Его сладкая (по)беда (СИ) - Саша Кей

— Красавчик! — Танька смотрит с таким искренним восхищением, что мне становится даже завидно.

Сама я к концу этой чертовой смены еле живая. Вот вообще не до восторгов.

Эта сегодняшняя вереница кобелей меня точно доконает.

Я только и могу, что закатывать глаза, вынимая иглу из мускулистого бедра.

Но и во мне есть слабость к брюнетам с суровым взглядом. Так что даже я таю.

Потрепав по холке чернющего алабая, поворачиваюсь к его хозяину.

— Неделю не купать, — по привычке строго предупреждаю я, хотя Коршунов в нашей ветклинике давно собаку обслуживает, и вроде показал себя адекватным, но лишним, пожалуй, не будет.

Мне кивают, подтверждая, что услышали, и самцы покидают процедурный кабинет.

Господи, этот день когда-нибудь уже закончится?

Я люблю животных. Очень. Иначе не стала бы ветеринаром.

Но сегодня в нашей тихой и обычно полупустой ветклинике какой-то аврал.

Штат у нас маленький. Когда хозяйка открывала клинику с высоким ценником за городом, она рассчитывала на небольшой поток. Рядом турбаза, куда люди ездят с питомцами, и два коттеджных посёлка, чьи обитатели на своих четвероногих друзей денег не жалеют. И обычно у нас не больше пяти пациентов. Малина, а не работа.

Но не сегодня.

Чего стоят голуби, которых принесли ради справки для перевозки в другую область. Сорок голубей, Карл! Шесть котов, кролик, морская свинка, два хомяка, сбежавший у кого-то хорёк… Теперь вот вакцину алабаю понадобилась.

Я уже ждала, что кто-то приведёт корову.

Интересно, в соседнем элитном посёлке имеются коровы?

— Там ещё есть пациенты? — вяло интересуюсь я у Тани, истово молясь в душе́, чтобы поток, наконец, прекратился.

Танюха выглядывает наружу и застревает в дверях. Ответа от неё нет.

Шок, что ли? Неужто корова?

Ой, ну что там… Уже почти восемь вечера.

Встаю за её плечом и пытаюсь понять, что же ее так сразило.

А Таня по-прежнему пожирает глазами, нет, не алабая, а его хозяина.

Определённо на Коршунова приятно посмотреть, и все девки у нас по нему сохнут. Богатый, красивый мужик. Правда, по первости мы не разглядели лица из-за его бороды, но фигура у него зачёт. Но потом он бороду сбрил, и фанклуб расширился.

— Нет, ну какой сукан… — вздыхает Таня.

Хмыкаю.

У Кирилла Коршунова всего один недостаток — недавно появившаяся супруга, которая, обхватив округлившийся живот, стоит в дверях клиники и дышит воздухом с улицы. Токсикозом мается бедняга. [Историю Кирилла Коршунова можно оценить в романе «Тебе не сбежать от меня» — https:// /ru/book/tebe-ne-sbezhat-ot-menya-b424313]

Забавно видеть, как молодая жена ревнивым взглядом косит на Танькину хламиду с расстёгнутой верхней пуговкой.

Бледная, зелёная, а мужа караулит. Молодец. За своей собственностью нужен глаз да глаз. А то всякие Таньки уведут.

Хотя Коршунова, по-моему, и так всё устраивает. Он никуда и не рыпается, в Танькино декольте не заглядывает, да и сам во время приёма постоянно выглядывал из кабинета, чтобы убедиться, что жена никуда не делась.

— Взять бы его на поводок, — мечтает коллега.

— Элитная особь, — соглашаюсь я, кивая на пса. — С таким псом только настоящий мужик сладит. Реальные пацаны заводят алабаев, овчарок, бультерьеров… В общем, не брехливые породы.

— Потрясающий экстерьер, — опять вздыхает Танюха, не отрывая взгляда от широченных плеч, обтянутых чёрной футболкой, под которой перекатываются мускулы.

— Ну, настоящие самцы держатся вместе, — усмехаюсь я. — Каков пёс, таков и хозяин.

Рядом кто-то закашливается, я с тоской перевожу взгляд на диванчик у двери в кабинет, на котором, стыдливо отсаживаясь подальше от переноски, покрывается красными пятнами огромный бугай в костюме.

Опачки!

Ещё один клиент. Прищуриваюсь. И похоже, денежный.

Ноги свои длинные вытянул через весь проход. Туфли итальянские выставил. Ждёт. А у меня через двадцать минут конец смены. И встреча с бабами. Сейчас Левина уже подкатит.

Ну и с кем он?

— Что у вас? — тут же принимается строить глазки Таня, оценив дорогущие часы на крепком запястье.

— Вот, — буркает амбал, указывая на переноску, и басит. — Мы по записи.

Со вздохом я выхожу в коридор. Ну и что нам бог послал?

Матерь Божья…

Йоркширский терьер.

Меня начинает разбирать смех.

Угу. Каков пёс, таков и хозяин.

То-то громила смотрит на меня, как Ленин на врага народа. Удар по токсичному мачизму нанесён. Молодец, Зоя. День прожит не зря.

Интересно, он с собакой дочери или жены? Кольца не вижу. Хотя не все мужики их носят. А у этого на морде написано, что он бабник. Запросто может просто не светить матримониальный статус.

И бабы небось ведутся на смесь из греческого профиля, длинных пальцев и брелока от «Майбаха».

Танька, метнувшаяся на место администратора, проверяет записи.

— Бетти Генералова? — спрашивает она из-за стойки.

Это ещё и девочка… которая тут же заходится звонким лаем.

Я закусываю губу, чтобы сдержаться.

— Артём Генералов! — рявкает бугай, всё-таки заметив, что я вот-вот заржу. — Бетти — моя собака!

Артём Генералов.

Значит, глаза меня не подводят.

А он изменился.

Пожалуй, лучше не задумываться, сколько лет мы с ним не виделись, а то ненароком можно вспомнить, что мне через полтора месяца тридцатник стукнет. Для меня это совершенно лишняя, нервная и крайне преждевременная информация.

У нас вообще с девочками традиция: накануне днюхи устраивать анестезию. Такую, чтоб весь день рождения ты мечтал просто выжить, и с утра тебя волновало, есть ли рассол в доме, и стоит ли телефон на беззвучке, а не сколько там лет прогремело. Жаль, в этом году Левина по причине скоропостижной беременности выбыла из строя, но, надеюсь, остальные не подведут.

Генералову, небось, такие меры по обезболиванию были не нужны. У нас же мужик в тридцать — считай, пацан.

Угу. Сидит.

В густых каштановых волосах несколько выгоревших прядей, отдающих в рыжинку. Морда загорелая, отчего глаза его наглые зелёные кажутся невыносимо яркими. Белая рубашка на груди подозрительно натягивается, намекая, что там ра́звитая мускулатура. Даже мимические морщинки в уголках глаз, какие бывают у людей, любящих посмеяться, его не портят.

Бесит, что у него нет ни ранней седины, ни залысин, ни пузца.

А это было бы справедливо, учитывая всю выпитую им у меня кровь.

Вот что ему стоило подурнеть? Превратиться в додика?

И ещё больше бесит, что он меня не узнает.

Не то, чтобы прям обязан был. Я,