Пролог
Алёна. 5 лет.
Мамочка идёт очень быстро, я не успеваю за ней. Я стараюсь, спешу изо всех сил, но ничего не получается. Мои ножки заплетаются, и я падаю. Больно! Хочется плакать, но мне нельзя. Мамочка опять расстроится, а я не хочу её расстраивать. Ладошки и коленочки щиплет, на них появляются ранки. Я закрываю глазки, сильно-сильно, и жду, когда заживёт, когда можно будет посмотреть.
— Лёна! Покажи ручки. — Мамочка поворачивает мои ладошки, её голос грустный и всё такой же странный.
Не расстраивайся, мамочка, я ведь не плачу!
— Ничего страшного, сейчас вымоем ручки, — говорит она тихо.
Мамочка подхватывает меня и идёт ещё быстрее, чем прежде. Я крепко-крепко обнимаю её шею, носиком прижимаюсь к её волосам. Мама вкусно пахнет, как цветочек. Она всегда говорит, что я уже большая, что мне нельзя на ручки. Но сейчас почему-то можно.
Дома нас ждёт Китя, он очень пушистый и всегда хочет кушать. Я хочу погладить его, но мама не разрешает, уводит меня мыть ручки. Ладошки щиплет сильнее из-за теплой водички, но я не жалуюсь и не плачу. Ведь я уже большая, я не должна плакать.
Теперь я знаю, почему взрослые не плачут, они просто не хотят никого пугать. Я видела, как плачет мамочка, это страшно. И я больше не хочу её расстраивать.
Мамочка укладывает мои платьишки в сумку, я спрашиваю зачем, но мама не отвечает. Даже по комнате она ходит быстро, и на меня не смотрит.
— Лёна, возьми несколько своих игрушек и положи в сумку. Мы поедем погостить к тёте Любе.
— Почему?
Мама отворачивается и отходит к окну. Глубоко вздыхает, затем ещё и ещё. Мне снова становится страшно. Я не хочу расстраивать мамочку, я хочу подойти к ней и обнять. Но она уходит на кухню и закрывает дверь. Я слышу громкий звук журчащей воды, и ещё какие-то странные звуки. Из-за них сердечко бьётся быстро-быстро.
Когда мама возвращается, она снова улыбается. Помогает мне собрать игрушки. Я больше ничего не спрашиваю, но мама говорит сама:
— Котёнок, маме нужно ненадолго уехать.
— Ненадолго — это насколько? — спрашиваю я.
— Я не знаю. Может быть на день, или на два. В это время ты побудешь с тётей Любой.
Тётя Люба хорошая, она всегда печёт сладости, когда мы приезжаем в гости. Но я хочу быть там, где мамочка.
— А можно мне поехать с тобой?
— Нет, Лёна. Я не могу взять тебя с собой.
— Почему?
— Потому что деткам туда нельзя.
Когда мы приезжаем к тёте Любе, она угощает меня шоколадными кексами и разрешает посмотреть мультфильм. Мамочка уходит в другую комнату, они с тётей Любой о чём-то разговаривают. Долго, мультик скоро закончится, как и чай.
Мультик закончился и я выключаю телевизор. Ко мне заходит мамочка, она улыбается и гладит меня по головке. Её ручки почему-то дрожат. Я сильно расстроила мамочку, она теперь сама на себя непохожа.
— Алёна, солнышко моё, я должна ехать. Слушайся тетю Любу, хорошо?
— А когда ты приедешь?
— Я постараюсь вернуться как можно раньше.
— Раньше это во сколько?
— Через несколько дней.
— А как я узнаю сколько дней прошло?
Мамочка снимает с руки свои часики и даёт мне.
— Посмотри вот на эти цифры в окошке. Это дата сегодняшнего числа. Сегодня четвертое августа. Завтра эта цифра сменится на пятое число. И когда тут появится цифра шесть, я приеду. Хорошо?
Я киваю, глядя на бегущие стрелочки. Мама обнимает меня крепко-крепко, осыпает лицо поцелуями и уходит.
Я часто смотрю на циферки, но циферка пять никак не появляется. Даже когда мы с тётей Любой готовимся ко сну, в окошечке продолжает сидеть циферка четыре.
Циферка пять появляется после того, как я проснулась. Я очень радуюсь. Теперь нужно подождать когда появится циферка шесть.
— Тетя Люба, а циферки тут меняются, только когда поспишь?
Тетя Люба смотрит на часы и улыбается.
— Да, а что?
— Мама сказала, когда тут появится цифра шесть, она придёт.
— Значит, подождём, — смеётся тетя Люба и гладит меня по голове.
Вечером я пытаюсь поскорее уснуть, чтобы наступило шестое число. Но на утро на часах продолжает стоять циферка пять. Наверное, я сделала что-то не так. Поэтому, жду ещё одно утро, но циферка пять снова не исчезает.
Подхожу к тёте Любе и даю ей часики.
— Тетя Люба, а почему цифра шесть никак не появляется?
Она щурится, глядя на циферблат, моргает, а затем долго смотрит на меня.
— Эти часики встали, Алёна, — отвечает тетя Люба и вздыхает. — Циферка шесть на них не появится…
Глава 1
Наталья. Настоящее время.
— Добрый день. Проходите, — раздался ровный спокойный голос, едва я успела подойти к приоткрытой двери кабинета.
Негромко выдохнула, стараясь не поддаваться панике, и шагнула вглубь просторного, выполненного в серо-коричневых тонах, помещения. Напротив письменного стола, развернувшись полубоком ко мне, стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, подтянутый брюнет. Его чуть отросшие больше положенного волосы завивались на кончиках полукольцами, а отпущенная за неделю щетина, наряду с высокими заостренными скулами, придавала его лицу ещё больше мужественности.
— Добрый день, — негромко поздоровалась я.
Взгляд упал на белоснежную папку, лежавшую прямо посередине стола. В тусклом освещении кабинета она отливала белизной и притягивала взгляд. Я знала, что в ней. Как и то, зачем Владислав Ярчинский пригласил меня на личную беседу. Но подписать эти документы я не могла.
— Присядьте, Наталья, — мужской голос звучал всё так же ровно.
В несколько шагов преодолела расстояние до стола и опустилась на выдвинутый для меня стул. Небрежным взмахом руки Ярчинский пододвинул папку к краю стола, поближе к моему месту и проговорил:
— Здесь новые условия по контракту. Ознакомьтесь, пожалуйста.
— Спасибо, этим займётся мой юрист, — вежливо кивнула, зажимая напряжёнными пальцами папку.
— Условия остаются прежними, меняется только состав второстепенных моделей…
— Тогда я не смогу подписать, — тихо, но твёрдо заявила я, перебив уверенную речь мужчины.
На пару мгновений в кабинете повисло неловкое молчание, а затем в воздухе раздался вполне ожидаемый вопрос:
— И какова причина?
— Я согласна работать только с Алёной.
Владислав выпрямился, его глаза моментально сменили свой привычный оттенок с тёмно-зелёного на черно-зелёный.
— Моя племянница больше не может принимать участия в вашем проекте. Через два месяца она переезжает в свой новый дом.
— Да, но ваша сестра…
— Моей сестры больше нет, — холодно напомнил Ярчинский, полоснув по мне острым взглядом. — Как только я оформлю опеку, Алёна переедет ко мне и оставит этот город.
— Хорошо, — терпеливо кивнула, а в голове набатом стучало страшное слово «уедет». — С вашего разрешения я могла бы приступить к работе в основном филиале компании.
— То есть вы хотите переехать? — недоумённо переспросил Владислав.
— Да.
— Из-за моей племянницы? Я не понимаю…
— Без Алёны я не смогу завершить коллекцию.
И снова повисла томительная пауза. Я замерла в ожидании ответа, не смея вздохнуть, в то время как Ярчинский изучал меня странным растерянным взглядом. Он опустил локти на стол, сложив перед лицом пальцы в замок, и холодно спросил:
— Вы меня за дурака держите?
— Ни в коем случае, — выдохнула я.
— Но в то же время пытаетесь убедить меня, что без моей племянницы не сможете выполнить свою работу, за которую я вам уже заплатил.
