Переводчики: Елена И. (1–6 гл.), Виктория Д. (с 7 гл.)
Редакторы: Ирина Д. (1–6 гл.), Настёна
Сверка: Настёна
Обложка: Иришка К.
Переведено для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд
Глава 1
Джейк
Его глаза, широкие и испуганные, таращатся на меня. Его тело застыло подо мной. Жара, пыль, крики вокруг меня отвлекают, не дают сосредоточиться. Но я должен. Я быстро моргаю, поворачиваясь, чтобы удержать его в безопасности, толкаю его в гравий и песок подо мной. Я не должен быть здесь. Я должен быть вне поля зрения окружающих холмов, невидимым среди зарослей и скал. Неизвестная, невидимая угроза.
Человек, которого я держу в плену, худой и истощённый, а его глаза окрашены в жёлтый цвет. Этот подонок с промытыми мозгами убил двух моих товарищей. Сильная боль в плече напоминает мне, что меня он тоже чуть не вывел из игры.
Я должен был остаться на месте. Я облажался. Отчаянная, эгоистичная потребность вывалить весь ад на эти испорченные задницы привела к гибели двух солдат. Это я должен лежать мёртвым в грязи в нескольких метрах отсюда. Я заслуживаю этого.
Его сердце бешено бьётся под тонкой тканью грязной футболки. Я чувствую этот стук даже сквозь слои моей одежды и бронежилет. Но этот злой блеск в его остекленевших глазах всё ещё был там, когда он начал бормотать на меня кучу иностранных слов.
Он молится.
Ему стоило бы.
— Увидимся в аду. — Я нажимаю на курок и отправляю пулю ему в череп.
***
Я вскакиваю на постели, мокрый от пота и задыхающийся, тонкие простыни прилипают ко всему телу.
— Твою мать, — я дышу, позволяя глазам приспособиться к раннему утреннему свету, пока я не вижу темно-синий горизонт Лондона из панорамного окна в спальне. Сейчас шесть утра. Я знаю это, даже не глядя на часы на тумбочке у кровати. И не только восход солнца говорит мне об этом. Тревога в моей голове взрывается в одно и то же время каждое утро — это одновременно благо и проклятие.
Сбрасывая ноги с кровати, я хватаю телефон, не удивляясь, когда не вижу ни сообщений, ни пропущенных звонков.
— Утречко, мир, — бормочу я, отбрасывая телефон обратно на тумбочку, а затем поднимаю руки к потолку, растягивая мои напряжённые мышцы. Я поворачиваю плечи, вдыхая воздух в лёгкие, прежде чем спокойно выдохнуть через нос. Наклоняюсь вперёд, я опускаю предплечья на колени и смотрю на город, отталкивая кошмар в безопасный угол моего разума, медленно дышу. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох и выдох. Я закрываю глаза и благодарю силу своего железного спокойствия. Я мастер в этом.
Но потом мои мышцы снова напрягаются, когда кровать смещается подо мной. Моя рука скользит прямо под матрац, чтобы вытащить мой VP9 (прим. — Heckler&Koch VP9. Самозарядный пистолет. Имеет открытый нерегулируемый прицел и магазин на 15 патронов. Отдача при коротком ходе. Производство Германия), прежде чем разум успевает озвучить эту команду.
Импульс.
Пистолет направлен на мою бодрствующую цель ещё до того, как мои глаза успевают сфокусироваться.
Инстинкт.
Я на ногах, голый, как в день, когда я родился, руки устойчивы и вытянуты на всю длину передо мной. Девятимиллиметровый пистолет слишком хорошо лежит в моих руках.
— Хм-м-мм-м. — Мягкое мурлыканье пробирается в мой разум, и я замечаю клубок длинных обнажённых конечностей, вытянувшихся на моей кровати. Мой разум играет со мной, возвращая меня к бару, в котором приземлился прошлой ночью, и я сразу же убираю пистолет из поля зрения, как раз вовремя, прежде чем её глаза открылись. Она лениво улыбается и растягивает своё стройное, подтянутое тело, рассчитанное на то, чтобы у меня потекли слюни, а член дёрнулся от нужды.
Хреново для неё. У меня на уме только одна вещь. И это не она.
— Вернись в постель, — шепчет она, похотливо глядя на все шесть футов, четыре дюйма (прим. — примерно 193 сантиметра) моего тела, когда приподнимается на тонком локте. Она подпирает рукой подбородок, длинные пальцы барабанят гладкую кожу щеки.
Я не уделяю ей внимания, которого она требует. Что ж, я ожидаю очень разочарованную женщину на горизонте. Та же сцена, другой день.
Я ухожу, чувствуя удары злобного взгляда, брошенного мне в спину.
— У меня дела. Выход сама найдёшь, — кидаю я через плечо, не удостаивая её своим вниманием пока говорю. У меня нет времени на это.
— Не стесняйся угоститься бананом на выходе. — Я завернул за угол в ванную.
Окна от пола до потолка на двух стенах дают мне 180-градусный вид на город, но всё, что я вижу — это моё измождённое лицо в зеркале. Я вздыхаю и держу руку на краю раковины, открываю кран и смотрю на своё жалкое отражение. Чувствую себя также дерьмово, как и выгляжу. Грёбаный Джек Дэниелс. Моя ладонь поднимается и пробегает по шершавой челюсти, когда я слышу:
— Ты, блядь, мудак! — сопровождаемые обнажённой женщиной, вваливающейся в мою ванную.
Не могу с ней не согласиться. Я бестолковый. Напряжённый, мстительный засранец. Хотелось бы, чтобы мир и покой, наконец, снизошли до меня, но в моей жизни нет мира. Я вижу их лица каждый раз, когда закрываю глаза. Дэнни. Майк. Они были для меня как братья, и даже через четыре года я знаю, что это из-за меня они мертвы. Моя глупость. Мой эгоизм.
У меня нет выхода. Только отвлечение. Работа, алкоголь и секс — всё, что у меня есть. И без назначения на данный момент, у меня остаётся только два выбора — да или нет.
Я устало смотрю сквозь своё отражение и нахожу её такой же возмущённой, какой, я знаю, она и была. Но там также есть и желание. У неё упругая грудь и твёрдые соски, а её злые глаза всё ещё прожигают меня. Я поворачиваю голову в сторону и жду пока её жадный взгляд не опрётся в мой. Она покусывает губы. Мой член остаётся мягким. Даже утреннего стояка нет.
— Дверь не забудь закрыть, — категорично говорю я, показывая ей абсолютно прямолинейное лицо, сопровождающее мой тупой приказ. И тогда я вижу это. Намерение.
«Ну, вот и всё», — размышляю я про себя, отталкиваясь от раковины и выпрямляясь, подбадриваю себя.
Она подходит ко мне, её кулаки сжимаются и разжимаются.
— Ублюдок! — она ударяет меня по щеке. И я позволяю ей. Стиснув зубы, я жду, прежде чем открыть глаза.
— Дверь там, — говорю я, протягивая руку мимо неё.
На несколько мгновений мы оба оказываемся в тупике: она ошарашена, вероятно, возвращаясь назад к хорошему траху, который я дал ей прошлой ночью, и меня — бесстрастного, желающего, чтобы она поспешила и убралась.
— Спасибо за гостеприимство. — Наконец она разворачивается на босых ногах и, топая, уходит прочь.
Через несколько мгновений дверь захлопывается, и я возвращаюсь к зеркалу, схватив мою зубную щётку. Я чищу зубы. Затем, натягивая шорты и кроссовки, я выхожу на улицу.
***
Утренний воздух ощущался просто здорово. Я направляюсь в парк, слушая звуки Лондона на рассвете, редкий трафик, птиц, звук шагов бегущих ног, стучащих по асфальту. Всё создавало успокаивающий эффект, который был мне так нужен, чтобы хорошо начать свой выходной.
Трава все ещё полна росы, влажный туман прилипает к моему голому торсу, пока я бегу по тропинке. Мои ноги начинают постепенно неметь. Вот то, что мне нужно.
Моё внимание все ещё направлено вперёд, моё направление автоматическое, как будто я пробегал этот маршрут миллион раз.
Наверное, так есть. Те же лица, в основном женские. Все с надеждой улыбаются, когда видят, как я приближаюсь. Их спины выпрямляются, дыхание внезапно превращается во что-то близкое к тахикардии. Сегодня, может быть, тот самый день, когда я остановлюсь и скажу привет, или, может быть, брошу им быструю улыбку, пока буду пробегать мимо.
Как я уже сказал, хреново для них. Они — просто ещё одно лицо среди моря бессмысленных лиц на моем пути. Я незаметно обхожу каждое из них, моё тело работает автоматически, чтобы избежать столкновений.
