Завтра он улетит, а я останусь. Даже если он купит комбинат, он все равно не будет здесь жить. Поставит толкового управляющего, разгонит зажравшиеся руководство, проведет модернизацию. За комбинат я была рада, за себя, не очень. Пусть. Зато сейчас я его трогаю.
— Спать мешаешь, — проворчал сонно Марат.
Повернулся на бок, сграбастал меня, удобно, ложечкой устраивая рядом. Так у него все это легко получалось, сильный…ногу одну закинул, рукой поднырнул под мою руку и положил ее мне на грудь. И так ладно легла его ладонь — словно там ее место, там всегда она и лежала.
— Спи, — сказал Марат. — Я будильник поставил, через час тебя разбужу самым варварским способом.
Учитывая, что мы занимались сексом всю ночь так, словно эта наша последняя возможность вообще им заняться, гадать что за способ будет, не приходилось. Я думала он уже уснул и спокойно наслаждалась теплом его тела и весом мужской руки. А он…
— А говорила, не можешь без любви…
Я грустно улыбнулась, радуясь, что он не видит моего лица.
Утром Анна снова уснула. Уже совсем светло — восемь утра. Мне спать не ко времени, скоро ехать на комбинат, затем самолёт. Мохнатый ее кот всю ночь смотрел осуждающе, то с подоконника, то с кресла, но утром перебрался в кровать, поближе к хозяйке, и растекся своей меховой массой заняв почти все свободное место, вынуждая Анну тесниться к краю во сне.
— Не стыда у тебя, ни совести, — шёпотом сказал я ему.
Переложил его на свою половину кровати, сам пересел в кресло. Уходить не хотелось. В этой маленькой квартире, в богом забытом городе было на удивление хорошо. Просто потому, что здесь была Анна. Сопела, свернувшись клубком, запеленутая в одеяло, как младенец. Остаться бы. Еще на ночь, на две, на неделю. Зашторить окна, валяться в постели, заниматься сексом, совершать набеги на холодильник, вместе сидеть в ее ванной. Но… через полчаса я был на комбинате, аккуратно закрыв за собой дверь чтобы не будить Анну.
— Вы не брали трубку, — обвинил меня Андрей. — И не вернулись.
— Просто устал, — солгал я.
— Где вы ночевали?
Машина оснащена GPS и при желании Андрей мог отследить ее местонахождение этой ночью и скорее всего — так и сделал.
— Это не ваше дело, — категорично ответил я. — И рабочих моментов никак не касается.
После почти бессонной ночи я чувствовал себя наоборот на удивление бодрым. Не тянуло спать в самолёте. Сидел, у иллюминатора глядя на то, как в прорехах облаков исчезает остаётся позади и степь, и Анна, удивительная девушка с бездонными, как омуты, глазами.
Дома — весна. Не такая, как в степи, с ледяными лужами и серыми сугробами. Настоящая. Солнце греет, снег уже сошел, почки на деревьях набухли и готовятся распушиться свежей листвой. Дома — моя жизнь, привычная, полная хлопот и размеременая.
Вечером уже я встретился с женой в ресторане. Наш развод подходил к концу. Детей у нас не было, но суд все равно растянулся на долгих три месяца, преимущественно благодаря финансовым вопросам. Женаты мы с ней были почти десять лет, ранний брак, отчасти договорной. Деньги к деньгам. Я продолжал дело своего отца, а он был заинтересован в том, чтобы я женился выгодно.
Но Женя была молода и хороша собой, мы неплохо ладили, и решили — стерпится слюбится. И казалось, все получалось. Каждый жил своей жизнью, пока этого вдруг не стало мало. Однажды утром я проснулся и понял, что рядом со мной в постели спит совершенно чужой человек.
— Жень, — сказал я. — Так же…неправильно. Я не верю в любовь, но счастье, обычное такое, бытовое человеческое счастье, оно ведь возможно. Мы можем сейчас расстаться и попробовать все заново. Я уверен, ты достойна куда более лучшего, чем я, человека.
К тому моменту мы были женаты почти пять лет.
— Это кризис, — ответила Женя. — Нам просто нужен ребенок. Я поговорю с врачом и мы отменим контрацептивы. Ты готов стать отцом?
— Наверное, — с сомнением ответил я.
Наверное, готов. Мне тридцать. То, что Женя мне как чужая — да все так живут. Мои родители, ее родители, друзья, партнёры и коллеги. Быть может ребенок и правда склеит собой нашу маленькую семью, залатает дыры. Контрацепцию отменили и Женя с жаром бросилась претворять свою идею в жизнь. Ей тоже скоро тридцать — самое время рожать первенца.
Она обследовалась у врачей, я сдал анализы и послушно пропил курс назначенных витаминов. За месяц до предполагаемого зачатия исключил никотин и алкоголь. Беременность должна была наступить легко, но…не наступила. Женя купила пачку тестов на овуляцию, пачку тестов на беременность. В первый же месяц, не дождавшись задержки даже она проверилась, и потом каждый день до начала менструации.
— Ничего страшного, — сказала она. — В следующий месяц повезёт.
Не повезло. И через три месяца. И через полгода. Тогда она снова пошла по врачам — они велели ждать еще полгода. И за это время тоже ничего не случилось. Женя понеслась обследоваться и оказалось, она абсолютно здорова. Настал мой черед.
И оказалось, что я, по всем параметрам идеальный оплодотворитель — почти два метра ростом, почти сто килограммов веса, идеальное здоровье, высокое либидо…я — бесплоден.
— Идиопатическое бесплодие, — заключил врач.
— Идиотское слово, — ответил я.
Моему бесплодию не находилось внятной причины и объяснения, а потому и лечения. Часть моей спермы была не активна. Малая ее активная часть просто погибала при попытке переноса в яйцеклетку — а на ЭКО настояла Женя.
И за несколько лет наша жизнь изменилась. Раньше мы были просто чужими людьми, которые зачем-то живут вместе. А теперь мы были чужими людьми крайне нервными — невозможность иметь не очень и нужного мне ребенка превратила обстановку дома в невыносимую.
— Хватит, — сказал я. — Хватит пытаться спасти наш сдохший брак ребёнком, которого нет. Разводимся, ты спокойно выйдешь замуж за человека, которому будешь по настоящему нужна и легко родишь трех детей за пять лет.
И подал на развод. При заключении брака мы составляли брачный договор, как и всякий здравомыслящий человек с высоким уровнем достатка, но все же нюансов было много и развод длился уже три месяца.
Женя опаздывала. Я заказал кофе, и успел допить его к
