— Ну и сколько еще будем опаздывать? Где на этот раз были?
— Вам рассказать — не поверите, Вероника Захаровна! — оживился Приходько, с актерским простодушием вытаращив глаза.
— Садитесь, садитесь, — поторопила Вероника, предвидя театральный экспромт на десять минут.
— Нет, правда! — с жаром подхватил Московкин, школьный секс-символ, и потряс челкой, выстриженной перьями. — Представьте себе, Вероника Захаровна: идем мы с Серегой сейчас по двору…
— А во дворе что делали — курили? — уточнила Вероника довольно, впрочем, равнодушно.
— Идем и видим: старушка с палочкой за забором, — не отвлекаясь и возвышая голос, продолжал Московкин. — И говорит…
— …«Переведите, деточки, через дорогу!» Точно?
Деточки дружно потупились.
— Ну-у… типа того…
— Надо же! Хоть бы новенькое что придумали с шестого класса! — от души возмутилась она. — Садитесь уж… Что еще такое?
Последний вопрос относился к Стрелковой, остановившейся у стола и глядевшей моляще из-под густосиних ресниц.
— Фероника Сахарофна, — прошелестела та, — у нас сфета не пыло фечером… Я не успела… — И преданно захлопала глазами.
С ресниц ее посыпались синие крошки.
— Ладно уж… но чтобы в следующий раз… — скороговоркой отмахнулась Вероника и со вздохом открыла журнал.
С грустью посмотрела в него и перевела взгляд на учеников.
Те вдруг разом занялись делами: кто-то принялся прилежно заполнять дневник, кто-то — с деловым видом рыться в папке, а кто-то — внимательнейше рассматривать свеженаращенные ногти длиной четыре сантиметра или ловко тыкать этими ногтями в кнопочки сотового телефона.
Вероника не спеша вписала в положенную строчку журнала тему урока и объявила:
— Значит, сегодня у нас анализ стихотворения.
Потом еще раз вздохнула и добавила с ноткой надежды:
— По выбору учащихся!
И оглядела класс.
В лицах отразились сдержанное раздражение и легкое замешательство — не доходящее, впрочем, до страха. Лишь Московкин поднял глаза и лучезарно улыбнулся со своей второй парты, демонстрируя то ли полную готовность к анализу стихотворения, то ли убежденность в своей неотразимости.
— Московкин! Хочешь отвечать — подними руку! — раздраженно предложила Вероника.
Сияние в его глазах тут же померкло, сменившись тихим укором.
«Двойки… нет, колы! Всем в столбик. Такой славный частокольчик в журнале… Так сожрут же на первом педсовете», — размышляла она, постепенно пропитываясь яростью, как промокашка чернилами.
— Можно мне? — вдруг нездешним гармоничным аккордом прозвучало сбоку.
И не успела Вероника кивнуть головой, как тихоня Анечка Крившук, умница девочка и, можно сказать, звезда параллели, с трогательной уверенностью приблизилась к учительскому столу и, повернувшись лицом ко всем этим невежам, объявила звонко:
— Пушкин! «Пророк».
Увлажненными глазами Вероника посмотрела на это дитя и машинально прикрыла веки — так лучше слушалось.
Не часто в одиннадцатом читали Пушкина наизусть. Ну и что с того, что когда-то учили и «Я вас любил…», и «Онегина» — все равно ведь не помнят! Вон физиономии какие изумленные — поверишь, что и про Пушкина впервые слышат!
— Вероника Захаровна, а что такое «пророк»? — непринужденно осведомился с места Приходько.
Крившук запнулась, оглянулась на Веронику. Та озадаченно воззрилась на Приходько, не в силах решить — простодушное ли это невежество или откровенная наглость?
На помощь пришел Московкин:
— Ты че, Веталь? ПРО! РОК! Забыл, что такое рок, что ли?
Вероника онемела.
Досадной особенностью ее организма был, кроме всего прочего, обычай лезть в карман за каждым словом. Уже потом, постфактум, ей в голову приходили десятки остроумнейших, не-в-бровь-а-в-глаз ответов. В нужный же момент самым привычным для нее состоянием было, увы, позорное хлопанье глазами!
Пауза затягивалась.
Уже послышалось несколько сдавленных смешков. Уже залилось нежно-алым личико Анечки Крившук…
И как раз в эту самую минуту со стуком распахнулась дверь, и подобно неудержимому цунами в класс ворвалась Светлана. Челка ее разметалась по всему лицу, и Вероника испугалась было, что сейчас она, ничего не видя, врежется в нее и свалит с ног. Однако Светка лишь цепко схватила ее за руку и мгновенно вытащила в коридор с воплем:
— Уважаемая Вероника Захаровна! Одно из двух — или ваш Беспечный, или я! Нам тесно в одном кабинете! И имейте в виду — это мое последнее! Абсолютно! Окончательное! Слово!!!
И таким образом почти что кстати началась совершенно другая история.
В отношении работы муж сочувствовал Веронике. И, как правило, принимал все близко к сердцу. Иногда, на ее взгляд, даже чересчур.
— Черт-те что! Ну как это — брызнуть газовым баллончиком? На уроке истории! Да в наше бы время…
— В ваше время газовых баллончиков не было, — уточняла Вероника. — И чем, интересно, история лучше других предметов? На литературе, значит, можно?!
— Да не в этом же дело! Вы кого воспитываете вообще, детей или бандюг?! — возмущался он.
— А что мы? Это все телевидение, боевики всякие… Пропаганда насилия, — оправдывалась она.
— Но как же это ты могла допустить! — накалялся он. — Ты классный руководитель или нет?! У тебя обязанности есть или нет?!
Тут уж Вероника окончательно выходила из себя.
— Обязанности? А как же! — сбивалась на визг она. — Обязанностей — некуда складывать! Не успеет сентябрь начаться — пиши семь списков класса! Список в буфет, список в медкабинет — с адресами, между прочим, и с датами рождения, — и точно такой же в библиотеку! Потом еще завучу: отдельно по годам рождения, отдельно мальчиков и девочек; потом немцев и англичан отдельно по группам, ну и в личные дела. А там уже мелочь разная: то краеведение заставляют вести, то эмхэка…
— Вот и очень хорошо, что краеведение! И правильно, — не уступал супруг. — У нас вот тоже Ольга Федоровна кружок вела — «Люби и знай свой край». Очень даже интересно было! И в музей ходили, и по местам боевой славы, и в походы — помнишь, я фотографии показывал? Только альбом этот куда-то делся — у матери, что ли, поискать, нашим девкам хоть показать… А что еще за эмхэка, я не понял?
— Ну, мировая художественная культура. Искусство там, религия с философией… Новый предмет, вести никто не хочет, а я крайняя. Как обычно! — негодовала Вероника. — Да еще сдуру детям учебник красивый такой заказала, с цветными вклейками, а к нему, оказывается, программу не достать! Целый месяц искала…
