Ты и я, я и ты, как чертовски очевидно. Что-то я не вижу с нами в постели никого другого. Слегка ерзаю под ним, и он, прищурившись, смотрит на меня затуманенным взглядом.
— Мне нужно пописать, — говорю самым убедительным «я-не-злюсь» тоном. И с треском проваливаюсь.
Закусив губу, он подозрительно поглядывает на меня, но отстраняется, неохотно освобождая меня из-под себя. Тянусь рукой, чтобы расстегнуть лифчик, а затем направляюсь в ванную, и закрываю за собой дверь.
Почему я не могу просто это сказать? Мне нужно избавиться от слов, причиняющих такую чертовски сильную боль. Перед тем как отправиться писать, мысленно отвешиваю шлепок по своей жалкой заднице и испытываю желание окунуть голову в унитаз в этой роскошной ванной комнате. Какая же я неудачница. Он должен знать о моих чувствах. Я, как рабыня, падаю к ногам этого мужчины, при любом удобном случае отдаваясь ему разумом и телом. Ни на секунду не поверю, что он не распознает всех этих признаков.
Закончив, предстаю обнаженной перед зеркалом. Смотрю на свое отражение. Темно-карие глаза вновь блестят, оливковая кожа свежа и сияет. Опираюсь руками о туалетный столик и глубоко вздыхаю. Это не то место, где я планировала быть, но я здесь. Этот мужчина совершил вторжение во всех смыслах этого слова, и я нахожусь в опасной близости от того, что мне разобьют сердце. Мысль о моей жизни без него... я протягиваю руку и потираю грудь. От одной этой мысли у меня сжимается сердце. Даже, несмотря на всю его сложную натуру, я безнадежно влюблена в него — что есть, то есть.
Подпрыгиваю, когда дверь открывается, и входит он — полностью обнаженный и потрясающе великолепный. Он встает позади меня, кладет руки мне на талию, а подбородок на плечо. Продолжительное время наши взгляды в отражении не отрываются друг от друга.
— Думал, мы подружились, — говорит он, слегка наморщив прекрасный лоб.
— Так и есть. — Пожимаю плечами. Я ожидала гораздо большего возмездия, чем то, что только что получила. Да, он порвал платье-табу, но учитывая все обстоятельства, сегодня он вел себя вполне разумно. Довольно забавно, что я могу отнести порванную одежду к вполне разумному поступку.
— Тогда почему ты дуешься?
Потому что ты толстокожий!
— Я вовсе не дуюсь. — Звучит чересчур чувствительно. Чертовски очевидно, что так оно и есть.
Он качает головой и устало вздыхает. От чего он так устал? Он водит бедрами по моей пояснице. Он снова твердый. Собирается отвлечь меня от моих обид неразумными сексуальными манипуляциями. Я это знаю.
— Ава, ты расстраиваешь меня больше всех женщин, которых я когда-либо встречал, — ворчит он.
От его наглости у меня округляются глаза. Я его расстраиваю? От прикосновения его губ к моей шее меня опаляет жар.
— Леди, ты что-то скрываешь?
— Нет, — выдыхаю я. О чем он говорит? Я никогда ничего от него не скрываю. Каждый раз я безоговорочно и охотно отдаюсь ему. Иногда требуется немного мягкого убеждения, но в конце концов он получает то, чего хочет. Скрываю?
Он наклоняется и медленно начинает тереть ладонью вверх и вниз между моих бедер. Совершенное трение в совершенном темпе. Я не отрываю взгляда от его глаз в зеркале. Черт возьми, я снова страстно его желаю. Откидываю голову назад, предоставляя ему идеальный доступ к шее, языком он оставляет жесткий след вверх по горлу, кружа над чувствительной впадинкой под моим ухом.
— Хочешь еще раз? — дразнящее шепчет он на ухо, не прекращая движений между моими бедрами.
— Ты мне нужен.
— Детка, эти слова делают меня очень счастливым. Всегда?
— Всегда, — подтверждаю я.
Он одобрительно рычит.
— Черт, мне нужно оказаться внутри тебя. — Он дергает мои бедра вперед, занимает позицию у моего входа и врезается в меня с пронзительным воплем, эхом разносящимся по огромной ванной.
— Мать твою, Джесси! — Я опираюсь на туалетный столик, готовясь к атаке.
Он обрушивается вперед.
— Следи... за... языком!
Я подвергаюсь безжалостным, отчаянным ударам, он кричит, как одержимый, дергает меня на себя, пронзая до невыносимых глубин. Голова идет кругом, тело подвергается насилию, и я схожу с ума от самого сильного, болезненного и приятного наркотика, которым является Мистер Вызов. Безвольно склоняю голову.
Святая матерь БОЖЬЯ!
Он опускает руки мне на плечи.
— Посмотри на меня! — кричит он, подкрепляя свое требование намеренно жестким толчком. Я резко втягиваю воздух, поднимаю отяжелевшую голову и вижу его в зеркале, но мне трудно сосредоточиться. Сокрушительные толчки бросают меня вперед, я изо всех сил пытаюсь удержаться руками, он шлепает меня по заду, издавая непрерывные стоны. Морщины на лбу стали еще глубже, мышцы шеи напряжены. Требовательный, жестокий Владыка секса вернулся.
— Ты ведь никогда ничего не будешь от меня скрывать, правда, Ава? — сипит он.
— Нет!
— Потому что ты никогда меня не оставишь, верно?
Ох, ну началось. Все эти закодированные разговоры во время секса будоражат мозг больше, чем внушительная атака, которой подвергается тело.
— Куда я, нахрен, денусь? — кричу в отчаянии от очередного безжалостного толчка.
— Не выражайся! — спешно рычит он. — Скажи это, Ава!
— О, боже! — кричу я. Колени подгибаются, и он быстро ловит меня за талию.
Мир вокруг становится совершенно безмолвным, я пересиливаю вибрацию волн, так резко проходящих через меня, что, мне кажется, от шока мое сердце остановилось.
— Господи! — Он падает на пол, перекатывается на спину, раскидывая руки в стороны, а я оказываюсь лежащей поперек него, прижимаясь спиной к его груди. Я поднимаюсь и опускаюсь на нем в такт дыханию.
Разум затуманен, истерзан, а бедное тело задается вопросом, что, черт возьми, только что произошло. Это был вразумляющий трах, если он вообще был. Но с какой целью?
— Я охре... — захлопываю рот, прежде чем заслужить еще один выговор, но он все равно слегка впивается мне в бедро пальцами. — Эй! — жалуюсь я. Ведь я быстро остановилась. Это уже прогресс.
Он заключает меня в объятия и, уткнувшись носом мне в шею, втягивает воздух.
— Ты не сказала.
— Чего? Что я не оставлю тебя? Я не оставлю тебя. Доволен?
— Да, но я не это имел в виду.
— А что же?
Он трагически выдыхает мне в ухо.
— Неважно. Хочешь еще раз?
С трудом делаю вдох. Он ведь шутит, да? Знаю, я не смогу сказать «нет» — да он мне и не позволит, — но серьезно? Чувствую под собой легкое движение от приглушенного смешка.
— Конечно, я не могу тобой насытиться. — Стараюсь говорить спокойно и серьезно.
Он замирает подо мной, затем крепко сжимает.
— Очень рад. Я чувствую то же самое. Но за последние сутки мое сердце уже достаточно натерпелось из-за твоего неповиновения и непослушания. Не знаю, сколько еще так может продолжаться.
Вот, снова непослушание. Фанатик контроля!
— Должно быть, это все из-за возраста, — бормочу я.
— Эй, леди. — Он переворачивает нас так, что я оказываюсь лежащей вниз лицом на полу ванной, а он накрывает меня сверху. Он кусает меня за ухо, обдувая горячим дыханием. — Мой возраст не имеет ничего общего с этим. — Он еще немного покусывает мою мочку, я извиваюсь под ним. — Это все ты! — обвиняюще говорит он, хватая меня за бедро.
— Нет! — кричу я, делая тщетную попытку освободиться. — Ладно, сдаюсь!
— Очень надеюсь, — ворчит он, отпуская меня.
— Старикашка, — с усмешкой бормочу я.
Меня молниеносно поднимают на ноги и пригвождают к стене, удерживая мои руки над головой. Я поджимаю губы, чтобы подавить смех. Он яростно щурится.
— Предпочитаю, когда меня зовут «бог», — предупреждает он меня, награждая поцелуем, от которого замирает сердце. Потом прижимается ко мне всем телом и подталкивает вверх по стене.
— Ты можешь быть моим богом.
— Я действительно не могу насытиться тобой, леди.
Я улыбаюсь.
— Хорошо.
— Ты мое главное искушение. — Он покрывает мое лицо поцелуями, и я вздыхаю. — Голодная?
