смогла укротить моего зверя, и он льнул к ее ладони, как домашний котенок. Я стал ручным чудовищем, прирученным и покладистым. И, когда она счастливая ворвалась в мой офис с тест-полоской в руке, я уже знал, что мы станем еще счастливее.
Но я ошибался, думая, что искупил свои грехи. Я забыл о грехах Алана, которые тяготили мою душу. Тот, кто блюдет равновесие в мире, решил, что я не заслужил счастья, не заслужил жизни, к котрой стремился.
Даша потеряла ребенка на раннем сроке. Такое бывает, и врачи не видели в этом эпизоде большой трагедии. Для них все было просто, как и для многих других женщин, которые после некоторого времени возобновляют попытки забеременеть. Даша не была такой женщиной. Она обвинила во всем себя и своей плохое здоровье. Вбила себе в голову, что не сможет родить здорового ребенка, она проваливалась в депрессию, а я ничего не мог поделать. Мне даже пришлось взять отпуск. Я увез ее на неделю в Париж, но и там она все время плакала и тосковала. Что я только не перепробовал. Десятки врачей и клиник, долгие разговоры, подарки, внимание, неожиданные романтические поездки. Ничего не помогало.
Когда через полгода при очередном осмотре у Даши диагностировали рецидив болезни, она, как мне показалось, вздохнула с облегчением….
– Вот видишь…. Как бы наш малыш жил без матери? – спросила она, когда мы шли домой. Она вдруг как-то успокоилась, перестала плакать и грустить. Утром она спокойно пошла в колледж, а я остался дома. Я валялся по полу, кусая в кровь кулаки, и пытаясь не кричать.
Я не понимал ее. Пытался, и не мог. Она хотела уйти, оставить меня. Оставить все, что нас могло ждать впереди.
Я кричал, злился, угрожал, я ушел из дома. Жил неделю на яхте в клубе. Но она не сдалась, не дрогнула, не изменила решения. Она отказалась от лечения.
Врачи ей дали полгода. Она ушла через три месяца. Заболела воспалением легких и в течении суток ее не стало. Я не мог даже плакать. У меня не было сил. Я погрузился в такую тьму, из котрой не было выхода.
Как я пережил это?
Я не пережил.
А вы бы смогли?
Эпилог
Камилла
Я узнала о том, что Майкл стал вдовцом от жены Стивена. Странно, но после всего, что этот мужчина сделал со мной, я испытала острое сожаление и обиду. Да, мне стало обидно, что, не смотря на все, что пережили мы оба, никто из нас так и не стал счастливым. Кто-то скажет, что он это заслужил. Я так не думаю. Майкл Гетти сложная многогранная личность, разгадать которую я так и не смогла. Он тот самый огонь, на который летят бабочки, чтобы поджечь свои крылья и разбить глупые наивные сердечки. Но я всегда знала, что если такой мужчина полюбит, то это разрушит его самого.
Наверно, поэтому я решила поехать к нему. Не сразу. Решение пришло ко мне через полгода. Зачем? Думаю, я сама не смогу ответить на этот вопрос. Может, потому что мне не все равно? Я никому не сказала, куда еду. Даже родителям.
Найти Майкла оказалось сложной задачей. Его не было в доме, которым когда-то владела я. Его не было в офисе фирмы, которая была зарегистрирована на него, и никто не знал, где его искать.
Но я нашла. В притоне на окраине города среди шлюх и наркоманов. Он не был похож на себя. Я успела вовремя. Майкл был в состоянии, которое на жаргоне называется передоз. Я вызвала скорую и поехала с ним.
После врач рассказал мне про катастрофические последствия его образа жизни. Все внутренние органы, включая сердце, находились в плачевном состоянии. Как оказалось, что в больнице с подобным диагнозом он очутился далеко не в первый раз. Ему нужно было избавляться от наркологической зависимости, либо эта самая зависимость избавится от него. Когда я предложила Майклу помощь, он расхохотался и послал меня. Но я продолжала приходить снова и снова. И каждый раз он посылал меня или унижал. Как только его выписали, он вернулся к прежнему образу жизни. Я вызвала Стивена, но и он проиграл в борьбе Майкла с Майклом. Я знала, чего он хочет, к чему стремится. Но не могла смириться с этим. Не могла принять его выбор. Я находила его в разных низкопробных кабаках и борделях, но он находил новые.
Но однажды нам удалось поговорить нормально. Он был под кайфом, но вполне здраво мыслил.
– Как ты думаешь, Алан любил свою жену? Ты же помнишь Алана? – спросил он, развалившись на диване и дымя сигаретой с марихуаной. Я пожала плечами, глядя на его грязную футболку и всклоченные волосы. Как ни странно, но он был красив. Даже сейчас. Разрушенный, больной и сумасшедший.
– Я видела его раз десять от силы. А Сару только на фотографиях.
– Я подумал, а мог ли он стать чудовищем, после того, как потерял ее?
Я посмотрела в его глаза, лихорадочно блестящие с нездоровыми большими зрачками, отчего те казались черными и бездонными.
– Я правда, не знаю, Майкл.
– Брось, будь хоть чуточку романтичнее.
– Не вижу романтики в том, что делал Алан.
– Я могу стать таким же, – произнес Майкл, выпуская клубы дыма. Он откинулся назад. – Она думала, что изменила меня. Думала, мир в безопасности, и она может уйти.
– Майкл, твоя … жена была больна. Она ничего не решала. – мягко произнесла я. Он отмахнулся от меня, опрокинув в себя стакан с сомнительной жидкостью.
– Решала, черт бы ее побрал, – рявкнул Майкл. – Она отказалась от лечения. Она не хотела жить.
– Послушай, но твоя жизнь на этом не заканчивается….
– Да она и не начиналась, пока Даша не появилась, – резко сказал он и осекся, заметив, что причинил мне
