толстый хер…
Еще миг безумных толчков его пальцев, и тело начало подводить меня, выдавая одну порцию дрожи за другой. Скоро кончу, не иначе. Я-то знаю эти подкатывающие волны и перехваченное у самой глотки дыхание. Сейчас еще и золотисты мушки перед глазами роились.
Я сошла с ума… Нет, это мой начальник сошел с ума. Сошел с ума и вынуждал меня, заставлял дрожать, постанывая.
Тяжелый какой. Сильный, жилистый мужик. Прилип ко мне, словно соткан из железной арматуры. И стоит мне начать брыкаться, сразу же показывает и силу, и главенство. Ох, как распял меня на кровати! А как животом вниз уложил и начал трахать? Это же чистой воды насилие.
— Продолжай, продолжай, выталкивай это из себя… Давно оргазмов не было, порно-зайка? Сейчас унесет, унесет, моя хорошая… Давай!
— Не надо… Отпустите! Блин, не надо, говорю! — взвыла. — У меня есть… есть…
— О да, у тебя есть я, порно-зайка, есть я и мой член, который тебя безумно хочет. Давай, девочка, порадуй дядю Грома, кончи на моем конце… — хрипло выдохнул.
Место его пальцев сменила толстая большая головка, протиснувшаяся в дырочку. Он надавил, замычал, с рыком двигаясь дальше.
Пальцы сновали по скользкому, мокрому, возбужденному клитору, терзая его.
— Впускай, впускай меня, порно-зайка…. Аааа… Вот так, вот так…
Немного войдя, Громов начал раскачивать бедрами, дразня вход прикосновениями, войдя в один такт с движениями пальцев, у меня просто не осталось шансов.
Он просто не оставил мне ни единого шанса устоять.
Я кончила, кончила, чувствуя, как он ловил мои сжати, судороги, мой кайф. Ловил толстым концом, протискиваясь глубже, множа приятные ощущения.
— Ааа, как сжимаешь, узенькая. Моя ты голодная… Голодная, да? Бери… Бери его в себя, всего возьми, сейчас устроим твоей голодной кисе пир, да?
Громов целовал мои волосы, толкаясь глубже. Из моего рта вырывались бурные, громкие всхлипы и стоны, смешанные с требованиями прекратить.
— Громкая ты, оказывается. Громкая для Грома… — пробормотал. — Возьми пальцы в рот, пососи их…
Он накрыл мой рот ладонью и втолкнул пальцы, которыми до этого меня ласкал. Мой же собственный вкус разлился во рту, пальцы во рту двигались так же, как его поршень, толкавшийся глубже.
— Что же ты такая тесная, порно-девочка? Ммм… — прохрипел и зажал мне рот. Пальцы на горле разжались, переместились на бедра, шлепнув по попке, заставив выгнуться.
— Вот так, да! Ох, блять… Держись… — ругнулся матом и всадил в меня на всю длину.
Вот черт… Между ног полыхнуло острой болью.
Я сомкнула зубы на пальцах Громова, цапнув их изо всех сил. Он будто и не заметил, продолжал поглаживать мое небо и язык.
Все тело сомкнулось, закоротило так, словно я схватилась за оголенный провод, и меня трясло-трясло, пока Громов, дорвавшийся до запретного, двигался во мне.
Как осатанелый, всаживал до упора, разгоняясь еще быстрее. Больше не отвешивая сомнительных комплиментов, просто стонал чувственно, вбиваясь сзади. То гладил попку, то шлепал по ней, постанывая еще более довольно…
Дикарь, зверь…
Его пальцы растягивали мой рот, полный слюны. Член двигался без остановки, снова и снова задевая те самые израненные точки внутри.
Садизм чистой воды!
Вот только моего состояния Громов не замечал, продолжал зажимать рот и трахать.
— Кончишь? Кончишь для меня? Я очень хочу… Давай!
Его рука, что шлепала мою попку, переместилась под тело, заняла ту самую вражескую позицию, и принялась колдовать над моим клитором, вызывая возбуждение.
Меня не должно снести и размазать, но… размазало…
Боже, как меня размазало. Даже стыдно…
— Ох, да… Да…
Громов дернулся еще несколько раз и вышел, надавил головкой между ягодиц, кончил бурно, размазывая сперму по тугому колечку.
Его семя стекало между ягодиц, скользило по складочкам, капало на промокшую кушетку. Там, подо мной было одно большое влажное пятно…
— Порно-зайка… Я и не думал, что ты настолько… секси… Ох, твои оргазмы… Выстрелила как из пушки. Я все… Теперь только на тебя… Пиздец, взрыв башки ты мне устроила, — выдыхал Громов, целуя меня под волосами.
Потом он перекатился на бок, прижался сзади.
— Отдыхай. Пять минут даю на то, чтобы ты пришла в себя, и продолжим… Мы подожжем эту кровать и спалим офис к чертям, но пока я твои сладкие отверстия все не помечу, мы не уйдем!
КАЗНИТЬ ИЛИ ПОМИЛОВАТЬ БОССА?:) ПИШЕМ В КОММЕНТАРИИ!
Громов
Если это сон, меня не буди
XOLIDAYBOY — Моя хулиганка
Перевернулся на другой бок, поискал рукой тело своей помощницы, ладонь легла на задницу.
— Зай-зайка моя, — вырвалось сонное.
Как дебил, честное слово.
Раньше презирал все эти словечки и считал их просто слащавыми, избитыми. Назвать женщину зайкой — признак дурновкусия.
Однако вот же он я — млеющий от того, как сам назвал Виолу своей зайкой, порно-зайка моя, аррр… Горячая. Съесть хочется. Впрочем, почему и… да?
Ладонь двинулась ниже…
Девушка послушно подставил попку, выгнулась.
Стоп…
Маловата будет попка-то!
У моей Виолы роскошный пышный зад, а это… это….
Открыл глаза и чуть не заорал: где я?
Чтоооо?!
Почему я не на работе, почему… почему…
Почему я у себя в квартире?
Рядом лежит голая девица, на полу — фантики от презервативов.
Обернулся — с другой стороны еще одна девица.
— Это что за… нахуй?
Услышав, что я проснулся, девицы двинулись ко мне будто синхронно, начали липнуть гладить. Рука той, что слева схватилась за эрегированный член.
Привет-привет, утренний стояк, чрезвычайно обострившийся от мыслей о Виоле.
Руки прочь, ты… Теперь это все, включая яйца, переполненные спермой, принадлежат только ей — моей порно-зайке!
Но сказать ничего не успел, дверь распахнулась, и в спальню бесцеремонно вплыла она — огонь моих чресел, мой внутренний грязный секретик, моя ожившая и сладкая фантазия.
В руках Виолы — ведерко.
В такие ведерки насыпают лед и хранят шампанское.
Виола бухнула ведерко на стол. Раздался тихий плеск, постукивание кубиков льда.
— Ааа, проснулись! — протянула она. — А я уже будить хотела. Не хочу прерывать ваш утренний марафон, — усмехнулась она, опустив взгляд на член, который легонько подрачивала шлюшка. — Но мы на работу опаздываем. Онлайн-встречу перенесли. Успеем, если поспешите! — добавила строго.
Я смотрел на нее и офигевал.
Еще вчера она явилась на работу снова в том образе, который много лет назад сразил меня наповал. Этакая сочная, шальная императрица в моей приемной.
Сегодня — снова безумно строгий образ.
Белая блузка с высоким воротником, черный корсет, красные брюки. На лице — минимум макияжа. Прическа строгая. В
