Малиновская Маша
Со стеклом 3
Я тебя не хотела
1
Слякоть только-только начала сходить, и стоило сделать шаг в сторону от асфальтированного тротуара, как подошвы ботинок сразу же погружались с липкую грязь. Рыжая раскисшая глина маслянистыми кляксами цвета детской неожиданности расползалась на моих начищенных чёрных ботинках. Фу, какая гадость. Но это ещё не самое страшное, потому как и влезть в эту жижу мне пришлось по причине того, что прямо во дворе, возле входа в подъезд, в который я спешила к своей школьной подруге, сейчас разворачивался длинноносый спортивный красный «Мерседес».
Машина выруливала с парковки, но не плавно и аккуратно, а рывками. Чёрт бы побрал этих пижонов-выпендрёжников! Из-за него-то мне и пришлось посторониться, а нога, проехав по расквашенной слякоти, соскользнула в клумбу. Но погружённая в дерьмогрязь подошва оказалась ещё не верхом отстоя сегодняшнего дня, потому что всё же развернувшись, машина дала по газам, забрызгав моё бежевое пальто грязной слякотью и, дрогнув стёклами от низких басов, скрылась за поворотом.
— Ах ты, чучело огородное! — слёзы сами попросились на глаза, но я, сжав челюсти и быстро поморгав веками, заставила их скрыться подальше.
И подобный финт в последнюю неделю мне приходилось выполнять с завидной регулярностью, хотя иногда всё же я давала этим маленьким предателям увлажнить мне щёки. Но это только ночью и только, когда я одна. А сейчас не время.
Я обтёрла о бордюр грязь с ботинка насколько смогла и зашагала в подъезд. Ожидаемо получила недовольный, даже высокомерный взгляд и поджатые губы консьержа, но вскинула голову повыше и, отметившись, гордо зашагала к лифту.
И нечего на меня так смотреть было. Не виновата я, что у вас тут такие бесцеремонные хозяева живут. Придурки настоящие, не иначе.
Уже когда створки лифта отрезали меня от холла первого этажа, я вновь ощутила волнение. С Янкой мы не виделись добрых шесть с половиной лет, как только разъехались через месяц после выпускного. Точнее это я уехала покорять столицу. Хотя нет, через два года я приезжала к родителям, и мы виделись. Всего-то раз кофе выпили да поболтали ни о чём. Месяц назад Янка приглашала меня на свадьбу, но я готовилась к своей собственной, была занята диссертацией и прочими проблемами, а потому не смогла приехать. И вот что же я за подруга такая? Даже стыдно теперь.
Ну вот лифт привёз меня на нужный этаж и я, покрепче сжав под мышкой подарок к свадьбе, потопала к квартире с нужным номером.
Уже через пару секунд дверь распахнулась, и я могла наблюдать сияющее улыбкой светлое личико Фоминой. Или как так теперь её фамилия?
— Привет, Анютка! — Янка обняла меня, вытянувшись на носочки.
— Привет, коротышка, ты так и не выросла? — я рассмеялась и ввалилась в квартиру, так и не расцепив объятий.
— Хотя… э… выросла! Только не вверх.
Любая бы обиделась сейчас на такой сомнительный комплимент, но не Янка. Потому что её фигура раздалась конкретным образом — подруга моя была беременна. Живот её ещё не был большим — так, аккуратный холмик под модным укороченным свитерком с милой аппликацией розового зайца. Она и сама как этот зайка — нежная, улыбчивая, окрылённая вся какая-то. Совсем не такой я помню её в школе. Наивная и бесхитростная, она приехала за матерью в большой город, но в новой семье всё оказалось непросто. И если отчим в девушке души не чаял с самого начала, то сынок его, наш одноклассник, постарался на славу, чтобы вся наивность и бесхитростность этой милой куколки канули в лету. Он принёс ей столько боли, что, казалось, за всю жизнь не отмоется. Но время, как известно, лечит. И вот Янка улыбается и сияет. И в этот момент я верю, что и в моей жизни наступит светлая полоса, а время залечит и мои раны.
Я вручила подруге набор фирменных полотенец как слабое извинение за то, что не смогла приехать в очень важный для неё день, а потом сняла своё забрызганное пальто.
— Представляешь, какой-то козлина оросил меня грязью! Ну подумать только! Чтоб ему!
Янка рассмеялась и увлекла меня на кухню, взяв под локоть. Усадила на стул и сунула под нос тарелки со всякими вкусняшками. Налила две кружки чая и уселась напротив.
— Анют, я так рада тебя видеть! — улыбнулась подруга. — Но ты как-то уж меня напугала своим сообщением. Ты правда вернулась на постоянно? Что случилось? Я думала, ты решила остаться в Москве, тем более что твой Слава…
— А не мой больше этот Слава, — я попыталась придать голосу безразличия или хотя бы иронии на крайний случай, но вышло скорее угрюмо и даже горько. — Нужен он мне — осёл недоделанный.
Улыбка на лице бывшей одноклассницы померкла, и девушка с тревогой посмотрела на меня. Не хотелось смущать её подробностями того, как мой жених, без трёх дней уже муж, решил, что под юбкой у его студентки гораздо интереснее, чем у меня. Ну и чёрт с ним, с кобелём этим! Не хватало ещё, чтобы Янка сейчас стала смущаться за своё счастье перед менее удачливой подругой.
Но тут произошло то, что заставило меня, хоть и ненадолго, забыть и о себе, и о Славке-кобеле. В кухню вошёл здоровенный парень, больше похожий на татуированную гору мышц. Он как раз вытирал волосы полотенцем, и я не сразу увидела его лицо. Но вот когда увидела, точно почувствовала себя пришибленной.
— Привет, Ирландо, — парень улыбнулся немного насмешливо, но вполне приветливо, отчего диссонанс в моём мозгу усилился. — Нобелевскую уже получила?
— Привет, Лекс, — я наконец-таки отмерла, сморгнув первый шок. — Не знала, что вы общаетесь. Заглянул в гости к сестрёнке?
Я, конечно, не тупая, но проговорить иную причину вслух сейчас просто не смогла. А ещё потому, что второй шок всё же накатил, когда Шевцов наклонился и, взяв нежно Янку за подбородок двумя пальцами, прикоснулся к её губам своими. А потом она скромно опустила глаза, но я успела уловить в них невероятную вспышку счастья.
— Ну и ну, — только и смогла заметить я.
— Прости, не хотела говорить вне личной встречи, — Янка, как я поняла, теперь уже Шевцова, прикоснулась тёплыми пальцами к моей руке.
Бывает же жизнь поворачивается. Тот, кто потушил в ней искру, смог возродить непобедимый огонь. Сводный брат, превративший некогда жизнь подруги в ад, теперь нежно пробежал пальцами по округлому животу девушки и подложил под спину своей беременной жены подушку. **Эти двое дают надежду на то, что жизнь имеет свойство меняться, поворачиваться рано или поздно к тебе лицом.
За шесть лет до…
Яна Фомина.
Выпускной.
На улице кое-где тоже есть люди. Несколько родителей сгрудились и болтают. Весело смеясь. В тени, скрывающей от света фонаря, спряталась воркующая парочка. Я иду прочь. Хочу побыть одна. Дальше вдоль стены, где торцевая часть пищеблока, есть небольшая площадка. Надеюсь никого там не встретить.
Уже почти добравшись до места, цепляюсь подолом за ветки кустов. Только бы не порвать. Платье дорогое, его ещё можно продать за немалые деньги.
И тут слышу тихий всхлип. Кажется, я не одна такая, кто решил вылить свою боль тишине.
— Кто здесь? — приглушённо спрашиваю.
— Неудачница, — отвечает севший Анин голос.
— Аня?!
Что же я за подруга такая, если не увидела, что со Степановой происходит что-то такое, отчего наша железная девочка забивается в кусты и рыдает?
Раздвигаю ветки и забираюсь в небольшую проплешину между ними, аккуратно приподняв руками юбки.
— Что случилось?
Свечу экраном телефона, выискивая, куда бы примоститься рядом с подругой. Замечаю опухшие глаза и покрасневший нос одноклассницы.
— Я такая дура, Ян, — Аня промакивает уголки глаз подолом платья и кладёт голову мне на плечо, шмыгая носом.
— Добро пожаловать в клуб, — горько хмыкаю. Как бы мне сейчас не хотелось ей всё рассказать, Ане тоже нужно выговориться. — Расскажешь?
— Представляешь, — усмехается Степанова. — Я повелась на Должанова.
