…
— Я знаю. Но пойдём домой, тут нас могут увидеть…
— Пусть видят!.. Я должен всё тебе сказать… Я всё равно поехал бы в совхоз. Я давно решил там работать. Только знаешь, почему я ещё туда еду?.. Чтобы тебя больше не видеть… Может быть, когда я буду далеко от тебя, мне станет легче, я смогу взять себя в руки. А тут… Когда я слышу твой голос, у меня сердце разрывается на части, когда я гляжу на тебя, я готов…
— Опять ты за своё, Алимджан! — оборвала его девушка, и на её лице отразились боль и досада. — Не надо больше говорить об этом. Прошу тебя… — Она помолчала в какой-то нерешительности, а потом подняла голову и в упор взглянула на Алимджана. — А знаешь… Я ведь тоже буду работать в новом совхозе. МТС посылает туда трёх трактористов.
В глазах Алимджана заметались радость, удивление, растерянность… Как хорошо, что Тогжан и там будет вместе с ним, что он каждый день сможет с ней встречаться!.. Хорошо?.. Но встречи с ней для него пытка! Снова на его преданный взгляд она будет отвечать взглядом равнодушным, жалеющим. Снова суждено ему мучиться и, может быть, даже больше, чем прежде: как знать, не найдётся ли в совхозе парень, к которому потянется сердце Тогжан?
— Если бы ты ехала в совхоз ради меня, Тогжан! — приглушённо, с горечью сказал Алимджан. — Я на всю жизнь был бы счастлив.
— Не говори так… — прошептала девушка. — Твои слова ранят мне сердце. Ты мне не чужой, Алимджан. Мы внуки старого Масагпая… Когда тебе больно, то и мне больно. Но чем я могу тебе помочь?.. Если бы я… если бы даже полюбила тебя, это всё равно не привело бы к добру. Что говорили бы о нас в народе? Как бы мы смотрели в глаза дедушке?.. Ведь мы родня… Я сгорела бы от стыда!..
Алимджан крепко, до боли прикусил губу, лицо его потемнело, плечи ссутулились. Тогжан с сочувствующей лаской тронула его за локоть:
— Алимджан, не надо… Не надо так. А то я чувствую себя виноватой. А в чём моя вина? Сердцу не прикажешь…
В доме скрипнула дверь. Масагпай с крыльца позвал внучку:
— Тогжан! Где ты? Иди домой. Приготовь мне крепкого чая.
Пытаясь заглянуть в глаза Алимджану, Тогжан попросила:
— Обещай, Алимджан, что не будешь больше так со мной говорить.
Алимджан обречённо вздохнул и согласно наклонил голову. Зубы его были по-прежнему крепко стиснуты, лицо сохраняло хмурое, напряжённое выражение.
— Вот и хорошо! — с преувеличенной радостью воскликнула девушка. — Пойдём домой, Алимджан. Дед меня ищет.
— Мне надо проведать коня.
Они расстались. Тогжан легко, как пушинка, взлетела на крыльцо, Алимджан медленно побрёл к конюшне. Конь, узнав хозяина, устремил на него умные глаза. Алимджан обнял его за шею, прижался щекой к шершавой лошадиной морде, зашептал, словно жалуясь:
— Слышишь, друг мой верный?.. Она сказала: сердцу не прикажешь. Она верно сказала! Как я могу приказать своему сердцу, чтобы оно не любило?.. Мне теперь не надо бы ехать в совхоз. Опять будем вместе, опять сердце будет кровью обливаться!.. Только нельзя мне не ехать. Я позвал за собой друзей-комсомольцев, стыдно отступать! Позор бесчестья — горше мук любви… Слышишь, верный мой товарищ!..
6
В совхозе с нетерпением ждали приезда молодых жане-турмысцев. Особенно тепло вспоминали об Алимджане.
— Мы его на трактор посадим, — заявил Саша. — Сделаем из него классного тракториста!
Ашраф все эти дни был сам не свой. Он всё пытался понять, что значили слова Тогжан: «Я скоро сама к вам приеду». Наведается ли она в совхоз, как гостья?.. Или будет здесь работать? Вот было бы славно, если бы она приехала насовсем! Да разве отпустят её из МТС? Там трактористы нужны не меньше, чем в совхозе. Может быть, ему самому перейти в МТС? Нет, нельзя. Не за тем он приехал.
Мысли его путались, работа валилась из рук, порой ему начинало чудиться, что по мастерской мимо него лёгкими, неслышными шагами проходит Тогжан, и он явственно слышал её голос, тихий, как дуновение ветра: «Готов мой портрет, художник?» «Что за чертовщина! — негодующе думал Ашраф. — Горячка у меня, что ли? — И спрашивал себя с изумлением и страхом: — Неужели так бывает: увидишь девушку, и уж дороже её нет никого на свече? Любовь с первого взгляда! В книгах-то и читал об этом… Да не верил. И правильно делал, что не верил! Чепуха всё это. Просто блажь на меня нашла». Ом начинал ещё яростней взмахивать молотом, так что от раскалённого металла ярким фейерверком летели быстрые искры, а сам украдкой поглядывал на окно: не прибыла ли машина с жане-турмысцами?..
