прежнюю себя, проклиная испытания, выпавшие на мою долю. Мне было обидно от того, что я, такая молодая и цветущая, ежедневно хожу на уколы в компании девяностолетних бабулек. А еще от того, что на протяжение всей жизни мне придется по нескольку раз в день прокалывать пальцы и выдавливать из них кровь, чтобы измерить уровень сахара. Наверняка из-за этого они будут сохнуть и шелушиться. А через несколько лет, наверное, и вовсе потеряют чувствительность.
А потом до меня вдруг дошло, что никогда не стану космонавтом, и разревелась пуще прежнего. Не то чтобы мне прям сильно этого хотелось, но все же иметь такую возможность было приятно. А теперь… Теперь у меня нет ни малейшего шанса полететь к звездам. Моя болезнь украла его.
Однако к вечеру мне надоело убиваться. Я никогда особо не любила жалеть себя, поэтому и в тот день быстро утомилась от этого бесперспективного занятия. Отрицание было позади, гнев истончился, торговаться я даже не пробовала. Депрессия, длившаяся пару дней, наконец сменилась принятием, и меня отпустило.
Я вдруг четко осознала, что жизнь, несмотря на долбаный диабет, продолжается. У меня две руки, две ноги, и, как говорили учителя в школе, светлая голова на плечах. Голова, которой самое время воспользоваться, и прикинуть, как сделать так, чтобы не болезнь контролировала меня, а я – ее.
Сейчас у меня это уже довольно неплохо получается. Не всегда, конечно, но я стараюсь.
– Где ты была? – Диляра, моя новоиспеченная институтская подруга, вопросительно изгибает бровь. – Твой чай давно остыл.
– В туалете, – пожимаю плечами.
Она пока не в курсе особенностей моего здоровья, но, если мы и дальше будем общаться, непременно узнает. Не всегда получается отлучаться в дамскую комнату, чтобы поставить укол. Иногда это приходится делать чуть ли не на ходу. Нет, само собой, я стараюсь лишний раз не травмировать психику окружающих людей, но ситуации бывают разные.
– Ну давай, рассказывай, как прошел тет-а-тет с тем красавцем из клуба? – нетерпеливо интересуется Диляра, когда я опускаюсь на соседний стул. – Ты знала, что он из нашего универа?
После позорного бегства от Алаева я не виделась с подругой. Естественно, она атаковала меня расспросами по телефону и в переписке, но я упорно отмалчивалась. Не очень хотелось рассказывать о своем фиаско. Ведь Тимур, получив отказ от близости, фактически выставил меня вон.
Теперь же и без того неприятная ситуация осложнилась тем, что наглый мажор, о котором я собиралась забыть, оказался моим сводным братом. А по совместительству еще и сокурсником.
Просто феерическая непруха!
– Знала, – с тяжелым вздохом откусываю рогалик.
Мои опасения сбылись, и первый день учебы был изрядно омрачен созерцанием пафосной физиономии Алаева. Будто мне дома его мало! Но у судьбы довольно извращенное чувство юмора: сегодня у нас со сводным целых две общих лекции.
После утреннего конфуза я всячески стараюсь избегать зрительного контакта с ним, но изредка все равно натыкаюсь на недобро сощуренный взгляд. Алаев передвигается по институту с видом хозяина жизни и окружен шайкой таких же зажравшихся мажоров, как он.
Без понятия, как Тимур умудрился сколотить компашку в первый же день занятий. Хотя, по большому счету, меня это вообще не должно волновать. Я хочу свести на нет любые мысли об этом засранце. Он элементарно не заслуживает того, чтоб о нем думали!
– У вас что-то было? – Диляру прямо-таки распирает от любопытства. Даже щеки покраснели.
– Сплюнь, – меня аж передергивает. – Не дай бог.
– Тебе он не нравится? – она удивлена. – Почему?
– Потому что из плюсов у этого павиана только внешность. На этом его достоинства заканчиваются, – зло выплевываю я. – И вообще, таким, как он, надо выдавать таблички с надписью «мудак». Чтобы девушки, безразличные к фаст-сексу, попусту не тратили свое время.
– Вот это тебя бомбит, – хмыкает Диляра, а затем насмешливо добавляет. – А, может, он просто тебе не перезвонил? Вот ты и злишься.
– Ему нет нужды мне звонить, – сообщаю кисло. – Мы живем в одном доме.
– ЧТО?!
Лицо подруги надо видеть – гамма эмоций на нем непередаваема. Глаза выпучены от шока и вот-вот вывалятся из орбит. Рот распахнут в жадном нетерпении. А ноздри бурно трепещут от участившегося дыхания.
– Засранца зовут Тимур Алаев, – вздыхаю. – Ничего не напоминает?
– Алаев? – Диляра хмурится. – Так это же вроде фамилия нового мужа твоей мамы… О нет! – внезапное озарение заставляет ее подпрыгнуть на стуле. – Он что, и есть твой сводный брат?
– Представляешь? – мрачно киваю. – Наверное, такого эпик фейла история еще не видывала.
– Пипе-е-ец, – тянет пораженно. – Так вы с ним в итоге спали? Или нет?
– Сказала же, нет! – повторяю оскорбленно. – Только целовались!
– И как?
– Что как?
– Ну как он целуется?
– Боже! Диляра! Это единственное, что тебя в данной ситуации волнует?!
Злит, что подруга не проникается моей трагедией. Ведь мне черт знает сколько времени предстоит жить в одном доме с человеком, который меня унизил! А ее только треклятые поцелуи заботят…
– Просто интересно… – оправдывается она, слегка пристыженная моим гневом.
– Фигово он целуется, – ядовито бросаю я, отпивая холодный чай. – На троечку.
Вообще-то это неправда, но уязвленное самолюбие требует отмщения. Понимаю, говорить гадости за глаза – так себе месть, но все же от этого мне самую малость становится легче.
– Да? – с сомнение выдает Диляра. – А с виду такой красавчик…
Нет, все-таки она меня раздражает. Может, нам не стоит так уж тесно общаться?
– При чем тут внешний вид?! – негодую я. – Это вообще ни на что не влияет!
– Ну прости-прости, – подруга наконец дает заднюю. – Я уже поняла, что ты этого Алаева на дух не переносишь.
– Вот именно! – продолжаю возмущенную тираду. – Он взбесил меня еще тогда, в клубе. Потом я узнала, что нам предстоит жить под одной крышей. Ну а вишенкой на торте безумия стала новость о том, что он учится в этом ВУЗе! – легонько ударяю ладонью об столешницу. – Как мне все это вытерпеть, а, Диль?
– Просто не обращай на него внимания, – советует, помолчав. – Живи так, будто его не существует.
– Легко сказать. А на деле? – фыркаю я. – Сегодня, например, я
