Затем, после всего этого, был безумный бросок в три часа ночи вниз, чтобы спрятать этих проклятых эльфов. И я не могу просто сдвинуться с места. О, нет. Потому что все мамы из Pinterest в школе делали всякое сумасшедшее дерьмо, например, заставляли их устраивать вечеринки с Барби и Бэтменом, заставляя детей ожидать этих вау-моментов.
Кто бы ни придумал этих эльфов, он мог бы пойти и прыгнуть со скалы.
Это. Было. Изнурительным.
Но Пейн был рядом со мной, держал бумагу, чтобы я могла ее заклеить, снова наполнял мою чашку кофе, пока я писала рождественские открытки, занимался собственно выпечкой печенья, поэтому я не сожгла их, как я была склонна делать.
Мы только что закончили класть подарки под елку, ели печенье Санты и пили его молоко, а также убедились, что на верхней площадке лестницы установлена детская калитка, чтобы никто не мог спуститься без нашего ведома.
Было только после полуночи.
Нам придется встать через пять часов, чтобы начать открывать подарки, если мы хотим успеть добраться до дома Джины для приготовления еды, ужина и еще одной порции подарков.
После этого я планировала свернуться калачиком в ванне с бутылкой красного вина.
На целых два часа.
А потом я собиралась уложить Джексона и Уиллу в постель, и я собиралась проспать целых девять непрерывных часов. Потому что эти чертовы эльфы должны вернуться на северный полюс, где им самое место.
— Это марафон, а не спринт, — сказала я ему, как делала каждый раз, когда он говорил мне, что мне нужно отдохнуть. — К счастью, я тащу свою задницу на эту беговую дорожку четыре раза в неделю в течение всего года, чтобы подготовиться к этому.
— Чертово чудо, что ты можешь вместить это в свой день. Дети, работа, спортзал, дом.
— Потому что ты прямо здесь, со мной, — сказала я, хлопнув рукой по его бедру. Мы научились как можно чаще менять смены, так что один из нас был рядом с Уиллой. В дни, когда он был занят, а я не могла работать из дома, у нас был длинный-длинный список людей, которые могли бы выручить нас.
Шотер и Амелия оба часто бывали дома, так как его работа была чрезвычайно прибыльной, но в то же время редкой. Алекс и Брейкер также были рады видеть ее, и Джексона на школьных каникулах, в своей спокойной жизни. Потом, конечно, были Кензи и Тиг, Риз и Сай, Джина, черт возьми… даже все женщины в клубе девочек.
И, конечно же, Роман.
Но, насколько это было возможно, мы старались играть как можно большую роль в жизни наших детей, даже если это было утомительно в лучшие дни.
Мы делали это.
И хорошо.
Лучше, чем я предполагала.
Это было страшное решение — создать семью.
Особенно когда вы были женщиной, чья карьера была важна для нее, от чего вы не хотели отказываться, и вы знали, что для многих ваших знакомых женщин, которые пытались, было невозможно «иметь все», то что-то всегда страдало. Я была в ужасе от мысли, что пострадают мои дети.
Однако я обнаружила, что на самом деле все сводилось к тому, насколько сильно ты этого хотел. Я хотела всего этого достаточно, чтобы это сработало. И были дни, когда работа страдала, потому что дети нуждались во мне. И были дни, когда мне приходилось заставлять Пейна выполнять мою часть работы, потому что работа была сумасшедшей. И все получалось.
— Пододвинься сюда, — потребовал Пейн низким голосом, сбрасывая ботинки, и усаживаясь на край кровати.
— Я думаю, ты не расслышал, я не могу шевелиться.
Раздался низкий, рокочущий смешок, звук, который все еще заставлял дрожать мои внутренности, даже все эти годы спустя. — Хорошо, — сказал он, заползая на кровать ко мне, наклоняясь, чтобы посмотреть на меня долгим взглядом. — Я думаю, если ты не можешь двигаться, мы не сможем сделать то, что я имел в виду, — сказал он с ехидными глазами, делая колебательное движение в моем животе, и ниже, это напомнило мне, что все стало настолько сумасшедшим, что у нас не было секса, о Боже, это было со Дня Благодарения? Это было просто ужасно… нет, подождите, у нас был быстрый секс на кухне за две недели до этого, когда мы перепутали наши расписания, и оба вернулись домой, чтобы встретить автобус Джексона.
Это было не так уж ужасно.
Но, я имею в виду, никто не хотел «слишком ужасной» сексуальной жизни.
Или, может быть, некоторые люди так и жили.
Может быть, для них этого было достаточно.
Но, ну, не для нас с Пейном.
Даже на ранних стадиях, когда мы были постоянно измотаны и часто погрязали в работе, мы всегда находили время для близости, по крайней мере, раз в неделю, следя за тем, чтобы наши отношения по-прежнему оставались приоритетом.
— Это было слишком… — начала я говорить, но меня прервали, когда Пейн внезапно вскочил с кровати, поднялся на ноги и навис надо мной, в его светлых глазах все еще был тот же блеск. Увидев мой пристальный взгляд на нем, его губы изогнулись, когда его руки схватили пояс моих штанов для йоги и трусиков и дернули их вниз по моим ногам, что подтащило меня ближе к краю кровати. Где он хотел меня видеть.
Его руки скользнули вверх по моим ногам, чтобы погладить мои бедра, прежде чем снова двинуться вниз, прослеживая линии до моих коленей, где его пальцы погрузились внутрь и потянули, раздвигая их, прижимая мои бедра к матрасу, открывая меня ему и его жадному рту.
Внезапно весь стресс, вся парализующая усталость, которые были в промежутке между Днем Благодарения и Рождеством, ускользнули. Напряжение, которое скрутило мою спину, плечи и шею, ослабло, когда мышцы моих бедер напряглись, когда мои руки сжались, одна на простынях, другая на задней части шеи Пейна, прижимая его ко мне. Не то чтобы мне это было нужно. Пейн был не из тех, кто любит дурачиться. Когда он набросился на меня, он сделал это целенаправленно, имея в виду окончание игры.
Его язык прошелся по моему клитору, пока его пальцы двигались между нами у входа в мое тело в течение долгого момента, пока мои бедра не поднялись, умоляя о большем. Тогда и только тогда его пальцы проникли внутрь, погрузившись глубоко одним толчком, затем повернулись и изогнулись, чтобы упереться в мою верхнюю стенку, работая с моей точкой G с отработанной точностью.
— Пейн, я…
Я не успела закончить.
Оргазм яростно пронесся по моему организму, заставляя меня громко кричать, слишком громко, достаточно громко, чтобы беспокоиться о детях. Знаете, если бы я была способна на такие вещи, как рациональное мышление. Чего не было, когда я прижимала голову мужа к себе, а он продолжал пожирать меня, растягивать, доставлять мне каждую каплю удовольствия, какую только мог.
Закончив, он поцеловал внутреннюю поверхность моего бедра, затем нижнюю часть живота, пробежав губами по растяжкам, которые все еще выглядели заметными, растяжки, нанесенные двумя детьми, растягивающими слишком тугую кожу, растяжки, с которыми я была невероятно неуверенной, что-то, что я находила совершенно несексуальным.
Пока Пейн, казалось, не почувствовал неуверенность, когда однажды ночью провел по ним пальцами в постели. И спросил меня прямо, как это было в его стиле, что я всегда ценила, за исключением тех случаев, когда это ставило меня в затруднительное положение.
— Несексуальные? — спросил он, сдвинув брови, когда посмотрел на них сверху вниз, затем снова на меня, положив руку на самые новые, которые оставила Уилла, которая стремилась оставить свой след в мире, и у ее мамы, у которой когда-то была очень красивая, без отметин кожа. — Это часть тех жизней, которые ты мне дала, Элс. Нет ничего сексуальнее в мире, чем то, что у нас есть.
Конечно, это заставило мой живот, и сердце, растаять, но это было не совсем чудодейственное лекарство. Я все еще пробовала на них кучу кремов и даже оценила лазерные процедуры.
Мне просто казалось, что у меня больше никогда не было такого желания пройти через это.
— Пейн, — позвала я, проводя рукой по его коротко остриженным волосам.
— Ммм? — спросил он, поднимая голову, глаза все еще были отяжелевшими.
