о чем сожалеть, но сейчас... у меня были миллионы сожалений.
Схватив свой чемодан, как только он показался на ленте, я сжала ваучер на проживание в отеле и транспортировку туда, и направилась к выходу. Мой чемодан скрипел позади меня. Мне нужен был новый. Колеса на этом уже все стерлись и износились.
Через несколько минут я доберусь домой, я собираюсь возродить себя.
Дом.
От мысли о том, что придется спать в каком-то отеле, мои глаза наполнились слезами разочарования. Я просила на стойке регистрации о возможности подождать. Я была бы счастлива ждать в терминале аэропорта первого возможного вылета. Я согласна быть терпеливой. Но, несмотря на то, что буря уже прошла, а остальные авиалинии возобновят свои полеты вечером, экипаж местных самолетов был твердо настроен не рисковать лететь.
Это было их окончательное решение, и у меня не было возможности попасть домой (если только не вплавь).
Мне нужно поспать. Я хочу, чтобы этот день закончился.
Я ненавидела плаксивый голос внутри, жалующийся на неудобства и задержки. Несколько минут назад я признала, что мне не нравится мое желание прятаться и убегать от контакта с людьми.
Возможно, знаки пытались сказать не избегать беды, а идти к ней, так я смогу осознать чего мне не хватает, пока не стало слишком поздно.
Возможно, знаки были не о смерти или пробуждении.
Тогда что это?
Предупреждение?
Что-то, показывающее насколько сильно мне нужно погрузиться в жизнь, которую я растрачивала впустую, упуская каждое испытание и бесценный момент, превращающиеся в пятно неоплаченной радости?
Если это так... что я должна с этим делать? Быть более спонтанной? Быть храброй, пробовать новое и внести изменения в мой установленный план?
— Вы из семьи Эвермор? — Жилистый мужчина в бирюзовой рубашке с красным карманом на груди улыбнулся, когда я остановилась у пункта сбора С. Мне сказали ждать там, и меня доставят в гостиницу.
Гостиницу, полную шумных людей. Полную стресса. Бессонницы.
Я содрогнулась.
Прекрати.
Возрождение... помнишь?
Ты могла бы встретить красивого незнакомца в ресторане отеля и провести хорошее время перед полетом домой, который запланирован на завтра.
Я усмехнулась.
Если бы.
— Мисс... вы миссис Эвермор?
Я нахмурилась.
— Я Эстель Эвермор, но путешествую одна.
Лоб парня покрылся морщинами.
— Хм. Так вы не с Данканом, Амелией, Коннором и Пиппой Эвермор?
— Что? Нет... — Я посмотрела мимо гида и замерла. Возле декорированного жасмином микроавтобуса стояла семья, с которой мы встречались в Лос-Анджелесе, когда я застряла на таможне.
Женщина помахала мне, улыбаясь.
— Здравствуйте еще раз.
Я сглотнула.
— Эм, привет.
Водитель постучал по своему клипборду.
— Так вы знакомы? Вы семья или нет?
— Мы встречались, но не родственники, — муж со своей бородой ухмыльнулся. — Мы незнакомцы, но более чем рады путешествовать в одном автобусе. — Он подошел ко мне с протянутой рукой. — Я Данкан. Приятно познакомиться.
Мои манеры взяли верх.
— Эстель. Приятно познакомиться... еще раз.
— Взаимно, Эстель. Это было довольно странно в Штатах, не так ли? Никогда раньше не встречал других Эвермор. Быть может, мы родственники, но просто не знаем об этом. — Он подмигнул и мягко пожал мою руку в приветствии. — Ну что ж, любая девушка, которая так же красива, как и вы, приветствуется присоединиться к нашей семье. — Поворачиваясь к своим близким, он указал на каждого по очереди. — Мои жена Амелия и наши отпрыски Коннор и Пиппа, — он закатил глаза на свое потомство. — Поздоровайтесь, дети.
Маленькая девочка обняла игрушечного котенка.
— Привет.
Мальчик-подросток не оторвал взгляда от игрового девайса, его пальцы летали над кнопками управления.
Я неуверенно помахала.
— Привет, ребята.
— Не обращайте на них внимания. Просто устали и хотят спать. — Данкан сделал шаг назад. — Итак, что привело вас на ФиГэл?
Перед тем, как я смогла ответить, я услышала шаги позади себя, за которыми последовал вздох.
— Вы.
Когда я обернулась, мое сердце пропустило удар. Мой взгляд упал на ярко-голубые глаза, так очаровательно обрамленные в черные очки.
Мужчина из Лос-Анджелеса.
— Вы.
Он ухмыльнулся.
— Я только что это сказал.
— Что вы здесь делаете? — Нервная дрожь прошлась по моей коже, добавляясь к потрясению после турбулентности.
— Я думаю то же, что и ты.
Водитель вмешался.
— Вы мистер Оук?
Он отвел взгляд от меня.
— Да, это я. — Закидывая свой рюкзак на плечо, он провел рукой по густым, темным волосам. Локоны сразу же упали на лоб, будто утверждая, что они тоже часть лица и отказывались сдаваться. Его кожа была идеально белой, как у настоящего англичанина, в то время как рост и накачанные мышцы намекнули, что он, должно быть, больше фермерский мальчик, чем аристократ.
В моей голове рисовались картинки, как он трудится под палящим солнцем (без рубашки, естественно), а его очки сползают по вспотевшему носу.
Я никогда не думала об очках с сексуальным подтекстом (это больше неудобство) но на нем они сидели... святое дерьмо.
Его внимание вернулось ко мне. Он наклонил голову и облизал нижнюю губу.
— Я удивлялся, куда ты исчезла.
— Простите. — Я ненавидела, как его хриплый голос скользнул под моей одеждой, будто он уже видел меня голой. Я терпеть не могла, как его акцент заставлял отменить множество моих правил и просить его рассказать о себе и поделиться моей историей взамен. Я никогда не хотела разговаривать о себе... так почему он? Что делает его особенным?
— В самолете. Ты сбежала, когда мы приземлились.
Мое сердце остановилось.
— Подожди. Ты видел меня на борту? — Моя кожа вспыхнули от смущения. Он видел, как меня рвало? Он был свидетелем психованной идиотки, запихивающей в свою куртку столько вещей, сколько могло поместиться в карманы, несмотря на то, что в этой жаре куртка была неуместной, и все потому, что у нее безумная идея, что после падения с высоты тысяч метров, она выживет в штормовом океане?
Прекрасно.
Чертовски блестяще.
— Я видел тебя. Даже хотел подойти и поговорить. — Его взгляд скользнул по моему носу, щекам и губам, проявляя больше вольности, чем следовало бы незнакомому человеку. Его чертовы очки сверкали в огнях, притягивая все мое внимание на ту его часть, от которой я хотела убежать.
Подождите...
Хотел поговорить со мной, но не подошел. Видимо, потому, что он видел меня в моем сумасшедшем великолепии.
Мой голос нервно
