Развод. Цена моего прощения - Чарли Ви

— Илья! Не торопись. Успеешь ещё, — кричу я вслед сынишке и пытаюсь его догнать. Он хоть и маленький, ему всего пять, но очень быстрый мальчишка. Не зря я его на футбол записала.

— Мама!

Илья резко останавливается, поворачивается ко мне и показывает пальцем вперёд.

— Мама, смотри! Папина машина стоит. Ура! Мой папочка приехал.

Илюшка срывается с места и несётся во двор нашего дома. Когда я дохожу до ворот, он уже скрывается за входной дверью.

— Доброе утро, Елена Александровна! — здоровается со мной наш садовник, продолжая усердно орудовать граблями.

— Приветствую, Пётр Сергеевич! Не кажется ли вам, что это пустая трата времени осенью сгребать листья?

Он беззвучно смеётся и указывает взглядом на дом. В этом жесте всё: и страх перед хозяином и возмущение его крутым нравом. Я понимаю его без слов и пожимаю плечами. Мол «что поделать». Тут же неподалёку расхаживает охранник. А когда я поднимаюсь по каменным ступеням, из дверей вылетает моя помощница по дому, Зинаида Степановна.

— О, Леночка! Вы уже пришли, — она приветливо улыбается и начинает громко шептать. — Кирилл Борисович приехал…

— Знаю, Зинаида Степановна, знаю. Видела его машину во дворе.

— Ага. Точно…И он ещё…

— Не в духе? Злой? — снова перебиваю помощницу. — Он в другом настроении сюда и не приезжает. Не переживайте за меня. Всё нормально.

Она кивает и спускается со ступеней.

Захожу в дом. В холле светло и уютно. Мне нравится здесь всё: и светлая мебель, которую я сама выбирала и нежные пудровые обои. Снимаю пальто, вешаю его в шкаф и стараюсь не думать о предстоящей встрече с мужем. Характер у него сложный, взгляд колючий, но надо просто настроиться и не спорить с ним. Иду в столовую, затем в гостиную.

— Илюша, ты где? — зову сына, но в ответ тишина.

Они, скорее всего, в кабинете Кирилла. Иду туда, чтобы поздороваться с мужем и заодно успеть оттащить сына, если вдруг Кирилл занят. А по пути к кабинету мне навстречу бежит Илья.

— Мама, там у папы кто-то плачет, — испуганно оглядывается и бросается ко мне на шею.

— Да ну. Тебе наверно показалось. Ты заглянул в кабинет? — спрашиваю у сына, чтобы разобраться. Он ещё тот фантазёр. Сам напридумывает себе злодеев, потом сам же пугается. Особенно с появлением сиреноголовых. [1] И сколько я не пытаюсь бороться, чтобы он не смотрел такие видео, всё равно он умудряется то стащить телефон, то в гостях у друзей посмотреть.

— Мне не показалось мама. Там реально кто-то плачет и стонет. А может, это бабушка Грэнни [2] на папу напала? — выпучивает глаза от своей догадки и сжимает мою шею ещё сильнее.

— Какая ещё бабушка Грэнни? — хмурюсь я. Глажу сынишку по спине, пытаясь успокоить. — Так, давай пойдём и выясним, что с папой всё хорошо. Давай руку.

Илья смотрит на меня со смесью страха и уважения, берёт меня за руку, и мы идём к кабинету.

Открываю дверь со словами:

— Вот посмотри, никакой бабки Грэнни здесь нет, — и замираю на секунду. Тут же разворачиваю сына к себе лицом, чтобы он не увидел той картины, которая меня повергает в шок. Мой муж, склонившись над незнакомой женщиной, усердно работает над получением собственного удовольствия. И видимо, оно уже на подходе, иначе как объяснить, что, видя нас, он даже не останавливается.

Я захлопываю дверь. Пальцы мелко трясутся, а в голове проносятся десятки фраз, как всё это объяснить сыну.

— Мама, а зачем папа тётю в спину толкает?

Не знаю то ли плакать, то ли смеяться от невинного вопроса моего ребёнка, но он выводит меня из ступора.

— А это он сына с бабкой Грэнни борется. Вытолкать пытается.

— Так, значит, она существует? — брови сына лезут наверх.

— По-видимому, да.

Ради сына держусь и улыбаюсь. Только вот улыбка больше оскал напоминает.

— Слушай, а ты есть хочешь? — беру сына за руку и веду в столовую, отсекая мысль того, что через стенку мой муж трахает незнакомку. Хорошо, что Илья тут же переключается, и я жалею, что не умею так быстро забывать.

Он просит пиццу. Вспоминаю, что у меня в холодильнике тесто пирожковое припасено. Удивляюсь своему спокойствию, несколько лет назад я бы рыдала и белугой выла. Сейчас вся боль внутри, будто кожа покрылась каменной коркой, которая и сдерживает взрыв. А в голове одна мысль — лишь бы не расплакаться перед сыном. Не хочу, чтобы он так рано разочаровался в отце. Не самое лучшее переживание в его возрасте.

Раскатываю тесто, Илья что-то эмоционально рассказывает. Я киваю и делаю вид, что слышу, но его слова проносятся мимо меня, и я никак не могу вникнуть в их смысл.

Кухонная дверь ударяется о стенку, и я чувствую, что в комнату вошёл Кирилл. Смотрю на него исподлобья, не поднимая головы. Воздух натягивается словно покрывало. Мне даже шевелить руками сложно.

— Илья, живо в свою комнату, — Кирилл не кричит, но от его спокойного, не терпящего возражений мурашки бегут по спине. Илья без лишних вопросов спрыгивает со стула и выходит из кухни. Проходит ещё минута, прежде чем Кирилл начинает говорить.

— Я думал вы всё ещё на отдыхе.

Он не оправдывается. Он никогда не оправдывается. Набираю воздух в лёгкие.

— Неважно на отдыхе мы или нет, но в следующий раз трахай своих шалав в гостинице, а не в нашем доме. И да, мы уже, как две недели приехали. И если бы ты хоть немного интересовался своей семьёй, ты бы знал об этом, — я говорю чётко, проговаривая каждое слово.

Кирилл молчит, испепеляя меня взглядом.

— Я не должен перед тобой отчитываться. Это мой дом, когда считаю нужным тогда и приезжаю, — муж смотрит исподлобья. Руки сложены на груди. Весь его вид говорит о том, что он уверен в себе и извиняться не намерен.

— Я всё понимаю Кирилл, но ты приехал с женщиной. Ты изменил мне и напугал сына. Если раньше я закрывала глаза на всё и молчала, то сегодня ты перешёл все границы. Я хочу развод.

— Развод? — он поднимает бровь и злобно ухмыляется. — Как ты заговорила. Несколько лет назад ты была готова на всё, лишь бы я признал твоего ребёнка и помог, а теперь типа гордость появилась.

кровь ударяет мне в лицо, щёки вспыхивают от стыда.

«Сволочь, бьёт по самому больному. Знает