Энн Малком
Метод супружества
Серия: «Волны Юпитера #2»
Переводчик: Ольга.
Редактор: Наташа К.
Вычитка и обложка: Татьяна Н.
Примечание от автора
Пиши то, что ты знаешь.
Довольно банальная, но по-прежнему актуальная фраза, и не просто так.
Все мои книги так или иначе очень личные. Все они — частички меня самой: то, с чем я боролась и что чувствовала. Даже то, какими телешоу я была одержима.
Конечно, в некоторых вещах я проявила большую творческую свободу. У меня не было опыта общения с байкерами-преступниками, наемными убийцами, вампирами, демонами или ведьмами… пока. Но многие трудности моих героинь отражают мои собственные.
Если вы читали какую-либо из моих книг раньше, то, возможно, заметили, что я пару раз упоминала выкидыш. К сожалению, это тоже своего рода правило «пиши то, что знаешь».
В этой книге я беспокоилась о том, что наступаю на те же грабли. Что мои читатели могут почувствовать себя «больными» от этой темы, поскольку она неудобна, и исторически замалчивалась или нас убеждали «держать ее при себе».
Затем я мысленно дала себе пинка под зад.
Прежде всего, я не могу решить, что буду помещать в книгу, а что нет. Это решают персонажи. И если бы я заставила себя ничего не писать, это оказало бы этой истории и вам, дорогие читатели, большую медвежью услугу.
Во-вторых, это моя история. Это бесчисленное множество историй других женщин. И еще раз, нас настоятельно просят держать эту тему в секрете, чтобы другим было удобно. Нам суждено страдать в тишине и думать, что мы одиноки.
Но это не так. Вы не одни.
Есть миллионы женщин, которые читают любовные романы, чтобы отвлечься. Но также есть миллионы людей, которым нужно чувствовать, что с ними разговаривают, их видят.
Этим я и занимаюсь.
Я также пишу это, чтобы дать вам надежду. Я пишу то, что знаю.
Я знаю, каково это — в один момент испытывать радость и надежду, а в следующий — боль от потери своего будущего. Я знаю боль, как физическую, так и эмоциональную, от потери собственных детей.
И впервые я знаю, на что похожи удары моей дочери. Я вижу, как мое тело меняется, растет и дает мне надежду.
Я пишу это на шестом месяце беременности.
Так что большая часть страстных желаний, срывов и тревог, через которые проходит Фиона, исходит непосредственно от меня.
А вся самоотверженность, доброта и преданность Кипа исходят от моего мужа. Он готовил мне брауни, когда это было единственное, что я могла переварить. Его беспокоили звуковые волны от ультразвука. Каждое утро он помогает мне встать с постели, растирает мне ноги, разговаривает с нашей дочерью и смягчает все мои срывы.
Он — мое «долго и счастливо».
И она тоже.
Так что это самая личная книга, которую я когда-либо писала. Пришлось разбираться с иммиграцией, чтобы получить свою собственную Грин-карту, как только я влюбилась в ветерана. За исключением того, что я любила его с самого начала и никакого мошенничества с визой здесь нет… на случай, если вы работаете в службе иммиграции.
Кроме того, эта книга — любовное письмо самой себе. Моему мужу.
И самое главное, нашей дочери.
Я надеюсь, что эта книга даст вам все, что вы ищете: побег; вашего следующего любимого книжного бойфренда; немного смеха и, может быть, немного надежды.
Энн
Глава 1
«Предложение»
Фиона
— Берешь ли ты этого мужчину в законные мужья?
Я не думала, что мне когда-нибудь зададут этот вопрос снова.
На самом деле, когда я приехала в эту страну, то дала себе очень конкретные обещания относительно брака, о принадлежности мужчине в принципе.
А именно: что я никогда больше не буду принадлежать мужчине.
Но проблема в том, что я чертовски плохо выполнила обещания, данные самой себе.
— Да, — сказала я сквозь стиснутые зубы, не разбирая слов, что само по себе было чертовски впечатляюще, учитывая, насколько я была пьяна.
Похоже, он был недостаточно пьян.
— Берешь ли ты эту женщину в законные жены?
Глаза цвета морской волны впились в мои. Они были жесткими, сердитыми, говоря о том, что он делает это против воли.
За исключением того, что он вложил в это все свои способности, и все это было его идеей.
— Да беру, — выдавил он из себя. Эти два слова прозвучали так, словно они причиняли ему боль. Как будто кто-то приставил пистолет к голове.
— Теперь я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.
Блять.
Я знала, что эта часть настанет. Отчасти именно поэтому я была почти пьяной в хлам. Да и в целом из-за всей этой историей с женитьбой.
Мы должны были это сделать. Весь смысл свадьбы состоял в том, чтобы сделать ее правдоподобной. Я боялась, что до этого момента у нас все шло не так хорошо. Я, спотыкалась, идя по проходу, Кип все это время сердито смотрел на меня, и мы оба стояли так далеко друг от друга, как только могли, словно боялись, что другой заразен.
Мы заранее договорились, что поцелуй должен был состояться. Но теперь я не могла заставить себя пошевелиться. Мужчина напротив меня — мой муж — выглядел так, словно приклеился к месту.
Напряженный момент.
Черт побери.
Все должно было закончиться еще до того, как началось.
Это же нормально, да? Во-первых, это была нелепая идея.
Могли бы мы по-прежнему изображать «влюбленность» без поцелуя? Я могла бы сказать, что у меня герпес. Или что ему не нравилось проявлять любовь на публике.
Но прежде, чем я успела выпалить что-то в этом роде, он поцеловал меня. Схватил сзади за шею и прижал к себе.
Это не было целомудренным поцелуем в губы, чтобы удовлетворить нашу крошечную аудиторию. Нет, это был настоящий поцелуй. С языком.
Да еще и так смачно.
Я была так потрясена, что ответила.
Сделала это автоматически. Наверное.
Не было другой причины, по которой я стала бы целоваться с мужчиной, которого я вроде как ненавидела и за которого только что вышла замуж.
А реакция моего тела? Жар в каждом дюйме кожи, сжимание бедер от желания… да, это, должно быть, из-за выпивки. И того факта, что у меня не было секса уже три месяца.
А не потому, что меня привлекает мой новый муж.
Нет.
Как, черт возьми, я снова в это вляпалась?
Четырьмя годами ранее
Когда я впервые встретила Кипа Гудмана, это была не совсем ненависть с первого взгляда, но что-то близкое к этому. Когда я впервые встретила Кипа, он вошел вместе с Роуэном. Высокий, мускулистый, темноволосый и задумчивый, словно это было в его ДНК. Он ходил с гримасой, как будто весь мир лежал у него на плечах, и буквально рычал на того, кто неправильно на него смотрел.
Кип неторопливо шел рядом с непринужденной улыбкой, ровными белыми зубами, загорелой кожей и светлыми волосами, выбивающимися из-под бейсболки.
— Что ж, это будет моя новая любимая пекарня, — сказал Кип, подойдя к прилавку. Он оперся локтями о розовую поверхность, выставив напоказ свои мускулистые предплечья под закатанной до локтей фланелевой рубашкой.
Его голубые глаза лениво скользили вверх и вниз по моему телу, пока он бесстыдно разглядывал меня.
— Как тебя зовут, дорогая? — спросил он, когда наконец добрался до моих прищуренных глаз, смотревших на него.
— Я тебе не «дорогая», — ответила я, подражая его ударению на последнем слове, мой тон был резким и агрессивным.
Его глаза загорелись, улыбка стала шире от моего ответа, он ничуть не смутился.
— Ах, акцент, австралийский, если не ошибаюсь. У меня никогда раньше не было австралийки.
