Торонто:
●Интересный секс-шоп на Камберленд-стрит. Потратила $$$
●3 заведения с мороженым Sweet Jesus. Почему они закрыли наше единственное?
Ванкувер:
●Гаррет готовит лучший горячий шоколад.
●Гаррет щекочет мне спину в постели и когда мы смотрим фильмы на диване.
●Танцевальные баттлы с Гарретом.
●Медленный танец на кухне с Гарретом.
●Гаррет занимается со мной рукоделием.
●Гаррет приносит мне перекусить в постель.
●Объятия с Гарретом.
●Провести все время в душе, просто целуясь с Гарретом.
●Гаррет лучше всех умеет делать медвежьи объятия.
●Гаррет пригласил меня на мое первое свидание и пообещал больше.
●Гаррет знает, как починить помятый бампер (очень изобретательный).
●Гаррет видит в моих игрушках друзей, а не конкурентов.
●Никто так не смешит меня, как Гаррет.
●Гаррет терпеливый, добрый и принимает меня всю.
●Гаррет смотрит на меня так, словно я лучшее, что есть в его мире. Он лучшее, что есть в моем.
●Гаррет.
●Гаррет.
●Гаррет.
Солнышко: Давай, Гаррет. Поиграй со мной.
ГЛАВА 43СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ и ХАОС
Приходилось ли вам когда-нибудь видеть, как мужчина ростом шесть футов четыре дюйма укачивает на руках свою крошечную новорожденную девочку, напевая — «Ты мое солнышко»?
— Черт возьми, — бормочу я. — Они такие милые.
— На мне взрослый подгузник, и я порвалась в тех местах, где женщины вообще не должны рваться, все потому, что у него нет самоконтроля и он не смог вытащить его один гребаный раз. Но я так чертовски влюблена в этих двоих, что это абсолютно невероятно. — Оливия пристально смотрит на Картера и Ирландию, пока они медленно раскачиваются вместе. Клянусь, я вижу намек на слезы, прежде чем она морщит нос и стряхивает их. — Он так далек от совершенства, Дженни, но в его сердце так много любви. Он очень любит тебя.
— Иногда у него забавная манера показывать это. — Я смотрю, как он улыбается Ирландии, затем опускает свои губы к ее. — Это он научил меня общению, тому, как важно было высказывать свое мнение, а потом он исчез.
— Я знаю. Ты имеешь полное право расстраиваться из-за него. Он совершил несколько ошибок, и теперь ему нужно их исправить. — Она трет глаза и вздыхает. — В ночь твоего интервью Кара и Эм были здесь, пели караоке. Он исполнил твою песню, ту, которую вы двое всегда поете вместе.
Я улыбаюсь, вспоминая, как идеально мы подхватываем друг друга на нашей любимой песне из Холодного сердца — «Love is an Open Door».
— Он никому не позволял петь с ним, но и твои реплики тоже не стал петь. Он был несчастен, позволив микрофону висеть у него на боку. — Она качает головой. — Я не знаю, почему он просто… не выбрал другую песню.
Ее догадка так же хороша, как и моя.
Оливия наклоняется ко мне, кладя голову мне на плечо.
— Могу я быть честна с тобой, Дженни?
— Всегда.
— Я рада, что ты решила, что Торонто не для тебя. Если бы ты решила, что это так, я была бы рада за тебя, но… печальна за нас. Я так сильно люблю тебя, но я действительно хотела продолжать любить тебя прямо здесь. Я знаю, это эгоистично с моей стороны, но…
Я заключаю ее в объятия, сердце сжимается.
— Спасибо.
— Я так благодарна за тебя, Дженни. — Она незаметно вытирает глаза. — Ладно, Картер. Пора подарить тете Джей немного детской любви.
— Что? Но я еще не закончил! Она просто… — Он прижимает Ирландию к груди и хмуро смотрит на Оливию, уворачиваясь, когда она пытается забрать их дочь. — Ты не можешь получить ее!
— Картер, отдай мне ребенка.
— Нет.
— Картер.
Его брови так сильно хмурятся, что он морщит лоб. Раздраженно он поворачивается ко мне.
— Ты должна быть осторожна.
— Я уже держала ее на руках, — напоминаю я ему.
— Ну, не забывай.
— Я не забуду.
— Сядь на диван. Я не хочу, чтобы ты пыталась сесть, когда она уже в твоих объятиях.
Я борюсь с закатыванием глаз и сажусь, протягивая к ней руки.
— Ах-ах, — цокает он языком. — Я положу тебе ее на руки. — Он наклоняется, затем отстраняется. — Засунь ожерелье под футболку, чтобы она не попыталась его съесть.
Я прячу ожерелье под футболку на случай, если моя племянница, которой сорок восемь часов от роду, попытается его съесть.
Он наклоняется, затем снова откидывается назад.
— И не забудь придерживать ее голову.
— Я буду придерживать ее голову. — Я медленно провожу рукой между его ладонью и ее затылком.
— И не…
— Ради всего святого, Картер, я знаю, как держать чертова ребенка!
— Боже, — бормочет он, нежно перекладывая Ирландию в мои объятия. — Кто-то вспыльчивый.
— Клянусь Богом, я оторву тебе яйца, и ты больше никогда не будешь отцом ни одного ребенка. А теперь заткнись, сядь или убирайся с глаз моих.
Он опускается рядом со мной, не говоря больше ни слова, съеживаясь от моего взгляда, как испуганный маленький мальчик.
Теплый комочек в моих руках покачивается и воркует, а я смотрю вниз на самое совершенное лицо во всей вселенной. Большие, затуманенные, серо-голубые глаза смотрят на меня в ответ, обрамленные темными ресницами, и в них спрятаны, едва заметные, крошечные зеленые искорки. У нее будут глаза ее папочки.
Я провожу пальцем по изгибу ее маленькой розовой надутой губки, по форме крошечного носика, прежде чем положить руку на ее круглую розовую щечку.
— Она идеальна.
Подбородок Картера касается моего плеча.
— Неправда ли?
— Ты вся в маму. Не так ли, малышка?
Картер фыркает.
— Неважно. Посмотри на это. — Он проводит пальцем по ее лицу. Уголок ее рта приподнимается, образуя глубокую ямочку на щеке.
Я ахаю.
— У тебя ямочки, как у твоей тети.
— Наши ямочки на щеках.
— Да, ты так мило выглядишь с ямочками на щеках твоей тетушки, правда, милая Ирландия?
Она моргает, глядя на меня, медленно и неуверенно, и когда ее крошечные пальчики обхватывают мои, я теряю самообладание. Я прижимаю ее к груди, прижимаю к себе и закрываю глаза, вдыхая ее невинность.
— Я так сильно люблю тебя, милая девочка. Я всегда буду рядом с тобой, я обещаю.
Тяжелый взгляд Картера некоторое время наблюдает за мной, прежде чем он осторожно кладет свою руку поверх моей на спине Ирландии, давление нежное, но твердое, успокаивающее.
Звучит сигнал тревоги, и Оливия начинает стаскивать с себя рубашку.
— Время обеда! Ты можешь раздеть маму быстрее, чем я, маленькая тыковка, — воркует Картер, постукивая ее по носу. — Это чертовски впечатляет, малышка.
Оливия позволяет своей рубашке упасть обратно на место.
— Знаешь что? Я думаю, мы пойдем наверх поесть. Вы двое можете немного побыть наедине.
Я направляюсь на кухню, когда Оливия впервые за неделю оставляет нас с Картером наедине. Я не голодна, но открываю кладовку, достаю именинный торт — Орео, разделяю на три части, накладываю глазурь, пока у меня не получается одно — чудовищное Орео, и разламываю его зубами. Я смотрю Картеру прямо в глаза, когда открываю шкафчик под раковиной, нажимаю на педаль для мусора и бросаю туда оставшиеся кусочки печенья.
Я никогда не видела, чтобы он так усердно сдерживал подергивание своего глаза. У него на шее вздулась вена, которая, похоже, может лопнуть, если я ткну в нее как следует.
Он прочищает горло, засовывает руки в карманы и неторопливо подходит.
— Итак… — Он выстукивает ритм поджатыми губами, покачивая головой. — Подумываю сменить свой ник ТикТоке.
— Да? — Я лениво осматриваю свои ногти. — На что?
— WorldsHottestDILF.
— Но ты уже очень популярен как TheTrophyHusband.
Он вздыхает.
— Это трудный выбор.
— Что думает Олли?
Он закатывает глаза.
— Она думает, что я должен сменить его на свое настоящее имя.
