Я уже хохотала в голос, до слез… Которые действительно появились на глазах. Я предала веру Влада — я поставила точку в нашей семейной жизни на год раньше, чем сделает это он. Я больше не давала ему никакого шанса, а он об этом даже не догадывается. Я мерзкая, очень… Но мы ведь не первый год заговаривали с ним о разводе.
— Слава, почему ты такая злая? — прорычала мать из Питера.
— Потому что моя сестра эксплуатирует тебя. Причем, по всем фронтам. Начиная с продажи дачи, заканчивая обрабатыванием грядок у свекрови. Я, может быть, и рада бы была увести у нее мужа, только на кой мне такое говно нужно… Если только ради того, чтобы красотка поняла, что оставила вас с голой жопой.
— Ну да, ты кроме денег ничего не видишь. Московская выправка… Лучше бы ты своего мужа удержала.
— Вот не надо про моего мужа только, вот не надо… Я лучше мужика найду, чтобы Катя еще больше мне завидовала…
— Слава, сколько же в тебе желчи…
Наверное, потому что желтый цвет мне очень идет. Я в нем просто свечусь, настоящее солнышко.
— Здравствуй, Юра! С Днем Рождения! — произнесла я перед зеркалом в прихожей.
Да, надо пойти поздравить нашего дорогого юбиляра, чтобы не думали, будто я испугалась Сомова. В наличии бутылка виски, которую я захватила из Москвы для отца. Куплю новую, а эту подарю. Другу детства. Собственно, лично Юрка Белов ничего плохого мне не сделал. Как и хорошего. Заботился обо мне, пока я была девушкой его дачного приятеля, а потом… А после мы и не виделись. Время наверстать упущенное!
Сейчас дочка проснется, я ее покормлю, и мы пойдем знакомиться с нашей няней. Юркин участок как раз по пути. Зайти на пять минут — делов-то: будет веский повод свалить по-быстрому.
— А я не останусь у тети Лены? — спрашивала Женечка озабоченно, сильнее сжимая мне руку.
— Нет, она будет приходить к нам, — успокаивала я дочь тихим голосом.
— А ты не будешь уходить?
— Иногда буду, — врала я.
— Пусть тогда папа будет с тетей Леной.
— Папа далеко.
— Пусть он приедет.
— Он не может приехать.
— Тогда ты не уходи…
Боже, она в бабушку, да?
— Маме нужно на работу, как папе. Но я еще целую неделю с тобой дома.
Для трехлетки неделя — это целая вечность, а в моем возрасте — двадцать лет, как один миг. Точно мы с Джеком только что расстались. Только вместо шапки новобранца и бритой башки, у него модная стрижка с зачесанной назад челкой.
— Какие гости… — шагнул к калитке Шланг.
Такой же длинный, но абсолютно лысый и с животиком. Вот они, двадцать лет… Бесследно не прошли.
— Надеялись, но не ждали.
Ждал ли Сомов, не знаю. Надеялся? Не думаю… Зачем? Топор он не положил. Хорошо хоть в футболке был, а не как приятель… По пояс! О чем я? Он такой же худой, как и прежде — через черную футболку ребра просвечивают… И одного нет — только из него была вылеплена не я… Увы или к счастью сейчас уже не поймешь.
— Я на пять минут, только поздравить. Вот…
Я протянула юбиляру пакет.
— Жене не показывай и гостям тоже, — попыталась прикрыть нервную улыбку шуткой.
— Ну… — Юрка стрельнул взглядом в сторону Джека, который продолжал стоять с топором в правой руке. — Гостей пока нет.
И сунул нос в пакет.
— Без сигар, извини… Не курю, — поджала я губы в новой улыбке.
— А пьешь? Крепкие напитки… — усмехнулся Шланг так же нервно, как и я.
— Бывает. Но сейчас нет. Сейчас я временно мать-одиночка, так что ничего крепче чая в рот не беру. Ладно… — я честно старалась не закусывать губы, но те сами легли под стучащие от страха зубы. — Хорошо отметить, а мы пойдем…
— И даже не представишь меня прекрасной даме?
Шланг присел подле моей дочки и протянул для знакомства руку.
— Юра.
— Дядя Юра, — исправила я.
— Ззз… — еня, — представилась моя дочка гордо, и Юрка тут же обернулся к Джеку.
— Он вон там…
— Это ее Женей зовут, — проговорила я слишком низким голосом.
Позор, не справилась с волнением. Не удалось казаться бесстрастной.
— А… ну очень приятно. Ты похожа на маму. Знаешь это?
— Знаю, — ответила юная леди без всякого смущения.
Это мама и дяди вокруг краснели, додумывая всякое разное.
— Ну… Мы пойдем… — топталась я на месте, мысленно уже отступая к калитке.
— Ну хоть матери моей привет скажи… Мам! Иди сюда!
Юрка заорал так громко, что я вздрогнула, а дочка вообще прижалась к моей ноге, прямо к тому месту, где тряслась от волнения жилка.
Его мать не изменилась — просто стала копией его бабушки.
— Слава! Господи! Ты? — ахнула та, вытирая на ходу руки полотенцем.
Вот она, смена советских поколений! Какое счастье, что наши дети будут совершенно другими, хоть и похожими на нас внешне.
— Неужели из Москвы к нам прикатила?
Юрка приобнял мать.
— Размечталась… Много чести мне таких гостей принимать! Она теперь снова местный житель.
Как же не хотелось обсуждения этой темы тут… Хотя бы пока Джек держит в руках топор…
— Да, я здесь, тетя Света… На лето. Может, дольше… С детьми…
— Вы в Питер переехали?
— Только я… Временно. По работе. Ну… Я пошла…
И мне действительно хотелось свалить как можно быстрее из-под удивленных глаз тети Светы и свирепых глаз Джека. Ну и не хотелось портить праздничное настроение имениннику. А то еще шашлыки подгорят и гости расстроятся.
— Ты там… Давай все ж заходи… — Шланг шагнул к калитке, чтобы побыть джентльменом. — У нас есть кому за детьми приглядеть… Слав, ну я серьезно… Как-то не по-человечески получается… Мы тут все, а ты там… Одна…
— Я с детьми… Не одна.
У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Слон! Мне нужно слоновье терпение и дубовая кожа, чтобы вынести этих якобы друзей детства. Звонила наша будущая няня. Спрашивала, вышли ли мы уже.
— Да не проблема. Иди, конечно, в магазин.
Действительно обеденный перерыв почти. Быстро отвыкаешь от закрытия магазинов на обед. Особенно, когда режим у ребенка из-за переезда сбился. Дочка подскочила в шесть утра и в одиннадцать завалилась спать.
— Мы подойдем через полчасика. Все хорошо. Ярослав через час только вернется, не раньше. И Алиса мне позвонит. Если что, подождет у них меня… Нет, не нужно ничего к чаю. Я Женю только что покормила. Ничего не надо. Хорошо, клубнику ей можно… Правда, ее уже земляникой с утра накормили. Давай, до встречи…
— Не пойдем к тете Лене? — подняла на меня глаза дочка.
И открыла ящик пандоры. Юрка тут же схватил ее за руку.
— Пошли я тебя с девочкой Варей познакомлю.
Я осталась у калитки одна, с телефоном в руках. Молчащим.
— Так и будешь стоять? — подал голос Джек.
— Предлагаешь вместе дрова поколоть? — попыталась я пошутить омертвевшими губами.
Вместе мы с ним дрова только ломали.
— Вместе не получится. Топор один, — ответил он серьезно.
— Ну… Тогда сам коли, что поделаешь…
И глаз не отвести, как приклеились. Ну почему ты не изменился? Точно замариновали тебя! Или ты как сыр в масле катался в семье… Что ж ты от такой хорошей жены сбежал? И от моря… И солнца!
— Под рукой не стой тогда…
И я отошла. От него. На безопасное расстояние. И пошла по дорожке к дому. Старому, лишь внешне подлатанному. Завернула за угол, и Женя тут же вырвалась от незнакомого дядьки и прижалась к моим ногам.
— Извини, Юр, она абсолютно домашний ребенок… Опыта общения с чужими мало.
Я погладила ее по голове, но Женя запросилась на ручки — пришлось взять. И сверху она уже победоносно взглянула на Юркину дочь — лет восемь, с хвостиком, с ссадинами на коленках.
— Старший в лагере. Ему тут теперь без Женькиного сына скучно. Знал бы про твоего…
— Мой маленький, ему всего тринадцать. Он только в росте меня перегнал.
— Ну… Мой всего на год старше. Сейчас с женой познакомлю. Даша, иди сюда!
Кричал он в дверь времянки, которая в отличие от дома была новой. Даша вышла, как и свекровь, с полотенцем в руках. Что за дурацкая привычка! Сельская! И футболка вытянутая, и на голое тело одета.
