Осознание, что она отвыкла от моих прикосновений, жалит как гадюка. С неохотой разжимаю пальцы, и Катя выдыхает. С облегчением.
А мне хочется долбануться башкой о руль, потому что сам в свое время все испоганил и выбросил.
Теперь стиснуть зубы и терпеть. Ради нас и ребенка, которого Катя носит.
Когда я говорил, что не отступлю, я именно это и имел в виду.
– Ты уже пыталась прогуляться, чуть не познакомилась с лесной дорогой лицом к лицу, так сказать.
Слышу в ответ смешок. Катя быстро соображает, что сделала что-то не то. Прикусывает губу, а мне ещё хочется её смех послушать. Но момент упущен.
Выхожу из машины и подхожу к пассажирской двери. Распахиваю её.
Катя недоверчиво косится на мою протянутую ладонь.
– А ты меня удержишь, Потапов? Или отыграешься и сам меня с грязью познакомишь?
Открываю рот, чтобы возмутиться, но её рука неуверенно опускается на мою.
Её тепло вышибает воздух из легких.
– Дыши, Потапов, а то умереть можно от кислородного голодания, – подкалывает Катя.
Крепко держу крохотную ладошку, наслаждаясь теплом кожи.
– Далеко идти? – с тоской смотрит в ту сторону, откуда мы приехали.
– Думаю, минут двадцать. В лучшем случае.
Рваный выдох. Её плечи опускаются.
– Могу понести тебя на ручках.
Ну а что? Попытка не попытка. Катена смеется.
– Падать, так вместе?
– Я готов с тобой и падать, – намеренно не приглушаю голос, чтобы она услышала.
Её щеки краснеют.
За всю дорогу не удается поговорить, потому что я слишком сосредотачиваюсь на влажной траве и ловлю Катю каждый раз, когда она поскальзывается.
– Блин, у тебя на ногах точно кроссовки? – недовольно бурчу, когда вижу, что красная сеточка становится темной от влаги. – Больше похоже на носки с подошвой.
Пытаюсь заткнуться, но слишком переживаю, что она может простудиться.
– Потапов, – Катя закатывает глаза и опять поскальзывается, дергаю её за руку, выравнивая, – когда ты успел стать таким ханжой?
Катена цокает.
– Когда узнал про ребенка? – задаю риторический вопрос.
– И что? С ним все в порядке.
– Так нужно же, чтобы порядок был и с тобой.
За перепалкой доходим до домика, и Катена радостно вскрикивает:
– Уф, мои ножки, – скидывает обувь.
– Носки снимай тоже.
Оборачивается и прищуривается.
– Хорошо, мамочка.
Вот специально же выводит. По блеску в глазах понимаю. Сцепляю крепче зубы, чтобы не поддаваться на провокации.
Щелкаю чайником. Повезло, что электричество не вырубили, а только связь прерывается.
Завариваю чай, ставлю на стол. Катена как раз выходит из ванной, переодевшаяся и в теплых носках.
Умничка! Хоть это не сделала поперек мне.
– Садись, чай горячий пей.
– Потапов, – она подходит к столу, но застывает в паре шагов от него.
Сижу и с наслаждением смотрю на животик, который оказывается на уровне моих глаз. Ну почти.
– Условия.
– А? Да, я слушаю.
– Мои глаза выше, Миша.
С неохотой отрываюсь от тела Катены и встречаюсь с её взглядом. И понимаю, что пойду на все её условия.
– Давай, я готов.
Глава 9
Катя
Его взгляд смущает. Пристально смотрит на живот. Как рентген. Надеюсь, что он не приобрел суперзрение, которое может сканировать всех.
– Что за условия, Катен?
Опускаю взгляд на исходящую паром кружку с чаем. На ногах пальцы поджимаются от одной мысли, как станет тепло, когда я сделаю глоток.
– Чай остынет, – Потапов кивает на стол, – ты можешь говорить и одновременно греться.
Разумный довод.
Усаживаюсь на стул. Теперь мы с бывшим на расстоянии в несколько десятков сантиметров. Но даже это расстояние не спасает от того, что я ощущаю его запах.
Это грозит срывом. Эмоциональным.
Откашливаюсь и делаю большой глоток. Жидкость обжигает горло. Давлюсь.
– Да аккуратнее ж ты, Катен, – Миша перехватывает кружку, чтобы я ещё и не умудрилась обжечься, – куда ты торопишься? У нас три дня впереди.
Напоминает о вынужденном заточении. И это меня охлаждает. Мысли приводит в порядок.
– Условия.
Кивает, складывает руки на столе. Карие глаза неотрывно следят.
Медведь, только в мужском обличии. Кажется, что добрый и пушистый, а когда нужно, может быть очень настойчивым.
И это подкупило в свое время молодую дурочку по имени Катя. А потом оказалось, что я могу разочаровать. И меня могут вот так просто бросить.
Прикрываю глаза.
А когда открываю, то я уже собрана, насколько позволяет его близость.
– Первое, – загибаю палец, – мы не разговариваем о нашем прошлом, о причинах развода и вообще о нас. Это прошлое, и я не хочу о нем говорить и вспоминать то время. Пройдено.
Миша выгибает бровь и после заминки кивает.
– Эти три дня? – зачем-то уточняет. – Не поднимать тему развода и прошлого?
Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
– Пока мы тут вдвоем, да.
– Выполнимо, – охотно поддакивает, – второе?
– Второе, – бросаю взгляд на разложенный диван с моими баррикадами, – ты не пристаешь ко мне. Никаких поползновений в мою сторону.
Потапов поднимает руки в знак капитуляции. Правда, в этот момент на его лице широченная улыбка, но я стараюсь не заострять внимания на этом.
– Только если первая не пойдешь на штурм.
Я громко фыркаю.
– Не бойся за свою честь. Она мне не нужна.
– Тоже принято.
Ждет, что я скажу дальше. Я молчу. Для меня неожиданность то, что он так легко соглашается со мной.
Хотя… чего я ждала? Что он упадет мне в ножки и начнет молить, чтобы мы поговорили?
Это не в стиле бывшего. Ему проще гордо захлопнуть дверь и уйти, чем просить о чем-то. Скорее ад замерзнет.
– Ещё что-то?
Мотаю головой.
– Отлично.
За окном снова раздается гром. Привычно подскакиваю и радуюсь, что не успела взять кружку с горячим чаем.
– Ты все такая же трусишка, Катен, – смешок Миши, и мой строгий взгляд, – прости, – снова поднимает руки, – никакого прошлого. А что будет, если я нарушу твои условия?
– В каком смысле?
Миша потирает подбородок и смотрит мне в глаза.
– Ну, ты ставишь условия, а что, если я захочу поступить по-своему и нарушить эти твои границы?
Хороший вопрос.
Мешкаю. Пытаюсь придумать наказание, которое его заставит соблюдать условия и не лезть ко мне. Но, как назло, в голове пустота.
– Ничего, – лицо Миши вытягивается от удивления, – я тебе лицо сковородкой поправлю. Твои дамы очень огорчатся, что такое личико подпорчено?
Знаю, знаю, что я сама провоцирую. Но ничего не могу с собой поделать. Когда думаю, что он мог с другой.
Стискиваю край стола. Встаю со стула. Хочу сбежать.
– Катен, давай разъясним по поводу дам и мужиков.
Застываю и встречаюсь взглядом с бывшим.
Он спокоен. В то время как я вся на нервах.
Не говорю слов, молча выгибаю бровь. Мне очень интересно, что он скажет по поводу дам.
– Мне было не до них – это раз. Мне никто не интересен – это два. Сейчас никого не будет тем более, – быстрый взгляд на живот и смешок, – поэтому давай закроем эту тему раз и навсегда. Никого не было и нет.
– И почему же тебе было не до них? – язвлю.
Дура, дура, дура! Ну мне же должно быть абсолютно наплевать на его прошлое и его личную жизнь. А я задаю сейчас эти тупые вопросы.
– Чтобы ответить на этот вопрос, придется нарушить твое условие по поводу разговоров про наше прошлое и развод, – пожимает широкими плечами.
– Отлично, тогда не стоит отвечать. Этот вопрос был лишним.
Поднимаю руки.
Допиваю чай на ходу. За окном с погодой творится кошмар, и у меня уже возникают сомнения, что через три дня мы отсюда вылезем.
В прямом смысле этого слова. Вылезти из грязи…
Хмыкаю и получаю вопросительный взгляд бывшего.
Он задумчиво размешивает остывший кофе. Изредка посматривает в мою сторону, и от этих взглядов становится неловко. И в таком напряжении мне придется прожить несколько дней.
