саду, что в холле практически не видно. А те, кто присутствовал, казались подозрительными, по крайней мере, мне. Я совсем не удивлюсь, если узнаю, что вокруг снуют только шпионы и лазутчики Глеба и Юганова. Все друг к другу присматриваются, все всё контролируют.
Кристина выглядела очень взволнованной, стояла рядом, вцепившись в мой локоть, и я чувствовала, какие холодные у неё пальцы.
— Ты сегодня не поёшь? — поинтересовалась я у неё.
Она довольно резко качнула головой, а её улыбка вышла какой-то затравленной. Да и ответ меня не порадовал.
— Не до песен, — коротко отозвалась она, а я снова мысленно отметила, насколько она напряжена.
— Где они?
— На втором этаже, на крытой веранде. Туда никого не пускают, даже официантов.
Мы продолжали стоять посреди гулкого холла, и это казалось глупым. За стойкой ресепшена пара незнакомых мне девушек, на диване пара крепких молодых ребят, изображающих из себя отдыхающих. Именно изображающих. Уж больно зоркими взглядами они поглядывали вокруг, только непонятно для кого именно выглядывают.
— Пойдем в зал, — предложила мне Кристина. Я согласно кивнула. Правда, подруга совсем не предупредила меня о том, кто ещё присутствует в зале ресторана. Я вошла, и почти сразу увидела за одним из столиков Андрея и Стаса. Вот уж точно, встреча, о которой я не мечтала. И моё появление никто не собирался пропускать. Мы с Андреем встретились взглядами через зал, оба в первый момент растерялись, насторожились, у меня было огромное желание уйти. Я невольно сделала шаг назад, но уйти мне не дал Стас. Увидев меня, он из-за стола поднялся, и громко, на весь зал, проговорил:
— Посмотрите, кто к нам пожаловал! Жертва любви к врагу!
Сбегать я передумала, отступать назад перестала, а Стасу невежливо посоветовала:
— Ты бы угомонился. Не надо устраивать спектакль, здесь не так много зрителей, Стас.
Понимая, что уйти мне некуда, даже если я сейчас выйду из зала, Стас, наверняка отправится следом за мной, я села за ближайший стол и выжидательно посмотрела на Кристину. К тому же, к нам подоспел официант, знакомый мне молодой человек, мы с ним друг друга поприветствовали, и я попросила бокал белого вина. Он поспешно кивнул и, как мне показалось, буквально сбежал от нашего стола, а, может быть, и из зала. Сегодня даже официанты выглядели нервными и напуганными. Со стороны могло показаться, что этим вечером на территории туристической базы подписывался договор о прекращении боевых действий, и повсюду сновали шпионы двух сторон. Настолько все выглядели напряженными.
Кристина присела на соседний со мной стул, пристроила локоть на краю стола. Она больше молчала, что было ей совершенно несвойственно. Я старалась сосредоточить своё внимание на подружке, но получалось плохо, потому что Андрей сидел в паре десятков метров от меня и сверлил меня негодующим взглядом.
— Наташ, что же теперь будет? — едва ли не шепотом обратилась ко мне Кристина.
— Я не знаю, — честно ответила я.
Кристина меня разглядывала.
— Ты уедешь с Глебом? — спросила она, с какой-то особой осторожностью.
Я помедлила с ответом, но всего секунду, затем решительно кивнула.
— Да. Здесь я не останусь.
Не знаю, чего я ждала от подруги, наверное, хоть какого-то проявления радости за моё смелое решение, поддержки, ведь мы столько раз с Кристиной обсуждали наш возможный переезд — и её, и мой, о чем-то мечтали, что-то планировали, поэтому я не ждала, что подруга встретит мой такой короткий ответ молчанием. Кристина же только смотрела на меня и молчала, и, кажется, не знала, что сказать.
А я вздрогнула, когда на спинку моего стула тяжело опустились мужские руки. Стас навис надо мной, склонился к моему уху и едко поинтересовался:
— О чем шепчетесь?
— Твоё какое дело? — огрызнулась я негромко, но, на самом деле, во мне было не столько злости, сколько беспокойства. Я даже потребовала: — Отойди от меня.
Стас спорить не стал, от стула моего отошел, зато присел на соседний. Стал нас с Кристиной разглядывать с пакостной улыбочкой. В основном, меня.
— Наташка, тебя совесть не мучает?
— С чего бы? — подивилась я.
— Ты воровка и предательница.
— А ты растяпа и придурок. Закончили обмен любезностями?
— Смелая стала?
Я выдохнула, невольно покосилась в ту сторону, откуда за мной наблюдал мой муж. Пока ещё муж, вполне себе законный.
— Стас, ты чего хочешь?
— Хочу посмотреть тебе в глаза, — с глупым вызовом проговорил он.
Я перевела на него взгляд.
— Ну, посмотри, — разрешила я.
— Ты моего друга, лучшего, с грязью смешала, — выдал он пафосную тираду. Я даже моргнула от неожиданной заботы о судьбе Андрея.
— А когда ты на него миллионный долг повесил, за то, что сам же отца своего обокрал, ты его с грязью не смешал? — поинтересовалась я. — Пока твой любимый родитель твоего лучшего друга по полу вашего дома пинал, ты, насколько помню, в Нижнем Новгороде отсиживался. Наверняка, очередную шлюху ублажал, а теперь решил меня постыдить? — Я презрительно фыркнула. — Шел бы ты уже отсюда, арестант.
— Много ты болтаешь, Наташка, — угрожающе буркнул он.
— А ты мне поугрожай, — предложила я.
— Стас, отстань от неё, — услышала я голос мужа практически за своей спиной. Даже не заметила, как он из-за стола поднялся и приблизился к нам. Я поневоле напряглась, но вида старалась не подавать. — Что ты от неё услышать хочешь? Продалась москвичу, а ты пытаешься ей о совести говорить?
Я голову повернула, посмотрела на Андрея. Мы встретились с ним глазами.
— Это ты меня продал, — сказала я ему. — И не единожды.
— Вот только люди так не думают.
— Какие люди? — заинтересовалась я. — Твои родители? Или сестра?
— Да даже твои родители думают, что виновата ты, — припечатал меня Андрей, и мне неожиданно стало неприятно. Он словно попал в какую-то болевую точку, в ту самую, на которую я сама уже некоторое время старалась не обращать внимания.
Я встретилась взглядом с мужем, затем перевела глаза на Стаса, который сидел с глупым, но от этого не менее победным видом, будто, на самом деле, старался меня уязвить посильнее, после чего я на подругу глянула.
