Глава сорок восьмая
Лиана медленно поднялась в свою комнату. Было уже поздно, во всем доме не горел свет. Она открыла дверь комнаты, и вдруг голос из темноты заставил ее подпрыгнуть от неожиданности, как будто рядом взорвалась бомба. Это был дядя Джордж, тихонько сидевший в темноте в ее комнате. Он поджидал племянницу.
— Что-нибудь неладно, Лиана?.. Что-то с девочками?
— С ними все в порядке. Она включила свет и оказалась под дядиным взглядом. Вид у нее был измученный.
— С тобой все в порядке, Лиана?
— Хорошо, — машинально ответила она и заплакала, отвернувшись, чтобы он не заметил ее слез. — В самом деле все хорошо…
— Нет. И незачем стыдиться этого. Я знаю, тебе плохо. Поэтому я и дожидаюсь тебя здесь. Как ребенок, она бросилась ему на шею.
— О, дядя Джордж..
— Я знаю, знаю.. Он вернется.
Но ведь и Арман вернется. По дороге домой в поезде она думала о них обоих. Она разрывалась между ними. Потом дядя налил ей стакан бренди. Он принес в ее комнату бутылку и два стакана. Она улыбнулась ему сквозь слезы.
— Чем я заслужила такого дядю, как ты?
— Ты хорошая женщина, Лиана. — Он произнес это без тени улыбки. — Ты заслуживаешь хорошей судьбы. И видит Бог, она у тебя будет.
Она сделала глоток и села, нервно улыбаясь.
— Беда в том, дядя Джордж, что у меня две судьбы.
Он не ответил. Вскоре он ушел, а утром ей стало уже лучше.
В тот день она получила письмо от Армана. У него тоже дела шли как будто немного получше. «Недавние события», как он выразился, немного ободрили его, но в чем заключались эти события, он не писал. Стало теплее, и у него уже не так болели ноги.
Следующие дни принесли хорошие вести из Лондона. В Великобританию пришли первые корабли с продовольствием из Америки. Это предотвратило острый недостаток продуктов в Лондоне.
Восемнадцатого апреля американские газеты писали о налете Дулитлла на Токио. Полковник Джеймс Дулиттл, летчик и ученый-авиатор, модернизировал шестнадцать бомбардировщиков В-25, которые и совершили налет на Японию. Летчики прекрасно отдавали себе отчет, что не смогут вернуться, и рассчитывали после бомбардировки Токио приземлиться на неоккупированной части Китая.
Это удалось всем, кроме одного, что значительно укрепило моральный дух в армии. Месть была суровой. В отместку за Перл-Харбор теперь бомбили Токио.
Но связанная с этим событием радость оказалась непродолжительной. Вечером четвертого мая заговорили о битве в Коралловом море, и ночью Лиана лежала, не сомкнув глаз, и молилась за Ника. Битва длилась два дня под командованием генерала Макартура. Сам генерал благоразумно оставался на Новой Гвинее в Порт-Морсби. Шестого мая случилось худшее — «Лексингтон» затонул. К счастью, погибло всего двести шестнадцать человек Две тысячи семьсот тридцать пять человек были спасены, и их приняло на борт судно «Йорктаун», точная копия «Леди Лекс». Но Лиана не знала, какая судьба выпала на долю Ника: был ли он в числе двухсот шестнадцати погибших или вместе с остальными попал на борт «Йорктауна». День за днем она в оцепенении сидела у себя в комнате и слушала радио. Ей припомнились призрачные сцены в Атлантическом океане, когда затонула «Королева Виктория». Она молилась лишь о том, чтобы Ник оказался в числе спасенных. Она забирала в комнату подносы с едой и возвращала их на кухню нетронутыми. Дядя сидел в библиотеке и слушал новости. Но пройдет еще несколько недель, прежде чем они смогут получить сведения о Нике. Тайком от Лианы дядя Джордж попросил кого-то у себя в конторе позвонить Бретту Уильямсу в Нью-Йорк, но тот тоже ничего не знал. Шестого мая по радио сообщили, что генерал Джонатан Уэйнрайт вынужденно сдал японцам Коррэгидор. Сам генерал вместе с армией попал в плен. Дела в Тихом океане шли плохо.
— Лиана! — На пороге спальни стоял дядя Джордж. Это случилось восьмого мая, через два дня после того, как затонул «Лексингтон». — Я требую, чтобы ты спустилась к завтраку.
Она невидящими глазами смотрела на него, сидя на кровати.
— Я не хочу есть.
— Неважно. Девочки боятся, что ты заболела.
Лиана долго смотрела на дядю, потом молча кивнула.
Она с трудом спустилась вниз, ослабев после проведенных в постели двух дней, когда она, не раздвигая штор, слушала радио. Девочки с испугом смотрели на мать. Сделав над собой усилие, она проводила их в школу. Потом вернулась в комнату и вновь включила радио. Битва в Коралловом море закончилась.
— Лиана. — Дядя снова пришел к ней в комнату. Она посмотрела на него невидящими глазами. — Ты не должна так обходиться с собой.
— Со мной все будет хорошо.
— Я знаю, что будет. Но то, что ты сейчас делаешь, ему не поможет. — Он сел на край кровати. — В Нью-Йорке тоже не имеют никаких известий. Если бы он был убит, они бы уже получили телеграмму. Я уверен, он жив.
Лиана кивнула, едва сдерживая слезы. Это было уже свыше ее сил — беспокоиться за них обоих. В тот же день пришло еще одно письмо от Армана. В Париже забрали тридцать шесть тысяч евреев, писал он. Это было одно из писем, которые вывез Мулен. Как многие другие, оно переплыло Атлантику на борту «Грипсхолма».
Евреев в Париже заперли на стадионе, оставив на восемь дней без еды, воды и туалетов. Многие, в том числе женщины и дети, умерли. Мир сходил с ума. Во всех концах земного шара люди умирали и убивали друг друга. Неожиданно Лиана поняла, что должна делать. Вытащив из шкафа платье, она бросила его на кровать. Сегодня она выглядела лучше, чем все эти дни.
— Куда ты идешь?
— На работу.
Она не сказала дяде зачем. Она приняла ванну, оделась, а через час подала заявление об увольнении из Красного Креста. В тот же день она поступила на работу в военно-морской госпиталь в Окленде. Ей поручили ухаживать за ранеными в хирургическом отделении. Это была самая тяжелая работа. Однако, вернувшись вечером восьмичасовым поездом домой, на Бродвей, она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние несколько месяцев Нужно было давно сделать так. После ужина Лиана обо всем рассказала дяде.
— Это ужасная работа, Лиана. Ты уверена, что это именно то, что тебе надо?
— Абсолютно.
В ее голосе не было ни тени сомнения, и по лицу Лианы дядя понял, что ей удалось прийти в себя. Лиана рассказала ему о парижских евреях; дядя лишь покачал головой. Ничего уже не оставалось прежним. Абсолютно все изменилось. Нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Вдоль берегов Америки курсировали подводные лодки. По всей Европе евреев вытаскивали из домов. В южной части Тихого океана японцы убивали американцев. А три месяца назад в гавани Нью-Йорка сгорела прекрасная «Нормандия», когда ее срочно пытались переделать в судно для перевозки войск. В Лондоне день и ночь падали бомбы, гибли женщины и дети.
