Порочный сексуальный татуировщик - Эрика Уайлд

— Китти-Кэт, мы летим в Лас-Вегас, — объявил Мейсон Кинкейд, потирая в предвкушении ладони. — Город грехов — идеальное место для развлечений и веселья. Как думаешь, в какие неприятности нам посчастливится там влипнуть?

Катрина Сэндс пристегнула ремень безопасности и поудобнее устроилась в кожаном кресле первого класса рядом с Мейсоном — ее лучшим другом и школьным товарищем с четырнадцати лет. Она нисколько не удивилась, что он уже составлял мысленный список всех диких и безрассудных приключений, ожидавших его в таком свободном городе, как Лас-Вегас. Мейсон Кинкейд — нарушитель правил, искатель острых ощущений и потакающий своим желаниям плохой мальчик, полностью поглощенный удовольствиями и их мгновенным удовлетворением. Судя по всему, что она слышала о городе, который никогда не спит, там Мейсон был бы в своей стихии.

«Ох, какая радость», — подумала она со смиренным вздохом. Не то чтобы она была ханжой. Отнюдь. Просто не была в восторге наблюдать за тем, как ее лучший друг, как кобель, носится по всему Вегасу. Этого зрелища ей с лихвой хватало каждый день.

Она повернула голову и встретилась с ярко-голубым взглядом Мейсона.

— Ты же понимаешь, что эта поездка не только для тебя и твоего члена? Что мы едем в Вегас, потому что твой брат Клэй женится на Саманте? — напомнила она об одной важной детали.

Уголки его губ приподнялись в снисходительной усмешке.

— Конечно, я понимаю, что завтра днем мой брат наденет старые добрые оковы брака. Но это не значит, что все выходные будут посвящены одной лишь свадьбе. На самом деле, сегодня вечером мы с Леви планируем увести Клэя куда-нибудь и убедиться, что он проведет свой последний холостяцкий вечер стильно.

Прекрасная возможность для Мейсона повеселиться с на все согласной женщиной, готовой провести ночь в его гостиничном номере. Так Мейсон и действовал. Сколько она его знала, он жил под девизом «поматросил и бросил», когда дело касалось женщин, и всегда следил за тем, чтобы они заранее знали условия. Никаких обещаний, никаких обязательств и ничего более длительного, чем разовый перепихон.

И каждый раз, когда Катрина наблюдала за этим, внутри нее умирала частичка надежды. Надежды, что однажды Мейсон разглядит в ней нечто большее, чем просто лучшего друга и женщину, обладающую личными и профессиональными качествами. Но мужчина не обращал внимания на ее глубокие чувства к нему, а она не хотела говорить ему о них, рискуя получить болезненный отказ. Гораздо проще и безопаснее для них обоих оставаться во френдзоне.

Она знала его двенадцать лет и искренне верила, что Мейсон Кинкейд не способен на серьезные отношения ни с одной женщиной. И ей действительно нетрудно было понять причины, учитывая его детство — отца он не знал, а мать больше заботила следующая доза, чем родные дети. Мейсон, возможно, был мастером отношения «мне плевать на всё и вся», но Катрина одна из немногих знала, сколько боли и обиды на самом деле скрывается за этим беззаботным поведением.

Посадка на коммерческий рейс, на котором они летели в Лас-Вегас, завершилась, и одна из бортпроводниц начала закрывать багажные полки, а другая объявила о необходимости перевести все электронные устройства в режим полета. Симпатичная брюнетка-стюардесса остановилась рядом с местом Мейсона у прохода и положила руку ему на плечо.

Он взглянул на нее, и женщина улыбнулась, слегка покраснев, когда он направил в ее сторону всю мощь своей мужской сексуальности. Да, Мейсон оказывал потрясающий эффект на женщин. Благодаря великолепным чертам лица, сексуальной улыбке, от которой плавились трусики, и татуировкам плохого мальчика, обвивавших обе мускулистые руки, он притягивал к себе женщин непреодолимой силой.

И придурок прекрасно об этом знал и без колебаний использовал свое обаяние в своих интересах.

— Сэр, прошу вас пристегнуть ремень безопасности, — сказала она очень мило, когда ее рука заметно сжала его мускулистое плечо.

— Конечно. И зовите меня Мейсон, — сказал он, застегивая ремень на талии, его тон был таким же легким и кокетливым, как и подмигивание. — Поскольку я лечу первым классом, а вы будете меня обслуживать, мы могли бы обращаться друг к другу по имени.

Катрина закатила глаза, но стюардесса рассмеялась над двусмысленностью предложения и бросила на него откровенный взгляд, прежде чем перейти к передним креслам, где сидели Клэй и Саманта. Через проход от Мейсона сидел его младший брат Леви вместе с Тарой, которая работала барменом в баре Клэя «У Кинкейда». Билеты первого класса были делом рук Клэя, как и отдельные гостиничные номера для каждого в отеле «Белладжио».

Пока стюардесса, покачивая бедрами, шла до конца прохода, Мейсон, вытянув шею, все пялился на ее задницу.

Затем снова взглянул на Катрину со своей типичной волчьей ухмылкой и бесстыдным блеском в глазах.

— Как думаешь, она согласится принять меня в клуб любителей авиасекса? — спросил он, и Катрина знала, что это не совсем дразнящий вопрос.

Она предупреждающе прищурилась, потому что сама мысль о том, как Мейсон трахает какую-то цыпочку в нескольких футах от нее, была невыносима.

— Даже не думай об этом.

Он наклонился так близко, что их плечи соприкоснулись, а его губы оказались возле ее уха.

— С тобой не весело, Китти-Кэт.

От его теплого дыхания пряди ее светлых волос с фиолетовыми кончиками шевельнулись, и ей едва удалось подавить дрожь, пробежавшую по позвоночнику и заставившую ее соски неприятно затвердеть.

— Заниматься сексом в тесном туалете самолета — не мое представление о веселье.

Господи, может, она ханжа, подумала Катрина, нахмурившись. Или, может, просто прошло слишком много времени с тех пор, как она занималась сексом. Прошел почти год, и даже тот последний раз с парнем, с которым она встречалась, оставил ее неудовлетворенной.

— Там может быть тесно и горячо, — согласился он тоном, который был одновременно веселым и многозначительным. — Но это не обязательно плохо.

Она покачала головой.

— Ты такой…

— Знаю, знаю, — перебил он, прежде чем она успела договорить. — Я — кобель.

Он — кобель и даже не удосуживался это отрицать.

— Но к твоему сведению: ты же знаешь, что мне гораздо веселее, чем тебе.

Когда самолет начал удаляться от выхода на посадку, Мейсон снова сел ровно и с внезапно серьезным лицом стал ее изучать.

— Как ты веселилась в последнее время? — спросил он, будто считал, что она не способна хорошо проводить время. — И вообще,