продался легко и быстро.
Сначала все гордые и неприступные, но стоит помахать перед носом баблом, как от благородства и неприступности не остается и следа.
Лиса сбежала переодеваться, хотя могла бы поехать, в чем была. Не в ресторан же собрались, а на лошадях кататься.
Но девчонка и здесь не удивила. Сейчас налепит штукатурку, натянет какие-нибудь обтягивающие шмотки и выйдет с надменной миной, типа это все не для меня, а потому что ОНА так захотела.
Дядя Рэм, то и дело косится в мою сторону, шпыняя между зубов туда-сюда несчастную зубочистку.
Я и сам уже задолбался ждать второй час эту неприступную принцессу, но ведь именно так и принято в сказках про принцев.
Чтобы размять задницу, выбираюсь из салона и достаю из кармана вэйп.
На третьей затяжке дверь подъезда со скрипом открывается, и оттуда выходит насупленная Лиса
В той же одежде.
И без макияжа.
Какого хрена тогда так долго!
— Поехали — кидает мне прежде, чем открыть заднюю дверь тачки.
Едем до базы, не перекинувшись и парой фраз. Тишину разбавляет ворчание Рэма и армянские мотивы, разрывающие салон из динамиков.
— Я позвоню, можешь пока скататься по своим делам — говорю дяде Рэму, когда подъезжаем к главным воротам.
Как истинный джентельмен выхожу первым и открываю пассажирскую дверь для Лиски.
Та игнорирует мою протянутую руку и сама выбирается из салона. Одергивает куртку, чиркнув молнией до самого капюшона.
И ведет себя так, как я совсем не планировал. Ни стеснительных взглядов, ни порхания ресничек, ни робкой улыбки.
— Ну, и где лошади твои? — пытается казаться такой дерзкой, но это не в Лискиной натуре, и голос у нее дрожит.
— Пошли — без разрешения беру девчонку за руку и веду за собой в сторону конюшни.
Лошади сначала волнуются, но заприметив меня, сразу успокаиваются.
— Это Стив — русский рысак, он у нас самый старый — подхожу к коню и глажу его по морде, тот утыкается носом в мою ладонь. — Это Чернушка. Так из-за расцветки прозвали — идем дальше. — А вот это моя Фиона.
Фиона в нетерпении топает копытами, тыкается в меня мордой, трясет гривой. Достаю из рюкзака ее любимое лакомство — нарезанные дольками яблоки. Сначала даю лошади сам, оглаживаю ганаши, пока та жует.
— Иди знакомиться.
Глаза у девчонки заметно горят. Волнуется. Кулачки сжимает, не знает, куда руки деть, а потом на меня ресницами хлоп-хлоп.
— Не укусит?
Хмыкаю в ответ и беру за руку, разворачиваю ладонь и вкладываю туда пару долек яблок.
— Нет. Не бойся. Смотри.
Подзываю лошадь:
— Фиона, познакомься, это Женя.
— Привет, Фиона — девчонка робко подносит к лошади трясущиеся на ладони дольки яблок. — Держи, это тебе.
Фиона тут же загребает лакомство и начинает хрумкать.
— Погладь ее, вот здесь — показываю пример и ласкаю лошадь по ганашам, чешу за ухом.
Лиса кидает на меня растерянный взгляд, поджимает губки, но все же осмеливается дотронуться до лошади. Сначала робко, а потом уже во всю гладит. На лице расплывается довольная улыбка.
Девчонка вмиг преображается, будто изнутри светится.
Милая. Милая наивная девочка.
— Красивая — шепчет Фионе.
Подхожу со спины. Близко. От волос Лисовской пахнет все так же одуряюще приятно. Солнцем и летом. Морем, цветами. Вдыхаю, прикрывая глаза. Лиса замирает. Столбенеет вся. Растягиваю губы в улыбке. Мне нравится ее реакция. Заводит нехило оттого, как девчонка нервничает, стоит лишь оказаться рядом.
— Я на ней буду кататься? — спрашивает осипшим от волнения голосом, даже не смея повернуться ко мне.
— Да, сейчас я ее подготовлю.
Устанавливаю снаряжение для езды и вывожу на улицу.
Фиона сегодня на удивление спокойная, как раз нам на руку. А то она любительница временами побуянить.
— Какая высокая — ахает Лиса, осматривая кобылку.
— Да, красотка — соглашаюсь и подмигиваю Лисе. — Давай, помогу забраться.
Женя потирает вспотевшие ладони о спортивные штаны и с ужасом смотрит на седло.
— Короче, ставь ногу вот сюда, здесь держись, подтягивайся — даю команды, как правильно взобраться. — Ага, и перекидывай вторую.
Сам удерживаю лошадь за поводья.
Когда все готово, вывожу из загона прямиком на прогулочную дорожку. Идем медленно, чтобы Лиса не испугалась, хотя чувствую, как Фиону так и тянет удариться в галоп.
По пути Лиса спрашивает меня о лошадях и искренне удивляется, когда узнает, что я здесь очень часто торчу, помогаю, а не просто зависаю с пацанами в свободном доме.
— Не думала, что ты такой — робко признается.
— И каким же ты меня представляла раньше? — понижаю голос и поглядываю на девчонку снизу-вверх.
Та снова заходится румянцем, опускает взгляд на лошадиную гриву.
— А каким я могла тебя представлять? Ты же в школе ведешь себя, как последний мудак и хамло. Учителя жалуются. Да, и тогда, на Леськином дне рождения, сам знаешь, какое мнение о себе оставил.
— Но ты все-таки представляла?
— Ничего я не представляла — обиженно огрызается, и без того пухлые губки дует, что меня очень даже забавляет.
Поцеловать бы эти губки.
— А ты только с отцом живешь? Он же на стройках у тебя пашет.
— Да, с отцом. Маму я не помню, умерла. Мне всего пять было. Когда папа по вахтам, одна веду хозяйство. Тяжеловато, но ведь деньги с неба не падают.
— И не страшно? Одной?
— Нет — Лиса улыбается. — Иногда подружки ночуют… Иногда Ромка. Мы часто с ним домашку вместе делаем, когда у него нет вечерних тренировок.
Офигеть.
— Это, который просто друг?
— Да, который просто друг — Лиска тут же меня осаждает.
— Ладно, молчу — забиваю на эту тему.
Видно, Берестов — совсем лох.
Через час возвращаем лошадь в стойло.
— Прогуляемся к затону? — предлагаю Лисе. — У меня с собой плед, чай в термосе с имбирем и лимоном. Вкусно.
— Сам готовил? — стоит и тушуется, но по ее взгляду понятно — дело в шляпе.
— Сам — беру девчонку за руку. — Пойдем.
Ладошка у нее маленькая, хрупкая, как и она сама. И что-то в душе снова екает. Запах еще этот. Особенный. Невинный. С ума сойти можно.
На деревянном лежаке расстилаю плед, который таскал в рюкзаке. Наливаю из термоса в захваченные с собой кружки чай и подаю девчонке.
— Решила, куда поступать будешь? — отпиваю горячий напиток, разглядывая точеный Лискин профиль. Вздернутую губу, курносый нос, длинные пушистые ресницы.
— Нет — мотает головой и утыкается взглядом в остывший после лета песок. — У меня, если честно, с учебой не очень. Стараюсь, конечно, но особых успехов за собой не заметила. А ты?
— А я — задумываюсь, грустно
