Прорыв - Кайли Кент

Алия

― Он ― обуза, которая не нужна этой команде, Джейкоб! ― кричит дядя Лу на моего отца, ударяя кулаком по большому овальному столу для совещаний. Лицо дяди ярко-красное, маленькая вена на лбу быстро пульсирует.

Я смотрю на отца, который выглядит его полной противоположностью. Спокойный, расслабленный, откинувшийся в кресле, словно ему нет никакого дела ни до чего на свете. Если бы мне нужно было дать кому-то совет, то он заключался бы в том, что никогда не стоит играть с моим отцом в покер. Его лицо бесстрастно в любой ситуации. Честно говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз видела, чтобы он улыбался или смеялся. Наверное, когда еще была жива моя мама. Пятнадцать лет назад. Это долгий срок, чтобы не улыбаться.

Если бы на папу кричал кто-то другой, а не его родной брат, я бы поспешила сбежать из этой комнаты. Платье «Alexander McQueen» и брызги крови не слишком хорошо сочетаются. А мне нравится этот наряд.

― Насколько я знаю, это моя команда, Лу, ― возражает папа, приподняв одну бровь.

― Папа, дядя Лу, возможно, прав. Кинг ― это практически неизбежный судебный иск. Этот парень станет причиной негативной прессы и всего остального, что не нужно команде, которая хочет взять Кубок в этом году. ― Это говорит мой старший брат Грейсон, он же нападающий «Ванкуверских рыцарей».

― Он лучший снайпер лиги со времен Халла¹, только у этого парня лучше бросок. Я хочу его. Мы подпишем с ним контракт, ― говорит папа с категоричностью, означающей, что никто не смеет продолжать с ним спорить.

― А что насчет этого? ― Дядя Лу указывает на экран телевизора, установленный на стене в конце конференц-зала.

На экране ― ухмыляющееся, наглое лицо Лиама Кинга. Он раскинулся на черном кожаном диване в обнимку с тремя полуголыми хоккейными зайками². Но не его сомнительный выбор девиц привел СМИ в бешенство. Нет, именно белый порошок и свернутая стодолларовая купюра, лежащие на столе перед ним, вызвали настоящий ажиотаж.

Я годами гадала, что происходит за закрытыми дверями этого конференц-зала. Сказать, что я разочарована тем, насколько будничной и скучной была эта встреча, значит преуменьшить. Не знаю, чего я ожидала, но когда отец позвонил и сказал, что я нужна ему, я сразу же ухватилась за возможность стать частью команды. Как единственной девочке в семье, мне никогда не позволялось быть среди мальчиков. Я не должна была разбираться во внутреннем устройстве бизнеса моего отца. Не нужно было быть гением, чтобы понять, как моя семья сколотила свое состояние.

Мы не выбираем семьи, в которых родиться. Мы просто должны научиться жить с ними, верно? Согласна ли я со всем, что делают мой отец и братья? Нет, но они ― моя единственная семья, и я люблю их, невзирая на кровь на их руках. В отличие от матери, мой отец всегда был рядом. Он никогда не оставит меня одну и не отдаст на съедение волкам.

― Для этого у нас есть Алия. Она будет нянчиться с Кингом и следить за тем, чтобы он не привлек негативного внимания прессы, ― говорит отец.

― Подожди… что? ― спрашиваю я. И беру свои слова обратно. Кажется, мой отец готов отдать меня на съедение волкам ― просто эти ублюдки замаскировались под группу брутальных хоккеистов.

― Ни в коем случае. Разве мы смотрим не на одни и те же гребаные фотографии, папа? Этот мудак и на дюйм не приблизится к моей сестре. Он бабник, который видел больше заячьих задниц, чем сам Багз Банни. ― Грей стремительно поднимается на ноги, при этом его стул падает назад.

― Сядь на место. ― Голос отца повышается. Что можно сказать о Джейкобе Монро? Этот человек не терпит истерик. Ни от кого. Особенно от моих братьев. К моим настроениям и вспышкам он относится гораздо снисходительнее. Но к их? Не очень.

Мои губы подрагивают. Это опека старшего брата. А еще я рада, что кто-то наконец-то сказал Грею заткнуться, когда речь заходит о его властном поведении со мной.

― Неужели ты думаешь, что я подвергну свою дочь риску, Грейсон? Ты будешь выходить на лёд вместе с Кингом. Ты его товарищ по команде, и я верю, что ты вселишь в него страх перед дьяволом ― пусть этот ублюдок точно знает, что будет, если он хоть пальцем тронет твою сестру, ― отвечает отец.

Н-да, моя радость продлилась недолго. Я должна была догадаться, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

― Ты же понимаешь, что я сижу прямо перед тобой, ― говорю я.

― К чему ты клонишь? ― спрашивает папа.

― У меня есть свой разум и своя воля. Насколько я знаю, мы живем в двадцать первом веке. Если я захочу, чтобы вся эта чертова команда трахнула меня, я могу и сделаю это, ― говорю я ему.

Мой отец моргает. Дважды. Его пальцы сжимаются вокруг ручки, которую он держит. Удивительно, что она еще не сломалась под давлением. Бросив ручку на стол, он встает и подходит к панорамному окну от пола до потолка за своим столом.

― Иди сюда, Алия, ― говорит он, глядя сквозь стекло.

Я поднимаюсь на ноги и выпрямляю спину. Я не отступлю. Эти мужчины должны понять, что я уже не маленькая девочка. Мне двадцать четыре года. Я должна иметь возможность принимать собственные решения. Я подхожу к отцу, его взгляд устремлен на каток внизу.

― Видишь лед? ― спрашивает он.

― Да, ― отвечаю я.

― Какого он цвета? ― Он не смотрит на меня. Его глаза прикованы к катку.

― Белый, ― говорю я ему.

― Белый, ― повторяет он. ― Если ты позволишь кому-то из игроков команды дотронуться до тебя, лёд окрасится в красный цвет от их крови, и тебе придется придумать креативный способ объяснить, куда пропала целая команда игроков НХЛ, ― говорит он, прежде чем обратить на меня свой ледяной взгляд.

Я сглатываю. Мой отец уже не в первый раз угрожает убить любого парня, к которому я проявлю интерес. Я очень хорошо научилась скрывать тот факт, что хожу на свидания. Я считаю,