пути.
Это означало, что Леви пропускал массу удовольствий, а не в этом ли заключался смысл поездки в Вегас? Если, конечно, не считать женитьбу их брата.
— В этой поездке ты будешь нытиком? — спросил он Леви.
Прежде чем ответить, его брат допил остатки апельсинового сока.
— То, что я не гоняюсь за каждой юбкой, как ты, не означает, что я нытик.
Мейсон решил проверить эту теорию.
— Значит, ты поведешь Клэя в стриптиз-клуб в его последнюю ночь на свободе?
Прежде чем Леви успел ответить, Клэй перегнулся через подлокотник, высунув голову в проход, и включился в разговор, к которому, очевидно, прислушивался.
— Жаль разочаровывать тебя, Мейс, но мы не пойдем в стриптиз-клуб.
Мейсон вскинул руки вверх, разочаровавшись в обоих братьях.
— Видите, вот почему я не завязываю серьезных отношений. Подкаблучники лишают всех удовольствия от настоящего мальчишника.
Приехав в Вегас и заселившись в свои отдельные номера в отеле «Белладжио», парни и девушки разошлись каждый в свою сторону, чтобы провести день и вечер по-своему. В то время как Мейсон пообещал сделать последний день и ночь Клэя на свободе незабываемыми, Катрина и Тара предпочли более сдержанный подход к развлечениям невесты и отвели Саманту в спа-центр отеля, где все трое предались долгим процедурам, роскошному массажу, обертыванию, придающему коже мягкость и сияние, а также увлажняющим процедурам для лица.
Спустя несколько часов, со свеженьким маникюром, они сидели бок о бок в креслах для педикюра. Это была последняя процедура дня. Все трое были закутаны в мягкие, пушистые халаты, пили шампанское и ели клубнику в шоколаде.
Нет жизни слаще, чем эта, подумала Катрина с довольным вздохом. Она откинулась в мягком кожаном кресле, наслаждаясь первой детокс-ванночкой для ног, не в силах припомнить случая, чтобы с ней кто-нибудь так нежничали и помогал расслабиться, или чтобы она испытывала такое спокойствие. Поскольку в обозримом будущем секс ей не светил, несмотря на то, что она сказала Мейсону в самолете о связи с каким-нибудь незнакомцем, она решила, что забота о своем теле, разуме и душе с помощью множества терапевтических процедур будет лучшим вариантом.
— Спасибо за потрясающий день, — поблагодарила Саманта, ее гладкое лицо сияло от недавнего увлажнения, и от мужчины, за которого она собиралась выйти замуж. — Словами не передать, как много для меня значит присутствие вас на свадьбе в эти выходные и то, что вы будете моими подружками невесты. Я обожаю вас двоих.
Катрина улыбнулась. Саманта, возможно, происходила из богатой семьи, но она была милой, искренней и лучшим, что когда-либо случалось с Клэем.
— Мы испытываем к тебе те же чувства, — заверила она, и они чокнулись бокалами с шампанским.
— И мы бы ни за что не пропустили эту свадьбу, — добавила Тара, взяв спелую красную клубнику и откусив шоколадный кончик.
Саманта приподняла недавно скорректированную бровь.
— Почему? Потому что не можете поверить, что Клэй действительно женится, и хотите убедиться в этом сами? — Ее тон был легким и дразнящим, прекрасные голубые глаза радостно сверкали.
Катрина знала, что она шутит, но хотела ее заверить, что причины их пребывания здесь залегали гораздо глубже.
— Нет, потому что вам с Клэем суждено быть вместе, а мы все семья, а это значит, что мы всегда будем рядом с вами.
Слово «семья» далось Катрине нелегко, особенно, когда ее родной отец-неудачник ушел, когда ей было тринадцать, а ее мать изменилась и снова вышла замуж за человека, которого Катрина боялась… и как она поняла, в итоге, не без оснований. Теперь семьей она считала Мейсона и его братьев, а также тех немногих людей, кому позволила войти в ее ближайшее окружение. Людей, зарекомендовавших себя преданными, надежными и заслуживающими доверия. И теперь в эту небольшую группу входила Саманта.
— Раз мы — семья, — Саманта с любовью перевела взгляд с Катрины на Тару. — Тогда вы — мои сестры, которых я всегда хотела иметь.
Катрина улыбнулась, пошевелив пальцами ног в теплой, ласковой воде, пузырившейся вокруг ее ступней и лодыжек.
— Это хорошо, потому что ты застряла с нами.
Прошли минуты тишины, пока они допивали шампанское, а пятки и пальцы отшелушивались, затем им обтерли икры горячими полотенцами и обработали ступни парафиновым воском, сделав их гладкими и мягкими. Саманта выбрала всем красивый розовый лак для ногтей, который соответствовал цвету платьев подружек невесты и цветам ее свадебного букета.
— Итак, как бы ты хотела провести свою последнюю ночь в качестве одинокой женщины? — спросила Тара, пока они ждали, чтобы лак на ногтях высох. — Слышала, «Австралийский гром» — популярное шоу для девичников. Наблюдать за тем, как горячие, мускулистые мужчины танцуют, раздеваются и толкаются бедрами, может быть весело.
Саманта поморщилась, явно наложив вето на эту идею.
— Я пропущу австралийцев. Я хочу смотреть, как раздевается единственный мужчина, и это Клэй. Этот мужчина такой чертовски горячий, что я бы в любой день устроила ему танец на коленях, — она мило усмехнулась, уже захмелев от шампанского.
Да, Саманта влюбилась по уши, и Катрина не могла не завидовать тому, что подруга нашла того единственного — и Клэй отвечал ей взаимностью. Их стойкие отношения и непоколебимые чувства друг к другу заставили Катрину еще больше осознать недостаток мужского внимания и желать большего.
Хотя она уже много лет питала к Мейсону более интимные чувства, все же старалась давать шанс другим мужчинам. У нее даже было несколько кратковременных, но преданных отношений с хорошими, порядочными парнями. С надежными мужчинами, которые не пугали ее и относились с тем уважением, которого заслуживает любая женщина. С добрыми мужчинами, которые не судили ее по волосам с фиолетовыми кончиками, эксцентричной одежде или татуировкам с бабочками, из-за которых другие называли ее «белой швалью» или бродяжкой — термины, которые использовал ее отчим, чтобы унизить ее.
Но глубоко в душе Катрина знала, что зацикленность на этих более пассивных качествах, когда дело касалось мужчин, с которыми она встречалась, являлось частью проблемы и причиной провала попыток наладить эти отношения. Она хотела этой безопасности, доверия и уважения — да и какая девушка этого не хочет? — но она также жаждала сильной страсти и обжигающего желания, охватывавшего ее тело и чувства. Ей нужен был мужчина, уверенный в своей способности взять на себя контроль и познакомить ее с запретными удовольствиями, которых жаждало ее тело, не заставляя после этого чувствовать себя дешевой, грязной или уязвимой.
До сих пор она не встречала мужчину с такой уникальной способностью и,
