Та вздернула нос, выглядя слегка уязвленной.
– Я тщательно слежу за этим домом и вовремя вызываю уборку.
– Вы… хорошо справляетесь со своими обязанностями, – не нашлась, что иного ответить. – Ну… тогда я, пожалуй, пойду? Не буду дожидаться Гуама Башировича. А вы, когда он вернется, передадите, что я завершила работу?
Марта медленно оглядела меня от пят и до самой макушки, словно подбирая слова для ответа.
– Пойдете? – Уточнила она. – Я так… не думаю.
Я тут же нахмурилась.
– Что это значит?
– Такого распоряжения не было.
– Какого «такого»?
– Хозяин велел подготовить вам спальню. Других распоряжений не было.
Нервная недоверчивая улыбка поселилась у меня на губах.
Нет, глупость какая. Она и впрямь не выпустит меня?
– Ну-у, вероятно он не успел вам дать такое распоряжение. – Деланно отмахнулась от женщины, незаметно сглотнув. Покрепче сжала ладошку сынишки. – В любом случае, нам уже точно пора. Петьке давно пора спать, так что…
– Я не советую. – Устало и как-то печально оборвала меня Марта.
– Вы что меня тут силой держать собрались?! – Взорвалась я в момент.
– Я? – Ее светлые брови поползли вверх. – Что вы. Кончено же, нет.
Усмирив уже взъевшиеся бунт, я окатила ее предупреждающим взглядом. Нет? Не собралась? Тогда к чему вообще такие странные разговоры?
– Вот и отлично, – буркнула я напоследок, – тогда всего доброго. Рада была познакомиться.
На этих словах я подхватила сынишку в одну руку, парогенератор в другую, и уверенно двинулась по садовой дорожке прямо к воротам. Стоит ли вызвать такси заранее, или сначала покинуть территорию особняка, и подождать уже возле дороги?
Эту мысль я не успела додумать, потому что выход перегородила охрана, стоило мне только приблизиться.
Сердце в груди тревожно забилось. Лица мужчин с оружием оставались невозмутимы, а на мое, должно быть, легла хмурая тень.
– Я из технического персонала, – оповестила я их, – проводила уборку в доме Гурама Башировича. Работу закончила и хочу покинуть дом.
– Не было распоряжения вас выпускать, – хриплым басом ответил один.
– Тогда… – растерянно озираясь по сторонам, подбирала слова, – позвоните ему? Уверена, он просто забыл предупредить, что я уйду, как закончу.
Никто и не подмазал выполнять мою просьбу.
– Вернитесь, пожалуйста, в дом. И ожидайте хозяина.
– Вам что, так сложно позвонить?! – Я злилась, и сильнее прижимала Петьку к себе.
– Вернитесь. Пожалуйста. В дом. – По слогам, совсем не вежливым тоном, повторила охрана, теряя терпение. И я больше решила его не испытывать, быстро развернувшись и шагая обратно к двери.
Что за черт?!
В холле меня встретила невозмутимая Марта.
– Все-таки показать вашу комнату?
Я стиснула зубы.
Она заранее знала, что меня отсюда не выпустят!
Хотелось задрать подбородок и пройти мимо, не одарив ту ни одним больше словом. Но у Петьки уже слипались глаза, да и сама я валилась с ног от усталости.
– Покажите, – спрятав эмоции, попросила я женщину, и отправилась следом.
Комната на втором этаже больше напоминала роскошный гостиничный номер. Спальня с примыкающей к ней гардеробной и ванной. Огромная кровать в самом центре, балдахин, а под ногами мягкий ковер.
– Вам что-то понадобится?
– Нет, спасибо. Сообщите, когда вернется Гурам Баширович.
Молча кивнув, Марта закрыла за собой дверь. А я раздела сынишку, уложив его спать.
– А домой мы не вернемся сегодня? – Сквозь сон спрашивал тот, еле разлепляя свои чудные глазки.
– Нет, милый, – поцеловав в родной носик, объяснила ему. – Сегодня мы поспим тут, хорошо? Тебе ведь тут будет не страшно?
– С тобой не будет, – лукаво улыбался сынишка в ответ, – и с тем дядей. Он не даст нас в обиду.
Я не нашлась, что ответить…
– Ма-а… – Петька вновь подал голос, когда я уже было решила, что он уже спит.
– Что, мой хороший? – Погладив черные курчавые волосы, поправила ему одеяло.
– А что значит… «умер»? – спросил сын, и мое сердце пропустило удар. – Ты сказала, что мой папа… умер. Что это значит?
Я до боли закусила губу, лишь бы не выдать, как жалею, что врать Гураму мне пришлось при ребенке. Мы еще ни разу не обсуждали тему отца, и я малодушно считала, что у меня есть пара лет, чтобы составить легенду.
– Твой папа… – С замирающим сердцем, я глядела, как реснички сына трепещут. Он внимательно слушал. – Твой папа…. На самом деле, твой папа жив. – Не смогла я солгать Петьке в лицо.
– Ты обманула?
– Да, родной. Обманула.
– Но обманывать не хорошо…
– Мне… пришлось. Потому что этот дядя ни за что на свете не должен узнать, кто твой отец.
– Тогда давай это будет наш секрет? – Тут же взбудоражился сын, всей своей детской душой обожающий тайны.
Я устало ему улыбнулась и поцеловала в макушку.
– Договорились. Но только, если ты закроешь глазки сейчас и будешь спать.
Петька так и сделал. А я повернулась на другой бок, сложив руки под голову. И… замерла. В дверной щелке померещилась чья-то фигура.
15
15
Гром.
– Уверен?
– Конечно, Гром. Проверил все от и до. Чиста твоя девка. Можешь ее отпускать.
Я хлопнул входной дверью дома, и Марта тут же материализовалась, будто отделившись от стены невидимой тенью. Мазнул по ней взглядом, не прекращая свой разговор.
– А с пацаном что?
– Скинул тебе все по почте, сам погляди. Но там тоже не за что зацепиться. В графе отца прочерк. Фамилию свою дала. Отчество по деду скорее всего. Рожала здесь, а частной клинике. Больше двух лет назад.
– Откуда у нее бабки на частную клинику?
– Не знаю, но говорю: никаких покровителей. – Стоял Хасан на своем. Он уже много лет был моей правой рукой. И я не склонен не доверять тому, что Хасан говорит. – Ты же знаешь, если бы она с кем-то из «наших» засветилась, я бы это сразу пробил.
– Знаю, – задумчиво сказал я в ответ, одним взглядом спросив у Марты, где наши гости. Та чинно указала рукой на верхний этаж. Значит, как было велено, Фею с пацаном разместили в гостевой спальне.
– Хасан, а со мной? – Я уже поднялся на второй этаж, но застыл в коридоре, от чего-то не решаясь приблизиться к узкой полоске света, исходящей из щели двери гостевой. – Со мной она как-то может быть связана?
Хасан замолчал на мгновение, но тут же нашелся:
– Гром, я так не думаю. Она в каком-то захолустье жила всю жизнь почти. Потом переехала, в мед поступила. Так и не закончила. Ты же сам знаешь… – многозначительно закончил Хасан, явно намекая, что девочка не из моего окружения.
Я и сам это понимал, но что-то свербело внутри. Душило чувство, что я чего-то не знаю. Чего-то, что касается меня напрямую.
Но Хасан прав. Где бы мы могли пересечься? Со студентками я дел не имею. Мою койку греют девицы из высшего общества, и ни одна из них не студентка и близко.
– Ладно, – нехотя выдавил я, спеша закруглить разговор, – набери, если еще что-то узнаешь.
В трубке послышались гудки, а за дверью гостиной тихий голос девчонки.
Я неосознанно сделал шаг, намереваясь сказать ей, что распоряжусь подготовить машину с водителем отвезти их домой.
Но ноги будто приросли к полу, а телефон сжался в пальцах, когда я услышал о чем именно Фея говорит с пацаном:
– Твой папа… – Явственно подрагивал ее голос на гласных. – Твой папа…. На самом деле, твой папа жив.
В моей груди завибрировало.
– Ты обманула? – Спросил ее сын.
– Да, родной. Обманула.
Зачем?
– Но обманывать не хорошо… – по-детски наивно вторил ей парень.
– Мне… пришлось. Потому что этот дядя ни за что на свете не должен узнать, кто твой отец.
«Дядя» – это я, так понимаю? Что ж… Не зря моя чуйка бесилась. Она меня еще ни разу не подводила, черт побери.
