не жаловалась на Майкла, потому что Рома – человек предвзятый. Он уважал Майкла за то, что он помог мне и оплатил лечение, но по-прежнему ненавидел за многие другие вещи. Я же запуталась в своих чувствах и зависимостях. Я не ощущала в себе права на выяснения отношений и скандалы. Я снова была кому-то что-то должна. Как же мне все это опостылело.
– Я вышлю тебе адрес, как только обустроюсь и найду работу. Если у тебя с этим мажором ничего не выйдет, приезжай, мое предложение в силе. – сказал мне на прощание Рома, целуя по-братски в щеку. Он улыбнулся, и я тоже ему в ответ.
– Удачи и будь счастлив. Спасибо за все. – я тепло обняла его на прощание и села в такси.
* * *
Майкл спал. Или делал вид. Я не горела желанием выяснять. Просто приняла душ, надела шелковую пижаму с шортиками и легла на край кровати, стараясь не задеть и не разбудить…. Не так я представляла свое возвращение в мир здоровых, ну, или почти здоровых, людей. Я только успела вытянуть ноги, как почувствовала тяжелую руку на своей талии, это было отнюдь не нежное прикосновение. Резко прижав меня к своему телу, Майкл поцеловал меня в губы. Но я ничего не чувствовала, все было не так.
– Я не хочу. Прекрати. – отталкивая его, всхлипнула я. Его взгляд обжог меня, а потом заморозил. Он разжал руки, тяжело дыша. Во взгляде разверзлась тьма.
– Я тоже не хочу. – усмехнулся он и повернулся ко мне спиной.
Я зажала рот руками, чтобы не завыть в голос. Как он может! Как может поступать так со мной. Это было выше моих сил, я встала и на дрожащих ногах пошла в ванную комнату. Ополоснула лицо холодной водой. Посмотрела на свое жутковатое отражение. Это крах. Конец. Все, на чем держалась их связь, была страсть, сумасшедшее желание. Теперь не осталось ничего. Я не плакала, не жалела себя. Просто пыталась смириться и принять решение. Через полчаса он начал стучать в дверь, еще через десять минут, не смотря на все мои заверения, что я в порядке, снес дверь. Я смотрела на него сквозь пелену слез, и его образ расплывался. Он шагнул ко мне, взял на руки и сев в кресло, стал качать на руках, как маленького ребенка, целуя мои уродливые короткие волосы. От такой резкой перемены я расклеилась еще сильнее. Прижавшись носом к его голой груди, я утонула в слезах. И никак не могла остановиться.
– Не бросай меня, пожалуйста, – шептала, забыв про гордость, про достоинство. Я ненавидела себя за это. За свою тягу к этому мужчине, нездоровую зависимость от него.
– Какая глупая. Я хотел просить тебя о том же. Я боялся, что ты не вернешься, что уедешь со своим Романом в Россию. Ты думаешь, я не понял, почему ты меня прогнала? – в голосе его звучала боль и горечь. А я не верила своим ушам.
– Я прогнала тебя, потому что ты вел себя, как гавнюк. И уже давно. Потому что ты пялился на задницы всяких баб и… и. Майкл, как ты мог такое подумать. – мой голос снова задрожал, когда я подняла голову, чтобы посмотреть на него. Боги, он был такой красивый. И его потрясающее мускулистое тело прижималось ко мне. А я… я чувствовала себя жалкой уродиной.
– Но ты встречалась с ним. Даже не спорь, – резко произнес Майкл, я видела, как тяжело ему сдерживать свой гнев.
– Ты снова следишь за мной?
– Однажды это спасло мне жизнь, – напомнил он, ударив по больному.
– Ты мне не доверяешь! – осенило меня.
– Я видел вас вдвоем, я видел, как ты смотришь на него, как вам весело вместе. Со мной ты другая.
– Ерунда. Ты сам отдалился. Я не навязывалась тебе.
– Я тоже не собираюсь этого делать.
– Что? – опешила я. Майкл судорожно вздохнул, потом посадил меня на кровать и встал. Отошел к стене, разглядывая картину. Я смотрела на его мощную спину, окончательно запутавшись.
– Не хочу, чтобы ты думала, что должна мне, – произнес он хрипло, взял со столика пачку сигарет и закурил прямо в комнате. – Однажды чувство долга уже довело тебя до беды. Мне не нужно ничего отдавать. Я помог тебе… и все. Потому что хотел этого. Потому что ты должна жить. Потому что ты мне дорога. Но если ты хочешь другой жизни, то я не имею права тебя удерживать. Сейчас мне нечего тебе предложить. Кроме себя самого.
– Мне ничего не надо, – пробормотала я приглушенно.
– Я серьезно. Больше нет денег, домов и машин. Я продам квартиру на Манхеттене, расплачусь по долгам и останется только на небольшую халупу в Бруклине, подержанный Порше и Макдональдс по выходным, – ожесточенно уточнил Майкл.
– Выкинем к черту твои костюмы от Гуччи! Давно хотела это сделать. – с ноткой юмора заявила я. Майкл обернулся, глядя на меня, как на несмышленого ребенка.
– Я говорю серьезно, Даш.
– Я знаю. – кивнула я. Взгляд черных глаз стал тяжелым. – Знаю, что ты все переписал на Ронски.
– И молчала. Кто сказал?
– Камилла. Я хотела, чтобы ты сказал. Когда будешь готов. Сам.
– Мне не нужно, чтобы ты чувствовала себя обязанной. Иначе я не мог поступить. У меня не было времени. Ты могла умереть. Любой бы поступил также.
– Никто бы не поступил также, кроме, разве что, меня. Ради тебя я бы все отдала. Иначе и быть не может. Если люди любят друг друга, они идут на жертвы, они готовы отдать жизнь, что уже говорить о миллионах.
– Миллиардах, – поправил Майкл. – И я их снова заработаю.
– Зачем?
– Чтобы ты гордилась мной и любила меня.
– Я и так люблю тебя и горжусь, – я улыбнулась, вставая на ноги.
– Любишь? – тихо переспросил он. В его глазах мелькало сомнение. Что за ерунда?
– Ты посмотри на себя, мистер
