свидания? — полноватая средних лет женщина вытирает изгибом локтя лоб, пытаясь отбросить темные пряди с лица. — Жень, ты разве не пообедаешь с нами?
— Нет, спасибо. Мне там папе приготовить надо. Он сегодня на шабашке целый день.
— Так давай я тебе с собой пельмешек заверну? — участливо предлагает тетя Ира. — У меня из говядинки и свинины. Все свое, не то, что магазинные из одних отходов.
Смутившись, мотаю головой, неловко улыбаюсь, после чего направляюсь к входной двери.
У порога прощаемся с тетей Ирой. А Ромка так и не выходит меня проводить.
По тропинке до калитки оглядываюсь на окна его комнаты. Пусто. И на душе у меня тоже становится пусто и тоскливо.
Вдруг Ромка прав? Ну, чем я лучше остальных девчонок, с которыми Денцов поиграл, а потом публично бросил, выкинул на помойку, поливая сверху грязью?
По пути домой забегаю в ремонт обуви, чтобы забрать папины рабочие ботинки. И только покидаю мастерскую, как мимо меня по дороге проезжает черный Ровер, в котором за рулем сидит улыбающийся Денцов, а рядом с ним на пассажирском сидении незнакомая мне девчонка.
Чуть не роняю пакет.
Вот, блин, дура — бьет набатом по голове.
Еще и с другом из-за него поссорилась.
Меня, словно, подняли куда-то в небо, где кучкуются пушистые облака, а потом со всего размаха бросили вниз. Вот тебе и реальность, Женя.
Вернувшись домой целый день напрягаю себя уборкой, лишь бы не думать ни о чем. Ни о ком. Но у меня теперь есть номер Влада, и руки так и тянутся написать какую-нибудь гадость, по типу «так вот что у тебя за дела в субботу», или «я вас видела, не зови меня больше никуда и вообще отстань». Но это уж совсем дно, потому просто убираю телефон под подушу, чтобы не отвлекал.
Папа возвращается только под вечер с очередной шабашки.
— Геш, ботинки забрала? — заглядывает ко мне в комнату.
Лежу на кровати в обнимку с методичкой по истории, пытаясь запомнить важные даты к следующей проверочной работе, что состоится в понедельник. А у самой такой сумбур в голове.
— Да, в прихожей они. Пакет из Магнита.
— Ааа, не заметил. Спасибо, дочка.
— Угу — мычу в ответ.
Но отец не уходит.
— Ты чего такая загруженная. Ничего не случилось?
Пожимаю плечами. Вот еще ему про мои проблемы слушать. У него своих достаточно.
— Нет, просто готовлюсь к контрольной по истории.
— О, ладно. Ты не беспокойся, я сам себе все разогрею. Готовься, не отвлекайся.
— Спасибо, пап.
Дверь захлопывается, и я перекатываюсь на спину, прикрывая ладонями глаза. Нажимаю на веки до разноцветных точек.
Телефон под подушкой вибрирует несколько раз.
В надежде, что это Ромка тянусь за гаджетом и снимаю блокировку. Но сообщения от Денцова. В груди часто заколотилось, забилось сердце. Целых три, но не открывая переписку, я вижу только последнее:
«???»
Оставляю их непрочитанными, хотя до ужаса тянет открыть. Чуть с ума не схожу от волнения, но не открываю. И для верности вообще отключаю телефон, после чего мигом подрываюсь в душ.
А утром меня ждет «сюрприз».
ЖЕНЯ
— Доброе утро.
Папа сидит за столом чернее тучи с застывшим взглядом, направленным на чашку с чаем. Сидит чуть склонив голову над кружкой и помешивает напиток металлической ложкой, звонко ударяя о стенки. Глубокие заломы между густыми бровями стал еще заметнее.
— Встала, наконец. Уж обед близится — хмуро бурчит, не поднимая взгляда, когда я появляюсь в дверном проеме кухни.
— Так выходной же. Вчера за уроками засиделась — пытаюсь оправдаться, разглядывая непривычно отчужденное выражение на папином лице.
Обычно папа дома совсем другой. Добрый и заботливый.
— А с телефоном что? — все так же рассматривает чай, бренча ложкой.
Спохватываюсь. Точно! Телефон. Совсем забыла про него.
— Ничего. Отключила просто, а что?
— А ничего — отец, наконец, поднимает на меня глаза. И столько в них немого укора, даже скрыться хочется. — В окно вон выгляни — кивает себе за спину, туда, где небольшое кухонное окно, скрытое кружевной занавеской с парой нежно-розовых фиалок на широком подоконнике.
Растерянно хлопаю ресницами, но все же подхожу и смотрю…
Во дворе дома прямо посреди небольшого участка, выделенного под парковку, стоит уже до боли знакомый черный Ровер.
— С десяти тебя ждет.
Мельком оглядываюсь на настенные часы. Сейчас пять минут двенадцатого.
— Заходил, пообщались — продолжает отец. — И знаешь, что парень мне сказал? — грустно хмыкает. — Поведал тут, что дочь моя родная прямо у меня за спиной согласилась на свидание. А ведь совсем недавно обещала с ним не связываться.
— Пап, я…
— Что? — рявкает в ответ, оборачиваясь ко мне. — Какую бы отговорку для меня придумала? С подружками гулять?
— Нет, я собиралась рассказать тебе, только… передумала.
Отец отбрасывает ложку на стол и делает пару глотков уже, наверное, остывшего чая.
— Рассказать передумала?
— Нет — рьяно мотаю головой. — Передумала идти с ним на свидание. Да, и не свидание это было бы вовсе. Влад просто предложил мне на базу к его брату съездить, покататься на лошадях. Мы не встречаемся, и ни о каком свидании речи даже не идет.
— Господи, наивная какая — отец потирает заросший бородой подбородок. — И почему передумала?
— Он недавно провожал меня после тренировки. Но не специально, мы случайно пересеклись. И вот, пока мы шли и общались, Влад показался совершенно другим. Не таким заносчивым, как в школе. И вообще… совершенно обычным парнем без всего этого налета… Но потом я поняла, что ошиблась.
— Ошиблась она — ворчит отец. — И как ты это поняла?
Нервно тереблю нижнюю губу. Так мне непривычно — вот эти вот разговоры с отцом… о мальчиках. Подобных разговоров и откровений у нас еще не было.
— Увидела его вчера с другой девочкой.
— И кто она?
— Не знаю. Кажется, не из нашего поселка.
— Что они делали?
— Ехали в машине. Вон в той — киваю на окно. — Разговаривали.
Папа молчит, а затем шумно прочищает горло.
— Может, все не так, как ты себе надумала?
— Я не выясняла — начинаю злиться, потому что до ужаса неловко такие темы с отцом обсуждать. Вот если бы мама…
— Так выясни. Объяснись с мальчишкой, раз уж на попятную пошла. Назови ему причину, а не отключай телефон. Денцов сказал, что ты со вчерашнего вечера на связь не выходишь.
— Ты чего за него впрягаешься, не пойму? Он же тебе не нравится? — настораживаюсь, глядя на отца.
— Не впрягаюсь. Я всегда на твоей стороне, Геша.
