хрен забил на свою репутацию и открыто кувыркается с другой бабой, находясь еще в официальном браке? А мать пытается на моих глазах свести счеты с жизнью, разобидевшись на всплывшую правду? Нет, я не нервный. Я уже на грани безумия! Один неверный шаг, и точно рехнусь!»
— Чего надо? — проигнорировав ее очевидную нотацию, он направился к шкафу, извлекая оттуда чистую фирменную одежду, нижнее белье и обувь.
— Знамо чего! Поговорить хочу!
— Ты у нас уже третьи сутки обитаешь и прохода мне не даешь! — огрызнулся парень, теряя терпение. — Неужели не наговорилась еще?
— Не хами мне, Слава!
— Это я-то хамлю? — усмехнулся он, качая головой. — Да если бы ты Витьке вот так же непрерывно на мозги капала… он бы давным-давно отправил тебя по такому диковинному маршруту, что уже после первых двух шагов ты заблудилась бы!
— Витеньку сюда не приплетай! — прозвучало пылко. — Он — взрослый мужчина. А ты — едва оперившийся несмышленыш! К тому же, очень состоятельный и завидный жених…
Окончания фразы он не услышал, потому что скрылся в ванной комнате.
Ибо в присутствии бабушки одеться ему было больше негде.
Облачившись в темно-синий кашемировый джемпер, черные классические джинсы и кожаные ботинки, молодой человек вновь вернулся в комнату.
Светлана Юрьевна отреагировала вполне ожидаемо:
— А ты куда это собрался, сокол наш ясный?
— Дела у меня!
— Неужто к ней опять намылился?
— Да, к ней!
«И только к ней…»
— Ой, батюшки! — она театрально схватилась за сердце. — И это после того, как мать родная… находясь при смерти, в слезах… умоляла тебя бросить ту рыжую хамку?
— Именно!
— Но почему, Слава?
«Потому что не могу больше так! Потому что тянет к ней со страшной силой! Потому что дольше не продержусь — сдохну, если не увижу в ближайшее время! Если не сожму до хруста косточек, кайфуя от жара ее тела, от запаха, который знаю наизусть! Если не поцелую. Дико. Остервенело. Если не услышу ее стонов! И плевать уже на все обиды! Плевать на глупые условия и недельные сроки! Она нужна мне. Прямо сейчас. И если для этого требуется наступить на глотку собственной гордости, хорошо. Кажется… теперь я готов. Готов принести извинения ее матери!»
Эта двухдневная разлука была ему необходима, чтобы привести мысли в порядок, но далась очень непросто. Если в первые двое суток после их своеобразной «ссоры» он еще мог отвлечься на закидоны матери, семейные проблемы, и почти не думать об Ирине, то весь сегодняшний день Слава провел, как на иголках. Беспокойно метаясь из угла в угол. Не находя себе места. В итоге, нервы сдали. Выдержка подвела. Решение созрело. Оставив бабку с матерью за непринужденной беседой в гостиной, он поднялся к себе. Тщательно побрился, чего не делал уже несколько дней.
После принял душ, а затем…
— Я не понимаю, почему какая-то девка для тебя важнее семьи? — чуть повизгивающий голос родственницы вывел его из глубокой задумчивости.
— Моя она потому что! — гневно зыркнул на бабку исподлобья. — Моя!
Не желая тратить время зря, Красный уверенной поступью двинулся к выходу. Но Светлана Юрьевна, похоже, задалась иной целью. Именно поэтому проворно (даже слишком для своих лет) вскочила на ноги и решительно преградила ему путь. Привычным жестом Слава скептически изогнул бровь, демонстрируя крайнюю степень недоумения:
— Чего еще?
— Мы так и не поговорили.
— Хорошо, говори. Только быстро.
— Ты должен…
— Начало мне уже не нравится!
— …даже обязан…
— Не нравится вдвойне!
— …сопроводить мать в Испанию!
— Нет!
— Да, Слава! Да! Это по твоей вине моя доченька сейчас в таком ужасном эмоциональном состоянии находится. Душа ее кровоточит!
— Ой, не выдумывай! Нормальное у нее состояние!
— Ее слезы на твоей совести! Если бы ты не спустил на нее тогда всех собак…
— Начинается!
— …не пришлось бы ей в итоге так мучиться! Наворотил дел — исправляй!
Подобное заявление стало последней каплей в чаше его терпения. Издав вздох полный праведного негодования, он решил объясниться более доходчиво:
— Ба, знаешь что?
— Что, сынок?
— Езжай-ка ты с ней сама! — ободряюще похлопал ее по плечу. — Тебе один хрен заняться здесь нечем, кроме как мозги внукам полоскать! А от меня отстань! Ладно?
— Слава!
— Все, я сказал!
Попрощавшись с бабушкой на столь веселой ноте, Вячеслав спустился вниз в поисках матери. Пребывая в глубокой задумчивости, она отдыхала на диване в просторной гостиной с совершенно отсутствующим видом. Однако при его появлении встрепенулась, расплываясь в приветливой улыбке:
— Сыночек! — призывно раскрыла свои объятия, подзывая ближе. — Радость моя! Присядь. Составь маме компанию. Мне так спокойно, когда ты рядом!
Повинуясь материнскому зову, молодой человек вальяжно развалился на диване подле нее. Васелина Анатольевна обхватила его лицо холодными ладонями и проникновенно заглянула в глаза:
— Ты — мое главное сокровище!
— Мам…
Он сам не понял почему, но вдруг напряженно замер. Интуитивно вздохнул поглубже, полной грудью, жадно втягивая ноздрями едва различимый аромат своей Синички. Аромат, которого быть здесь ну никак не могло.
«Ну, все! П*здец! — подумал обескураженно. — Совсем крыша съехала! Уже мерещится, что от матери Иринкой пахнет! А это клиника!»
Так или иначе, он определенно точно чувствовал тонкий шлейф ее сладковатых духов, отпечатавшийся на руках Васелины Анатольевны.
— Да, мой хороший?
Всеми силами стараясь избавиться от столь странного наваждения, Слава глухо пробормотал:
— Верни мне ключи от машины!
Пауза. И строгое:
— Зачем?
— У меня дела! Я не могу вечно сидеть у твоей юбки!
