— Купил Ами что-нибудь интересное?
— Купил ей какую-то обычную ерунду, но я думаю, что она собирается сбежать из-за поездки обратно в Алабаму. — Это случалась не часто, но время от времени его акцент становился сильнее, чем обычно. И, по какой-то причине, каждый раз, когда он говорил о своем родном штате, это было тяжело. Слова растягивались и перекатывались. — Дейд предлагает нам остановиться в его гостевом коттедже на его ранчо. Он действительно нравится Ами. И она всегда хотела научиться ездить верхом на лошади. Она уже немного сыта по горло холодом в этом году. Ей не помешал бы перерыв. Мы уезжаем на следующий день после Рождества и остаемся до Нового года. Не волнуйся, — сказал он, казалось, уловив ход моих мыслей, — мы вернемся через более чем достаточно времени, чтобы увидеть рождение этого ребенка. Ну, не в прямом смысле, — сказал он, слегка поеживаясь от всей этой идеи, — ну ты понял.
— Никто ничего не увидит, — крикнула Алекс, убирая свои перцы и потянувшись за кофе, комбинацию, которую я не мог понять, пытаясь смешать, но она сделала это без гримасы, когда подошла ближе. — Брейкеру уже угрожает кастрация пластиковым ножом для масла, если он попытается хотя бы заглянуть ниже пояса, пока происходит это преступление.
— Хорошо, тогда может ли он заснять, как ты материшься и ругаешься на него, говоря ему, что он никогда больше не сможет тебя трахнуть? Потому что я хотел бы это увидеть.
— Если хочешь это увидеть, ты можешь просто зайти в любой вечер недели, — призналась Алекс, слегка покачав головой. — Я уверена, он сказал тебе, что все это время я была никем иным, как чертовой мегерой.
— Он ничего подобного не говорил, — заверил ее Шотер, сжимая ее голое колено, привыкший к тому, что на ней сейчас нет штанов. — И тебе позволено быть несчастной. У тебя там паразит, пожирающий всю твою еду, отращивающий волосы, ногти и прочее дерьмо. Это подняло бы настроение любому.
— Не поможет, — проворчал я ему, наблюдая, как он ухмыльнулся мне с видом «не моя проблема».
— Все утрясется, — заверил он ее, потянувшись за телефоном, который зазвонил у него в кармане. — Ну что ж, мне пора. Мой ангел ждет меня. Надеюсь, ни в чем, кроме рождественской ленты. Позаботься о своей женщине, — сказал он мне, сжимая мою руку, когда он встал, затем подошел к Алекс, потянувшись, чтобы приподнять ее голову, чтобы она посмотрела ему в лицо. — Маленький совет, сладкая, — сказал он, наклоняясь к ней поближе, — чашка молока после этих острых перцев. Ради твоего мужчины.
С этими словами он ушел, пожелав нам счастливого Рождества и сказав, что увидится с нами утром.
— Почему ты ничего не сказал об острых перцах? — сказала Алекс, как только мы снова остались одни, используя подлокотник кресла, чтобы подняться с него, двигаясь по полу на кухню, где она направилась прямо за молоком.
— Они делают тебя счастливой.
— Я была бы намного счастливее, если бы знала, что ты обжигаешься, когда я тебя целую.
— Ну, в свою защиту скажу, что я никогда не говорил тебе, что ты обжигаешь меня.
— Да, что с этим такого? — спросила она, втирая немного молока в губы, прежде чем слизать его.
— Что такого с чем? — спросил я, вставая и направляясь к ней.
— Почему ты не сказал мне, что целовать меня — все равно что целовать дракона?
— Ты злишься на меня за то, что я не затеял с тобой драку?
— Я не хочу, чтобы со мной обращались как с ребенком, Брейкер, — настаивала она, снова пытаясь скрестить руки на груди, но я потянулся за ними, вместо этого положив их себе на плечи.
— Никогда так не поступал с тобой, Алекс.
Воздух со свистом вырвался из нее, заставив плечи расслабиться впервые за несколько недель. — В последнее время я веду себя как настоящая стерва, да?
Мои губы дрогнули, когда мои руки переместились к ее пояснице. — Эй, это ты сказала, а не я.
— Хочешь проверить теорию о молоке? — спросила она, приподнимаясь на цыпочки и выпячивая задницу, чтобы живот не так мешал.
— Всегда чертовски хочу поцеловать тебя, детка, — согласился я прямо перед тем, как ее губы сомкнулись на моих.
Она оторвалась через долгую минуту, с ворчанием уткнувшись лбом мне в плечо. — Ему нужно выйти, — сказала она моей футболке. — Секс во время беременности выводит меня из себя, — впервые призналась она. Я имею в виду, я подозревал это с тех пор, как у нее действительно заболел живот, и наша сексуальная жизнь перешла почти из каждой ночи в почти никогда. — Ты не можешь подобраться близко. А потом я смотрю вниз, и там мой чертов живот. Это просто убивает настроение. Но как только он выйдет, и мои женские дела, о чем я не знаю, закончатся, снова приведу себя в порядок, мне все равно, насколько мы будем уставшими, мы снова сломаем эту кровать.
— У меня нет никаких возражений, — согласился я, желая, чтобы мой член просто потерпел еще пару месяцев. Мы справились с этим неплохо. — Так как насчет того, чтобы подарить подарки сейчас? Я знаю, что разбудить твою упрямую задницу утром, чтобы отправиться к Кензи, будет достаточно сложно. До этого мы не сможем посмотреть подарки.
Мы подошли к «дереву», где была сложена ее куча подарков для меня, и я спустился в подвал, чтобы забрать свои, обнаружив, что Алекс была любопытной, если я не был осторожен.
— Видишь? Ты действительно любишь меня! — драматично заявила она, прижимая к груди какую-то гребаную компьютерную штуку, как маленькая девочка с куклой рождественским утром.
— У меня есть еще один, последний, — сказал я ей, потянувшись за коробкой, которую я держал рядом с собой, на которую она смотрела каждый раз, когда тянулась за своим следующим подарком.
— Дай мне, — настаивала она, взяв большую коробку на бедра, что-то, что я выбрал, чтобы она не сразу поняла, что это такое. — О, — воздух со свистом вырвался из нее, когда она вытащила пластинку из коробки. — Это песня, которую пела мне моя мама.
— Детка, переверни ее, — сказал я, наблюдая, как ее брови нахмурились на обложке «Улыбайся» Ната Кинга Коула.
— О боже… это не может принадлежать ей. Брайан… — сказала она, поднимая взгляд от того места, где ее рука касалась маленьких каракулей на обороте. Имя ее матери.
Вот оно.
Идеально.
— Тебя отправили в приемную семью так скоро после ее самоубийства. Тебе не удалось забрать вещи, которые принадлежали ей. Когда я занялся этим делом, администрация городка послала следователя, который в конце концов пришел к выводу, что ее вещи негде выгрузить, и они избавились от них. Винил до недавнего времени не пользовался спросом. Тем не менее, не так много людей охотятся за Нэтом Кингом Коулом. Поэтому я отправился осматривать все музыкальные магазины в этом районе. Наткнулся на это.
— Но... как ты узнал, что нужно искать именно это? — спросила она, пытаясь прижать ее к груди, но вместо этого прижала к животу.
— Ты сказала мне, что у нее была огромная коллекция винила. Когда ей было грустно, она слушала его. И судя по тому, как ты все время напеваешь эту песню, даже не осознавая этого, это была песня, которую она слушала больше всего.
Ее рука поднялась, вытирая глаза, когда она попыталась встать, попыталась скрыть это. Но я это видел. Я достучался до нее.
Она прошла через комнату к своему проигрывателю, который я подарил ей на прошлый день рождения. Последовала пауза, затем помехи, затем песня, когда она повернулась и направилась ко мне, села, затем свернулась калачиком у меня на груди.
Мои руки скользнули вокруг нее, мой подбородок уперся в ее голову.
— Счастливого Рождества, детка.
Пейн и Элси
«В старое доброе время»
Элси
— Я не могу пошевелиться, — заявила я, падая спиной на кровать, все мое тело болело.
— Малышка, ты не спала целую неделю, — сказал мне Пейн, садясь рядом с мной.
Честно говоря, он тоже почти не спал всю неделю. Сезон отпусков всегда был сумасшедшим временем, между огнями, рождественскими вечеринками и шопингом. Но после рождения детей каникулы перешли на совершенно иной уровень ада без сна. Возьмите свой обычный список, добавьте школьные праздничные концерты и праздничные вечеринки, поездки, чтобы увидеть Санту, необходимость проносить подарки в дом, заворачивать под покровом темноты, находить укрытия, печь печенье, получить рождественский портрет, где у всех открыты глаза, их улыбки достаточно искренни, и никто не пытается сделать глупое лицо, подготовить открытки для всех ваших друзей и семьи и чудаков, которые посылают вам рождественские открытки, с которыми вы не думали, что вы были достаточно близки, чтобы отправлять рождественские открытки, и, наконец, потратить некоторое время на то, чтобы добровольно научить наших очень привилегированных детей тому, что не всем в мире повезло так, как им, и что важно осознавать и понимать этот факт и стараться помогать другим как можно больше.
