– Ты устала, – он был возмущен ее эгоизмом. – А про меня ты подумала? Я тут должен разбираться с этим бандитом Боннатти. Мне все это нужно, как рыбке зонтик.
Она вздохнула.
– А как ты попал в такое положение? Если вы с Микки партнеры, то почему не заплатит студия?
– Да потому, что не Микки должен деньги, – проворчал он. – Между нами существовала договоренность, ну и я, как бы это сказать, прихватил слегка лишнего в свою пользу. Недумал, что кто-нибудь заметит. А они заметили.
Ей стало легче от того, что они отвлеклись от мадам Лоретты.
– Речь идет о миллионе долларов, Эдди.
– Да, знаю, знаю. Пришлось заплатить кое-какие долги. И надо признаться, кокаин вовсе не дешев.
– Ты вот что должен сделать, – заявила она твердо. – Забыть о долге и лечь в Центр для лечения наркоманов. Я тебя не брошу, Эдди. Я на твоей стороне.
– Похоже, ты не понимаешь, – сказал он нервно. – Карло Боннатти угрожает не только оторвать мне яйца, если я не заплачу.
– Это смешно, – ахнула она. – Такие вещи случаются только в гангстерских фильмах.
– Радость моя, – сухо произнес он, – добро пожаловать в реальный мир.
Микки присоединился к своим ужинающим родственникам. Его мысли витали далеко. Ему о стольком необходимо позаботиться, а он вынужден сидеть здесь и нести всю эту вежливую чепуху. Разговор, в основном, вертелся вокруг Эйба Пантера. По какому поводу собирается совещание в понедельник утром?
Микки пожал плечами.
– Понятия не имею. Мы даем прибыль, со студией все в порядке. Старик должен сидеть дома и наслаждаться. Нам его вмешательство ни к чему.
Похоже, у Бена Гаррисона другое мнение.
– Знаешь, Микки, – предположил он глубокомысленно, – может, Эйбу не нравятся фильмы, выпускаемые студией? Должен тебе сказать, я посмотрел «Раздолбая», и это сущий кошмар. Я бы не хотел, чтобы картину увидела моя мать или, если подумать, и мои сестры.
– Да ладно, зато все остальные в этой стране будут от нее в восторге, – защищался Микки. – Именно такие фильмы пользуются сегодня наибольшим успехом.
– Не уверен, – Бен с сомнением покачал головой. — Фильм даст хорошие сборы в выходные, а потом они упадут. Никто не станет его хвалить другим. Более того, люди будутсоветовать держаться от него подальше.
– Джонни Романо – настоящая звезда, – настаивал Микки. – Публика без ума от него.
– Он самовлюблен, – возразил Бен ровным голосом. – Заметно невооруженным глазом. Кто его контролирует? Никто не пытался придержать вожжи? – Он понизил голос. – Ты знаешь, сколько раз он сказал «раздолбай»? Не считая других актеров.
Примроз все равно услышала.
– Бен! – укоризненно посетовала она. – Будь любезен, не употребляй таких слов.
Микки поднял брови. Прожив несколько лет в Англии, Примроз неожиданно вообразила себя королевой-матерью. Появился Джеффри – дворецкий.
– Вас к телефону, мистер Столли, – сообщил он, скосив глаза на свой длинный, тонкий нос.
– Кто еще? – грубо спросил Микки. – Я ужинаю.
– Он сказал, что дело не терпит отлагательства. Какой-то мистер Боннатти.
– Боннатти?
– Совершенно верно, сэр.
Да, день определенно не задался.
В личном самолете Мартина Свенсона Венера Мария чувствовала, что миллионы миль отделяют ее от неуклюжей девчонки, когда-то болтавшейся по Пятой авеню и издалека наблюдавшей, как Мартин Свенсон сочетается браком с Диной Аквельд. В это трудно поверить. И вот она сидит в самолете, с одной стороны – Купер Тернер, знаменитая кинозвезда, а с другой – Мартин Свенсон, миллиардер. И оба они во власти ее чар.
Венера Мария улыбнулась. Совсем недурно. Ей даже захотелось, чтобы и Рон очутился здесь. Он был бы в восторге.
Купер направился поболтать с летчиком, а Мартин наклонился к ней.
– Зачем ты позвала Купера? – спросил он негромко – Для чего он нам нужен?
– Купер – твой самый близкий друг, – ответила она невинно. – Я полагала, ты будешь доволен.
– Вовсе я не доволен, – заметил он раздраженно. – Вряд ли эта пара дней в Сан-Франциско будет романтической, если нас трое.
Она тихо рассмеялась. Похоже, Мартин ревнует.
– Не говори ерунду. Купер никогда не бывает лишним. Он найдет, чем заняться.
– Значит, ты думаешь, что он уйдет и оставит нас вдвоем? – с сарказмом поинтересовался Мартин.
– Нет, – твердо заявила она. – Мы втроем великолепно проведем время. – Она поцеловала его в щеку и языком пощекотала ухо, чтобы он не забывал, что его ждет. – Пойду немножко освежусь, извините.
Идя по самолету, она подмигнула возвращающемуся назад Куперу. Теперь самое время серьезно поговорить с Мартином и выяснить, что он намеревается делать.
Самолет Свенсона был роскошным, и это еще слабо сказано. Он оборудован наподобие дорогих апартаментов, с гостиной, кухней со всеми новшествами космического века из нержавеющей стали, просторной спальней и двумя ванными комнатами, отделанными мрамором.
Она зашла в спальню, закрыла за собой дверь и бросилась на круглую кровать. «Надо же, просто блеск, – подумала она. – Может, он одолжит мне самолет для гастролей?»
Вряд ли. Им все еще приходится скрывать свои отношения.
В Сан-Франциско их встретил лимузин и доставил в гостиницу «Фейрмонт», где на верхнем этаже для них был приготовлен роскошный номер люкс. Мартину было нужно поприсутствовать на коротком деловом совещании, так что Венера Мария и Купер остались любоваться чудесным видом и наслаждаться шампанским.
– Ну? – с волнением спросила она. – Ты с ним говорил? Что он сказал?
Купер подумал, прежде чем ответить. С его точки зрения, у Мартина не хватит духу бросить Дину. Он получал удовольствие от романа с Венерой Марией, что неудивительно. Но Свенсон не готов разрушить свой брак. Дина означала стабильность. Она его жена, и вместе они достигли определенного общественного положения, от которого Мартин не собирался пока отказываться.
Но мнение Купера Венеру Марию не интересовало.
– Ты ведь знаешь Мартина, из него ничего не выудишь.
Она расстроилась.
– Ты хочешь сказать, что ты ничего не смог у него узнать?
– Он считает, что ты фантастически хороша.
– В самом деле?
– О да.
– И все?
– И я с ним совершенно согласен.
Она рассмеялась, не принимая его всерьез.
– Еще бы!
Позднее они втроем поужинали, обращая на себя всеобщее внимание.
– Видишь, – прошептала Венера Мария Мартину, – как хорошо, что с нами Купер. Все будут думать, что я при нем. Представь себе только, что нас обнаружили бы в Сан-Франциско вдвоем?
