нравится это молчание, так что я отваживаюсь и поднимаю взгляд, сталкиваясь с его задумчивым и каким-то…сожалеющим?
— Дело в том, что я…эм…не смогу приехать к тебе на сам Новый год.
Я не сказала бы, что сильно на это рассчитывала, хотя нет. Рассчитывала, конечно же, так что огорчаюсь почти до слез, и уже хочу отвернуться, но Мак успевает раньше. Поддевает мой подбородок и поднимает его, слегка улыбается, а потом неожиданно кивает.
— Хорошо. Я что-нибудь придумаю. Мне нужно быть в другом месте только в двенадцать, так что до девяти тридцати я смогу подождать.
— Спасибо…
— Отблагодаришь по другому, — дергает бровями и оставляет мне на прощание жгучий поцелуй, который заставляет скучать по нему больше, чем когда либо.
Глава 22. Новый год. Амелия
18; Декабрь
Новый год — это синоним не только волшебного и сказочного, но и каких-то изменений. Я вообще этот праздник с детства обожала гораздо больше своего дня рождения. Мы с мамой выбирали и ставили елку, Элай в этом почти не принимал участия — мальчишки! — но украшать любил. У него не очень получалось правда, но тем прекраснее выглядела его сторона. Всегда наивная, детская, непосредственная. Всегда родная. А еще моим любимым занятием было наблюдать за тем, как люди покупают подарки для своих любимых. Мне нравилась и толкучка, суета, настроение, сказка, но сосредоточенные лица, терзаемые муками выбора — это отдельный вид искусства. Нет, правда, лучше же ничего и не придумаешь, как видеть то, с каким трепетом люди выбирают подарки для дорогих сердцу родных…
Я боялась, что в этом году меня все это обойдет стороной, но за пять дней до самого праздника, Макс неожиданно приехал ко мне и забрал на целый день. Сначала мы поехали в Подольск, где раскинулась крупная (и такая потрясающе-прекрасная) новогодняя ярмарка. Даже олень был! И я кормила его морковкой, пока Макс надо мной посмеивался в стороне. Потом я смогла купить разные украшения, если быть точной очень много украшений, так как квартира то требовала со всей своей площадью, а потом мы поехали к Матвею (как оказалось, эта чертова лечебница находилась недалеко от Подольска). С ним мы провели очень теплый вечер, много шутили и старались не говорить об «острых» темах. Вообще их игнорировали. На обратном пути, правда, настроения уже не было ни у Макса, ни у меня, но этот день все равно невозможно было испортить.
«Не позволю отнять у меня это прекрасное воспоминания гребаному Властелину мира! Хрена с два!» — и я сохранила этот день в памяти, как один из лучших, он же таким и был. Наполненный любовью.
А на завтра мне привезли елку.
«Прости, что ты не смогла выбрать ее сама, но клянусь, что приложил все свои силы и знания, чтобы сделать это максимально хорошо! И клянусь, что в следующем году, ты сделаешь это сама. Целую, Макс»
«Все его открытки…» — думаю, улыбаясь и поглаживая пушистую веточку, — «Это прямо учебник по каллиграфии…Надо будет спросить, где он научился так писать…»
Но, к сожалению, это единственная весточка, которая мне досталась. Макс уехал в загородный дом отца, так что ждать его было бессмысленно. Перед Новым годом вообще рассчитывать на многое не приходилось, он меня предупредил, а этот день в Подольске был скорее чем-то «похищенным», как и своеобразным извинением за дальнейшее отсутствие. Грустно конечно, и, конечно, мы переписывались, но все это было не то. Мне его не хватало…Единственным плюсом во всей этой ситуации — окончательное отсутствие ревности. Да, мне удалось от нее избавиться. Глядя на наши отношения, теплые и одновременно такие страстные, всепоглощающие, едва ли возможно представить, что он притворяется. У него действительно были ко мне чувства — КО МНЕ! — и какой тогда смысл терзаться?
Вместо этого я украшала квартиру. Ушло на это два дня! Но результат превзошел все ожидания. Я как будто попала в сказку, волшебную и до ужаса роскошную сказку, надо сказать, но все таки в сказку. Даже не смотря на обстоятельства в виде родственников моего принца, а в частности его сестры. После того злосчастного аукциона она не пыталась больше со мной связаться. Хотя нет, всего один раз она написала мне сообщение:
«Мне жаль, но ты еще спасибо скажешь.»
Очень трогательно. Конечно сей факт омрачил мою жизнь, но в целом, даже не смотря на такие новости, я была счастлива…
31 Декабря: 12:39
Утро выдалось снежное. Когда я выглядываю за окно, то вижу — погода Москву совершенно не жалеет, и поэтому настроение у меня портится в миг.
«Снег означает пробки. Пробки означают…» — что у меня осталось меньше времени на звонок маме.
Дело в том, что я не знаю, когда она позвонит. Должна до восьми вечера, но что если нет? Максу нужно будет уехать. Он сразу мне сказал, что сможет быть у меня до девяти максимум…
«А что если мама не позвонит до этого момента?»
Так я и оказываюсь на очередном своем нервном пике. Готовить мне особо нет нужды, я ведь встречаю Новый год одна, если не считать белый, любопытный комок, который уже обосновался в квартире и знал ее лучше меня. Вот и сейчас Лýна напоминает о себе каким-то громким грохотом со стороны гостиной, от которого я вздрагиваю и чуть не режу себе руки.
— Лýна! Твою мать! Прекрати лазать!
Девочка прибегает ко мне, осматривается, и я улыбаюсь. Она всегда так делает, будто и не натворила ничего, а это все лишь обстоятельства, которые сильнее, чем ее скромная персона.
«Прямо, как Элай…» — мне становится дико грустно, как по щелчку пальцев.
Смотрю в миску с нарезанными овощами и руки опускаются. Я ведь понятия не имею, удасться ли мне поговорить хотя бы с мамой, о нем и речи идти не может. Там, где он есть сейчас, нет никаких телефонов, и, конечно, мне это известно.
Лýна громко мяучет, выдирая меня из состояния депрессивного ступора, и на этот раз я ей даже благодарна. Слабо улыбаюсь и киваю, продолжая нарезать салат. Зачем-то. Наверно исключительно потому что готовка всегда меня успокаивала, да и первого января будет дико в падлу даже вставать с дивана, и как же хорошо, если уже все будет сделано, да?
Стараюсь себя этим и успокоить, пока мариную утку, нарезаю еще и оливье, готовлю бутерброды. Так и проходит весь мой день — в хлопотах.
19:03
Наконец ключ поворачивается, и
