– Никто не может представить, какая боль у меня в сердце, – сказала Марианна.
– Но ведь этот мальчик действительно существует? – спросила Виктория.
– Да, и я забочусь о нем, но не больше.
– Тогда объясните мужу все как есть.
– Бесполезно. Луис Альберто не желает меня слушать.
– Тогда… Хотите я поговорю с ним? – спросила Виктория.
– Какой смысл? Вы только зря потеряете время.
– Ну, а вдруг не зря, сеньора? – настаивала Виктория. – В любом случае, я все-таки попробую.
– Вы хотите ему помочь, а он, может быть, не желает этого. По крайней мере, мне так показалось, – упорствовала Марианна.
– Нет, нет, даже когда он мне говорил, что ненавидит вас, было видно, как он жаждет убедиться, что все это недоразумение, нелепая ошибка. Поэтому я попытаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы помочь Луису Альберто.
Виктория попрощалась и вышла.
«Помириться с ним! Если бы это было возможно…» – подумала Марианна, глядя ей вслед.
Не откладывая дела в долгий ящик, Виктория достала телефонный справочник и стала искать номер телефона конторы Луиса Альберто Сальватьерра. Найдя его, она договорилась с Луисом Альберто о встрече…
– Да, не пыльная у тебя работка, – сказала Виктория, входя в его кабинет.
– Ничего. Вот только с утра сегодня нерабочее настроение. Мне так неудобно перед тобой из-за случившегося.
– Забудь об этом. Что было – то быльем поросло. Не переживай. Знаешь, я пришла поговорить с тобой. Я, кажется, вмешиваюсь не в свои дела… В общем, уже вмешалась…
– Не понимаю.
– Я виделась с твоей женой. Луис Альберто, я знаю, в последнее время ты так страдаешь. В глубине души ты ее любишь и хотел бы помириться с ней. Конечно, ты обижен и считаешь ее пропащей, но, в сущности, многого не понимаешь.
– Она мне изменила, я точно это знаю.
– Произошло недоразумение, Луис Альберто. Ты просто ослеп и не дал ей слова сказать.
– Знакомая история, придумала добрую сказку… – поморщился Луис Альберто.
– Послушай, Луис Альберто, твоя жена не хочет с тобой мириться потому, что ты слишком сильно ее обидел. И обидел напрасно.
– Значит, ты считаешь, что я ошибаюсь? Что, не было измены?
– Да, Луис Альберто. Поверь, это так.
– А как же этот парень?
– Она помогала ему по доброте душевной, – проникновенно сказала Виктория. – Она вела себя с ним как мать и приласкала как ребенка. Ты слышал, она просила его выпить лекарство? В этот момент ты и застал их.
Долго еще уговаривала добросердечная Виктория упрямого и подозрительного Луиса Альберто.
Мария взволнованно протянула Рамоне газету.
– Рамона, Района, смотри: «Полиция подозревает, что Хуан Мануэль убит Сарой Риверес…» Здесь есть фотография, это она… Сара!
– Господи, Мария, что ты так кричишь?
– Смотри, что здесь написано: убит мужчина и в этом убийстве подозревается Сара.
– Дойти до такого, боже мой! – всплеснула руками Рамона.
– Но ведь пишут, что ее вина пока еще не доказана, – засомневалась Мария.
– Она это сделала. Я знала, она плохо кончит, – убежденно сказала Рамона. – Сара всю свою жизнь поступала дурно. Сколько горя она причинила Марианне и сколько могла бы еще причинить… По ней уже много лет тюрьма плачет.
– А мне ее все-таки жаль, Рамона, – сказала Мария.
– Нашла кого жалеть – убийцу. Надеюсь, в тюрьме у нее будет время, чтобы покаяться в грехах.
Марианна сидела, забившись в угол дивана, так что Рамона не сразу ее увидела.
– Марианна, ты здесь?
– Да, Рамона, входи.
– Ты читала сегодняшнюю газету? – спросила Рамона.
– Что-то про Бето? – встрепенулась Марианна.
– Нет, Марианна, ты только о нем и думаешь. Речь идет о Саре.
– О Саре? – удивилась Марианна.
– Да, ее мужа нашли мертвым в собственной квартире. Сара задержана по подозрению в убийстве.
– Бедная женщина, – покачала головой Марианна.
– Бедная? Она получит по заслугам, я не сомневаюсь.
– Нехорошо желать зла, Рамона, – сказала Марианна.
– Нет, нет, дочка, – стояла на своем Рамона. – Я не злорадствую, но и сочувствовать ей не собираюсь. Сара плохая, и когда-то бог должен был ее покарать. Одной тебе сколько горя принесла…
– Да простит ее бог, – ответила Марианна, поднимаясь. – Пойду к детективу, отнесу ему фотографию Бето, а потом, возможно, зайду ненадолго к сеньорите Смит. До свиданья, Рамоиа.
Как ни уговаривали его Чоли и Филипе, Бето не находил себе места. «Какие же мы неблагодарные, – думал он. – Я должен, должен связаться с ней хоть на одну минуту».
Он решительно шагнул в комнату.
– Филипе уже узнала что-нибудь о нашей поездке? – спросил он Чоли.
– Ее кузина сказала, что дом большой, и мы можем там пожить сколько захотим.
– А когда мы едем? – спросил Бето.
– Я думаю, завтра вечером. Филипе пошла за билетами.
– И сеньора Марианна ничего не будет знать об этом?
– Так лучше, пойми же ты, наконец, – нахмурилась Чолн.
Но Бето продолжал настаивать:
– Надо хотя бы предупредить ее. Давай я ей позвоню.
– Нет, Бето, нет, – упиралась Чоли. – Нам надо исчезнуть, чтобы избавить сеньору от проблем, и спасти твою жизнь. Если позвонишь, она наверняка сделает так, чтобы ты не уехал. Сынок, милый, она вбила себе в голову, что должна обязательно тебе помочь, и ради этого на все пойдет. За то, что она тебе дала, ты можешь отблагодарить ее только тем, что уйдешь отсюда, спасешь себя и ее семью.
– Я согласен с тобой, – сказал Бето. – Но все равно я обязан ей позвонить.
– Вот что, Бето, – Чоли посмотрела на него строго, без обычной улыбки, – я никогда не ссорилась с тобой, всегда старалась исполнить любое твое желание. Но сейчас я запрещаю тебе раз и навсегда звонить сеньоре Марианне.
В комнату вошла Филипе.
– Ну вот, купила три билета. Поезд ровно в восемь, но на вокзале мы должны быть не позднее семи часов.
– Ты слышал, Бето, пора собираться, – обратилась к нему Чоли.
– Не хочу уезжать… – твердил Бето.
– Надо слушаться свою мать, – сказала Филипе… – Слово «нельзя» ты понимаешь?
– Что она подумает о нас, что подумает обо мне… – сокрушался Бето.
– Сейчас ей будет нелегко, а потом она успокоится, и все, – сказала Чоли. – И хватит об этом говорить, пора собирать вещи. Поезд ждать не будет. И не вздумай меня ослушаться, – добавила она.
Их сборы были недолги.
По вокзальному громкоговорителю объявили:
«Прошу внимания! Поезд, отправляющийся до станции Монтеррей, будет подан к перрону номер семь».
Бето неохотно вошел в зал ожидания, уселся рядом с Чоли. Разговаривать не хотелось.
– Скажи, сынок, ну сколько можно молчать? – озабоченно спросила Чоли.
