все держится в секрете?
— Да в любовных романах с предсказуемым концом интриги больше, чем в тебе!
— Ой, да ладно! Только не говори, что правда об «Олеге» не застала тебя врасплох. Да ты в лице сменилась, даже когда о моей невесте услышала. Что? Не было такого? — Камиль делает шаг вперед, вынуждая меня отвести взгляд в сторону. — Да, крошка, ты не всегда права. Советую впредь не делать поспешных выводов. Никогда не знаешь, что именно прячется за оберткой. А сейчас дуй в ванную. У тебя пять минут!
Опять раскомандовался!
Не собираясь больше тратить на него свои расшатанные слабенькие нервы, кричащие о помощи, я беру вещи и скрываюсь за дверью ванной.
Пять минут, блин! А если шесть потрачу, что, конец света случится?
Не знаю, в какое время я укладываюсь, но стараюсь торопиться со сборами. Быстро чищу зубы, одеваюсь и расчесываюсь.
Камиль уже ждет меня у порога, когда я выхожу, и брякает ключами.
— Брат, не говори Адель, где я! — кричит ему Чеховской из кухни. — Вообще никому не говори. Пусть подергаются, а то расслабились.
— Слышала? — спрашивает у меня Камиль, пока я обуваюсь.
— Я, конечно, могу порой тупить, но сейчас он явно обращался к тебе.
— Тебя это тоже касается. Меньше мели языком.
Я фальшиво улыбаюсь ему, и мы выходим из дома под эту дурацкую улыбочку и молчание. Только в машине я позволяю себе всего один короткий вопрос:
— Куда едем?
— Однажды ты меня доконаешь и поедешь в лес.
Я тяжело вздыхаю, пристегиваясь ремнем безопасности.
— Тебе надо лечиться, Камиль. А то быстро состаришься.
— У меня хорошие гены. За меня не волнуйся. Лучше о себе подумай. Ведь можешь и не успеть состариться.
Ладно, сделаю вид, что он меня запугал. Так и быть, замолчу.
Следующие двадцать минут я туплю в окно, надеясь хоть на маленький лучик солнца этой суровой осенью. Но оно меня так и не радует. Отчего мысли снова смешиваются, сгущаются и превращаются в душащий ком.
Мама, наверное, с ума сходит. Меня ищут, опрашивая коллег и подруг. Волонтеры прочесывают лес, поля, берега реки. А я вот она — живая и здоровая пленница душевнобольного типа, разгуливающего по лезвию. Кажется, что находясь рядом с ним, я и сама начинаю терять рассудок.
— Приехали! — Камиль приводит меня в чувство, остановившись перед незнакомым мне довольно дорогим салоном красоты.
Клиентов здесь пока нет, а администратор встречает нас гостеприимной улыбкой — как раз то, что мне так необходимо.
— Посмотрите на нее, — Камиль кивает на меня, как на дешевый товар. — Сообразите что-нибудь. Цена не вопрос.
Девушка хлопает наращенными ресницами, не понимая, чего именно хочет этот тюфяк.
— Ты хоть пример приведи, кого хочешь увидеть во мне, — фыркаю я ему.
Он приближается ко мне вплотную и шипит на ухо:
— Суку.
Его парфюм горьковатыми нотками заползает в мой нос, заставляя задержать дыхание. Похоже, после предательства Олега мужчины для меня становятся чем-то отвратительным, второсортным. Ведь, как назло, круглосуточную компанию мне составляет не самый завидный представитель сильной половины человечества.
— Суку? — переспрашиваю я, снова взглянув ему в глаза. — Будет тебе сука. Только смотри, Камиль, сам потом не пожалей!
Камиль
Медсестричка совсем страх потеряла, решив грубить мне. Посмотрим, крошка, как ты скоро запоешь, прячась за мою спину. Ты же еще с Адель лично не знакома.
Пока жду ее, опустошаю вазочку конфет и выпиваю литра полтора кофе. Жутко от мысли, сколько времени в своей жизни женщины тратят на наведение красоты. Хотя не всем это необходимо. Медсестричка и без косметики хорошенькая, особенно с родным цветом волос. Как перекрасилась, так сразу лицо стало ярче. Реветь перестанет, начнет нормально есть — и вовсе расцветет.
У девчонки вся жизнь впереди. Поможет мне с Глебом — не обижу: бабки, новый паспорт, билет в любую страну, в любой город. Начнет там все сначала. Встретит кого-нибудь, кто осуществит ее розовые мечты.
В салоне уже не осталось журналов, какие бы я не пролистал. Столько нового узнал: например, что значит «красота требует жертв». Как прекрасно, что я родился мужиком. Ну нафиг все эти процедуры! Одуреть можно…
Медсестричка выходит в зал ожидания часа через три. Не скажу, что ее совсем не узнать, но переоделась бы она — и запросто сумела бы проскочить мимо меня. Волосы укоротила, челку отпустила, брови нарисовала, глазища будто вдвое увеличила, маникюр какой-то бешеный сделала, словно работать своими когтями вместо скальпелей собирается. Побольше бы дерзости в глазах, да наглую улыбочку — готовая конкурентка Адель.
— Ну? — Разводит она руками. — То, что ты хотел?
Я медленно поднимаюсь, прикидывая, сможем ли мы обмануть Адель.
Да, детка, это даже лучше того, что я хотел. Какие чудеса все-таки творит штукатурка. Приоденем тебя, научим в наших кругах уверенно держаться, придумаем тебе историю, и моя сестрица поведется.
— Это что, не смывается? — спрашиваю я, указывая на лицо.
Медсестричка усмехается, отводя взгляд в сторону.
— Купишь мне тонну косметики, и я каждый день буду такая.
— Тратя на это по полдня?
— Да мне ногти и брови дольше делали! Я теперь как будто не своя. Вся какая-то искусственная! Ты видел эти ресницы? Видел? Как у коровы! А у меня и свои неплохие. Подруги всегда завидовали…
О, походу, я крепко задел медсестричку, заставив преобразиться. Успокойся, милая, когда все закончится, делай с собой все, что пожелаешь.
— Сколько с меня? — спрашиваю я у администраторши, лишь бы отвлечься от этой истерички. Интересно, она подарки от Глеба принимала так же эмоционально? — Если я куплю тебе цветы, ты заткнешься? — интересуюсь у нее, когда мы выходим из салона.
Она замирает на месте, ежась в своей несчастной джинсовой курточке. Ее однозначно надо переодеть. Выглядит нелепо. От былой милашки внешне ни черта не осталось, а одежонка простенькая. Брендовые шмотки на ней будут подозрительно смотреться, но в каком-нибудь более-менее приличном магазине, надеюсь, обновим ее гардероб.
Везу ее в торговый центр. В бутике просто иду вдоль рядов и указываю консультантше на понравившиеся вещи. Подобрать размер и помочь примерить — уже ее забота.
— Белье сама выберешь? Или мне продолжать? — спрашиваю, остановившись перед кокетливыми комплектами.
Медсестричка краснеет, а консультантша привычно улыбается:
— Вы очень заботливый мужчина. Чаще наши покупатели стесняются выбирать женское белье, дар речи теряют.
— Я ничего не стесняюсь. — Делаю шаг вперед и повторяю: — Мне продолжать?
Она колет меня злым взглядом. Вот так, девочка! Именно так ты должна смотреть! Уничтожать, растаптывать, завоевывать свою территорию.
— Продолжай, — вдруг
