Возбуждение практически пляшет в его глазах, когда он наблюдает, как она отчитывает его.
— Я здесь не для того, чтобы кого-то разлучать. В шоу я буду представлен как твой бывший парень. Мы встречались несколько лет в колледже, но решили полюбовно расстаться, когда твоя линия одежды поглотила всё твое время. Мне нравится, когда мои женщины... внимательны. Мы всё ещё друзья, несмотря на твою любовь изводить меня до смерти.
Я отпускаю Роуз и делаю шаг вперед.
— Мы официально не знакомы, — говорю я, протягивая руку. — Я Коннор Кобальт. Парень, чью девушку ты хочешь трахнуть. И чтобы ты понимал, шансы у тебя вообще никудышные.
Он жмет мою руку, и я стискиваю её так крепко, что ему с трудом удается скрыть дрожь.
— Ты чувствуешь угрозу с моей стороны, — заявляет он, не разрывая зрительного контакта, — мне двадцать восемь, а ты...
Я ненавижу, когда упоминают возраст.
— На двадцать четыре года умнее тебя, — я наклоняю голову, — а через десять лет я буду на тридцать четыре года умнее тебя. Видишь, как это работает?
Роуз встает между нами, протягивая руки, словно защищая нас друг от друга. Но я просто хочу защитить её от него.
— Хорошо. Уберите свои члены. Я достаточно на них насмотрелась.
Мы оба смотрим на неё с одинаковым желанием.
— Ты даже еще не видела мой, — говорит Скотт, искрививши губы.
Он серьезно?
— Уверяю тебя, ты уже вытащил свой член, — говорю я.
— Прекратите. Оба, — говорит она, её грудная клетка вздымается под платьем, её грудь становится более заметной, даже с высоким вырезом.
Это, её вмешательство в середину, пускай даже примитивной, ссоры, заставляет мой член пульсировать. Я изо всех сил стараюсь не притянуть её к своей груди, подальше от Скотта и его задерживающегося взгляда. Она не оценит, если я буду предъявлять на нее свои права. Но если он попытается забрать её у меня, я не смогу удерживаться от этого слишком долго.
В любом случае, я не думаю, что она бы оценила, если бы другая девушка подкатывала ко мне таким образом. На самом деле, я почти уверен, что она разорвет её в клочья и схватит меня.
Роуз поворачивается к Скотту.
— Ты исполнительный продюсер.
— И?
— И ты отвечаешь за продакшн. Ты устанавливаешь правила. Так что в твоей власти прекратить это.
— Да, но у меня также есть телекомпания, которая дышит мне в затылок. GBA ожидает определенных вещей от Принцесс Филадельфии, когда я предложил им шоу. Мое размещение в доме было обещанием, которое я дал.
Он планировал это так долго?
Может, он умнее, чем я думал.
Роуз загорается.
— Если телеканал хочет, чтобы ты был здесь, тогда хорошо. Но как только я увижу, что ты лезешь к моим друзьям и в их отношения, а тем более, в мои, ты уйдешь. Моя компания не стоит того, чтобы причинять боль всем, кто мне дорог.
— Хорошо, — спокойно говорит Скотт, — но я не могу отвечать за твои чувства, Роуз. Если я тебе в итоге понравлюсь, это не в моей власти.
Ну, он всё ещё тот придурок, за которого я его принимал.
Роуз фыркает и упирается спиной в мою грудь. Это намеренно. И я могу поцеловать её. Вместо этого, я защитным движением обхватываю её шею, и она прижимается ко мне.
— Я лучше сгорю заживо, — говорит она.
Скотт только улыбается и машет рукой Бену, который снимал всю сцену.
— Собери всех в этой чертовой гостиной. Нам нужно снять эпизод с экстрасенсом.
Игра началась.
5. Роуз Кэллоуэй
.
— Он симпатичный, — говорит Дейзи, оценивая Скотта, сидя на кухне.
Первый этаж таунхауса представляет собой единое открытое пространство, поэтому у нас прямой обзор на всех четырех парней в гостиной, сидящих на различной кожаной мебели. Экстрасенс с кудрявыми волосами сидит на пуфике и тасует свои карты Таро.
Мы с Лили бросаем на нашу младшую сестру пристально долгий взгляд. Мой полон строгого осуждения, а у Лили выглядит скорее растерянным, как у щенка, слонящегося по обочине дороги. Я бы остановилась, чтобы помочь грустной собачке, только на основе одинакового генетического материала. Жестоко, может быть. Но выживает, чёрт возьми, сильнейший. Кровные узы сильнее любых других. Подавитесь всеми этими клише. Это правда.
Дэйзи добавляет: — Я имею в виду, если твой типаж — это блондины и альфа-самцы.
Она откусывает морковку и криво ухмыляется.
— Ты имеешь в виду, если твой типаж — доминирующие замашки засранца, — уточняю я.
— Или так, — говорит она. — Но без обид, Райк больше похож на засранца.
Она говорит это с еще большей улыбкой. Да, она дружит с братом Лорена, которому двадцать три года. Это было бы странно, если бы она не тусовалась вокруг моделей высокой моды, которые даже старше его.
Я с двумя сестрами отвлеклись от гадания по ладони, чтобы восполнить запасы пиццы и напитков. Но на самом деле, я хотела оставить ребят, чтобы допросить продюсера... вернее, моего фальшивого бывшего парня. Меня внутренне подташнивает каждый раз, когда думаю о словах «Скотт» и «мой парень» в одном предложении. Мой рот наполняется отвратительным привкусом перца чили и соленых огурцов при мысли о нем. А тому, кто находит это сочетание приятным, я дам номер Скотта. Он весь в Вашем распоряжении.
Я наблюдаю за напряженным разговором Коннора и Скотта, сидящих на одном диване. Они оба сидят ровно, молчаливо показывая свое превосходство, но их разделяет приличное пространство.
На кресле, покрытом махровой тканью, Райк наблюдает за нашим продюсером, нахмурившись, но благоразумно молчит.
Однако, Ло постоянно вмешивается, сидя на двухместном диванчике. И в то время, как другие парни говорят тихо, я могу слышать его колкие реплики аж из кухни. Он жестикулирует руками, указывая на Скотта больше, чём единожды.
— Я думаю, все они засранцы, — говорю я совершенно искренне. — Просто у некоторых больше положительных качеств, чем у других. Как и у нас. Я не самая располагающая к себе девушка в мире.
Саванна, рыжеволосая операторша, стоит рядом с духовкой. Она примерно нашего возраста и носит бандану с черепом и скрещенными костями поверх своих косичек. Она фокусирует камеру на Лили, что не очень хорошо. Моя двадцатиоднолетняя сестра — единственный человек, которому трудно не смотреть в объектив.
— Мне не нравится Скотт, — говорит Лили, ее взгляд переходит на камеру с каждым словом. Она подходит к Дэйзи и прикрывает свой рот рукой, чтобы прошептать: — Он пялился на твою грудь целую минуту.
Дэйзи пожимает плечами и забирается на кухонный островок, раскачивая длинными ногами. Её крашеные светлые волосы ниспадают до талии. Она бы обрезала их, если бы её новое модельное агентство позволило ей это сделать.
— Есть фотографии, где я в нижнем белье, — говорит она (слишком беззаботно). Она кладет в рот кусочек брокколи с овощного подноса. — Когда парни читают журналы, они могли бы делать что-то большее, чем просто пялиться на мои сиськи.
Лили краснеет от смущения.
Дэйзи хмурится в недоумении, а потом тихонько смеется.
— Ты раньше передёргивала(jack off) на журналы? Это чертовски круто, Лил.
Я резко вдыхаю, обеспокоенная отсутствием тормозов у моей младшей сестры перед камерой. Но я не ругаю Дэйзи за её прямолинейность. Я не хочу, чтобы это выглядело так, как будто женская мастурбация — это плохо. Я всецело одобряю её, но Лили в процессе выздоровления от сексуальной зависимости, как известно, компульсивно увлекалась самоудовлетворением и порнографией, злоупотребляя и тем, и другим. Эти дни для неё в прошлом. Уже несколько месяцев.
— Не думаю, что девушки могут передёргивать(jack off), — говорит ей Лили, собираясь с мыслями.
Она пытается вести себя более уверенно, выпрямляя спину. Дэйзи раскачивает ногами, задевая шкафчики внизу своими ботинками на высокой шнуровкой. Я бы сильнее беспокоилась о царапинах на дереве, если бы это был мой дом. Но это практически дом Скотта. Так что царапай, Дэйзи.
